Бермуды - Юрон Шевченко

– НЯТУЙТЕ!

Мать поддержала сына криками: «Людоньки, дитину вбивають!»

Водитель заметил, что на его автобус радостно показывают пальцами прохожие. Наконец, догадался посмотреть в боковое зеркало. И увидев красную хрипящую голову Петра, остановился, открыв дверь. Петро откинулся назад и сел на ступеньку, из глаз полились слезы, их вытереть он не мог, пальцы вросли в ручки сумок, которые он так и не выпустил.

Желая забыть Любашу, предавшую его, он познакомился с новой девушкой. Вера – так ее звали. Она училась и работала, собираясь стать ткачихой. После нескольких коротких свиданий Петро решил придать отношениям новый импульс. Для этого пригласил Веру поздно вечером посетить стройку, на которой проходил практику и где на четвертом этаже присмотрел тюки со стекловатой.

– Сегодня я тебе покажу ночной Ченнигов, – врал Вере Петро, поднимаясь на заветный этаж, еле унимая похоть, которая отдавала частыми ударами в висках. Рассеянно и очень быстро ознакомил девушку с тремя огоньками ночного города и приступил к делу, повалив Веру на тюки со стекловатой.

– А жениться? – строго спросила Вера.

– Я не пнотив, – продолжал врать разволновавшийся Петро, кувыркаясь по тюкам со стекловатой, освобождая Веру и себя от одежды. – Вот тонько пнименочку знобым.

Волнения Петра достигло апогея возле лифчика. Желание душило его. Провозившись над проклятой застежкой, он прозевал извержение и вывозил Веру. Вера осталась очень недовольной, но это больше не интересовало Петра, который почувствовал сильное жжение и зуд по всему телу.

В общежитии на расспросы пацанов, почему он весь исцарапан, и что случилось с его кожей, Петру пришлось рассказать про стекловату. Он немедленно стал посмешищем всего ФЗУ. Теперь, где бы Петро не появился, пацаны требовали, чтобы он снова и снова делился подробностями своего свидания. Не смеялся над Петром только ленивый.

Последнюю подляну в ФЗУ он получил во время перекура. Его друзья решили отучить экономного Петра постоянно стрелять курево, заблаговременно изготовив «фирменную» сигарету. Из мелко нарезанных ногтей, волос и сухого кизяка. Петро, как обычно, попросил у друзей закурить. Его подозрительно быстро угостили. «Ну, расскажи про стекловату», – весело перемигивались сокурсники. Петро сделал несколько затяжек. «Стнанный табак», – пробормотал Петро. Ему вдруг стало совсем плохо, он побелел и его начало рвать. Выворачивало два дня. С тех пор Петро не курит.

Закончив обучение, молодой рабочий Петро получил распределение в город Горловку. И без сожаления покинул Чернигов, отбыв к месту работы. Он верил, что на Донбассе можно сделать карьеру. Но карьера с самого начала забуксовала. Работы было много, и была она тяжелая. В общежитии, куда его поселили, царил жуткий срач с ежедневными попойками и мордобоем. Окружавший его ландшафт Петро возненавидел еще больше, чем прокуренное и обрыганное общежитие. Его раздражали степь, индустрия, искусственные фудзиямы терриконов и песня «Вышел в степь Донецкую». Петру стало часто сниться родное Полесье.

Он активно посещал комсомольские собрания, надеясь продвинуться по партийной линии. Но все только смеялись над его выступлениями. Петро затосковал.

Как-то на вечеринке к нему подошла девица и спросила, почему он такой грустный. Петро прикрыл глаза огромными, как у верблюда, ресницами, и, стараясь не употреблять слова с буквой «р», рассказал девушке свою легенду. Он придумал ее после просмотра американского фильма «В джазе только девушки». Суть рассказа сводилась к следующему. Год назад, катаясь на велосипеде, он упал на раму. Врачи сделали все, что смогли, но тщетно. Разбудить его как мужчину может только очень страстная женщина. Девица заинтересовалась. До исповеди она успела бахнуть три стакана шмурдяка и тут же предложила Петру свою помощь.

Убедившись в эффективности метода, Петро довел его до совершенства. Этот прием действовал безотказно, особенно в домах отдыха и профилакториях. И только однажды Петро прокололся. Телефонистка на переговорном пункте сидела за стойкой и принимала заказы. Петро влюбился сразу. Танюша была прелестна. Вьющиеся светлые волосы, нежный овал лица, большие голубые глаза, чувственный рот гармонировали с хрупким торсиком, одетым в светлую блузку. Петро робко принялся за обработку. К его великому удивлению, девушка быстро согласилась встретиться с ним после смены. С переговорного Петро убежал счастливым, до встречи оставалось несколько часов.

Наступил вечер, Петро во всей красе вырулил на свидание – оделся в костюм фекального цвета, зеленую рубаху-ковбойку, украшенную красным галстуком в белый горох и махровые желтые флуоресцентные носки, светившиеся из-под коротких брюк и открытых сандалий. Интенсивность свечения была такова, что в случае опасности носками можно было останавливать поезда. На свою бедовую голову Петро водрузил белый картуз, прозванный в народе «лед на голову». Для солидности надел темные от солнца очки, взял в руки букетик.

Переходя улицу, услыхал жуткий визг тормозов. Петро втянул голову в плечи и в оцепенении остановился. Водитель такси высунулся в окно и метнул в Петра отборные матюки. После этого по-доброму сказал: «Очки сними, идиот, ты же разобьешься». Очки пришлось снять.

Танюша почти не опоздала. Когда Петро ее увидел, у него отпала челюсть. Всё было как в анекдоте. На него двигались красивые голубые глаза, а всё остальное – была жопа. Петро любил развитую филейную часть, но не до такой же степени! «Как же я мог лохануться?!» И тут же вспомнил, что нижней части он не видал, потому что она была спрятана за стойкой.

– Куда пойдем? – натянуто улыбаясь, спросил Петро.

– В ресторан, – ответила Танюша, увлекая кавалера за собой.

Петро стеснялся, ему казалось, что все смотрят только на него. Любая улыбка прохожих заставляла его краснеть. Навстречу им двигались табуны девок-красавиц нормального телосложения. «Почему мне так не повезло?» – спрашивал себя Петро В ресторане Петро сделал заказ, вышел в туалет и убежал в санаторий, быстро мелькая своими флуоресцентными носками. В санатории он встретил свою будущую жену.

Тома прибыла на Донбасс из деревни Сукино, что в Мурманской области Российской Федерации. Поэтому Горловка показалась ей филиалом Парижа. Она пила водку, как воду, громко смеялась, демонстрируя раскованность и доступность. Была худой и жилистой, с длинным носом. Ее анатомические особенности делали ее похожей на Буратино.

Через два часа, после бурной ночи с пьяным Петром, Тома заявила: «Я беременна и операцию делать уже поздно». Доверчивый Петро поверил сказанному и после полученной новости напился до беспамятства, однако успел дать согласие на брак.

Как прошла свадьба, Петро не помнил, но сменщик рассказал, что всё было прилично. Потом два года неискушенный Петро беспокоился, как протекает беременность у Тамары, и таки дождался первенца. Его назвали Сашей. Неожиданный брак стимулировал Петра освоить новые профессии, для того чтобы реже видеть Томкин нос и зарабатывать больше денег. К тому времени он понял, что Донбасс – не для него, и стал откладывать на собственный дом. Тома эту идею поддержала после того, когда увидала, что груши и яблоки, оказывается, растут на деревьях, крыжовник и смородина – на кустах, а картошка – под землей. Но больше всего ее удивило, что никто не бросается на это добро. Это добро росло у всех!

Такое ценное наблюдение она сделала после посещения Петровой родины. Для того, чтобы разбогатеть, они работали как проклятые – смену на работе, как все, потом шли на халтуры. В тот период Петро влип в очередной раз. На шахту, где Петро работал в столярном цеху, однажды привезли вдребезги разбитый «Москвич». Напарник, оглядываясь, объяснил Петру: «Сын директора хотел сократить путь, поехал по рельсам и не заметил паровоза».

– Жив? – осторожно спросил Петро.

– Ни одной царапины. Он вообще ничего не помнит, выпал из «Москвича» за пять минут до столкновения, привалив педаль газа сумкой. Пьяный был вдрободан, – прошептал сменщик.

Петро долго рассматривал авторуины и, встретив директора, предложил продать эти останки. Директор посмотрел на Петра так, как воспитатели детсада смотрят на детей младшей группы и, махнув рукой, ответил: «Забирай так».

Через полгода Петро приехал на работу на новом блестящем 403-м Москвиче. Вся шахта офонарела. Машины в те времена были большой редкостью.

– Неужели это тот металлолом? – спросил ошарашенный напарник.

– Он, – с гордостью ответил Петро, вложивший в ремонт душу, золотые руки и кучу денег.

Теперь он был уверен: разбогатеть ему – раз плюнуть. Но другого мнения был директор. Он остался очень недоволен. Ему показалось, что он подарил Петру новую машину. И для того, чтобы хоть как-то компенсировать потерю, директор забрал Петра в рабство. Теперь после смены Петро вместо халтуры работал на директора и его многочисленных родственников. Он чинил всю бытовую технику, автомобили, помогал строить дачи, гаражи, делать ремонты квартир. И только спустя несколько лет Петро понял, какой он идиот. И подал заявление на увольнение. Ушел трудиться на автосервис. Теперь у него был «Москвич-412», собранный из деталей не поддававшихся ремонту машин. Наконец, насобирав чуть-чуть денег, он навсегда покинул Донбасс.