Киллер - Элмор Леонард

Еще днем Кармен сказала мужу:

— Я, вероятно, делала то, что тебя раздражало. Может, раз или два за последние двадцать лет? Но ты ни разу не повысил голос на меня. Я думала об этом и пришла к выводу, что если ты можешь пройти по десятидюймовой балке на огромной высоте, то, стало быть, ты умеешь держать себя в руках. Ты не из тех, кого легко из себя вывести. Но, когда ты стоял на крыльце и орал на полицейских, я увидела совершенно другого человека.

— На крыльце? — хмыкнул Уэйн. — Оно всего лишь в пяти футах над землей. Я мог бы сплясать на нем, если бы захотел. На крыльце я могу делать все, черт побери, что захочу.

Кармен попыталась представить себе, как Уэйн вымещает гнев на этих старых серых досках, топая по ним и горланя во все горло. Он до сих пор не успокоился, и это все еще удивляло ее. Каждые пять минут Уэйн вскакивал с дивана и подходил к окну, наблюдая за патрулированием полицейских.

— Это были городские копы. Осветили весь дом.

Он стоял спиной к Кармен. Ей хотелось, чтобы он сел.

— Ты завтра собираешься на работу?

— Нет, пока не схватят этих преступников.

— Мы могли бы уехать.

— Куда?

— Пожить у мамы, у нее хватит места.

Он резко повернулся к ней.

— Шучу, — улыбнулась Кармен. — Успокойся. Разве ты не понимаешь, когда я шучу?

— За два дня жизни с твоей матушкой я стал бы алкоголиком, — буркнул он. — Может, и одного дня будет достаточно.

— Она тоже тебя очень любит. — Кармен снова стала раскачиваться в кресле-качалке из Кентукки. — Давай включим новости, а?

Уэйн глянул на часы:

— Еще рано.

— Хочешь знать, чего я не понимаю?

— Когда ты шутишь, должно быть смешно. В этом-то вся фишка.

Кармен немного покачалась в кресле, думая о том, что́ собиралась сказать.

— Я много чего не понимаю, но знаешь, что меня беспокоит?

— Что?

— ФБР считает, что за рэкетом стоит мафия. Или им так хочется считать. Я сказала федералу, что Арман Дега из Торонто, и спросила, о какой мафии идет речь, о канадской или нашей, американской?

— Он решил, что с твоей стороны забавно говорить «наша» мафия.

Глядя на него, Кармен выдержала паузу.

— И тем не менее он сказал, что это может быть любая. Что́ им известно наверняка, так это то, что один из преступников работает на мафию и что он разъезжал на машине, зарегистрированной на компанию, которая, как им известно, причастна к организованной преступности. В прошлую пятницу Арман Дега был здесь, и в тот же день влиятельный мафиози из Торонто был застрелен в отеле Детройта вместе с девушкой. Они не знают, кто она, но думают, что это сделал Арман, потому что… В общем, он там был, и это то, чем он занимается. Они хотят, чтобы мы понимали, что если это мафия, то мы должны беспокоиться гораздо сильнее, чем если бы это были просто двое рэкетиров, охотящихся за нами. Ты тоже так считаешь?

— Думаю, Скаллен прав, — кивнул Уэйн.

Кармен покачалась еще, раздумывая, потом остановилась.

— Ну так вот, я спросила: не собирается ли мафия прибрать к рукам риелторскую компанию в Алгонаке? Скаллен сказал, что такое не исключено. Они могли приехать сюда поохотиться и обнаружили компанию, зарабатывающую много денег, и выяснили, что в этих местах не слишком усердствует полиция… Он добавил, что вполне возможно, Арман Дега затеял все это сам, так как он, несомненно, имеет в этом опыт. Но я возразила, сказала, что он приехал сюда только в прошлую пятницу, а ведь кто-то до этого звонил Нельсону Дэйвису и требовал денег. Скаллен предположил, что, скорее всего, звонил Ричи Никс. Правда, добавил, что раньше он не занимался рэкетом, поэтому они считают, что его нанял Арман Дега. Точно так же они считают, что это Дега приказал Никсу убить Лионеля, на лодке которого обнаружены отпечатки пальцев Ричи Никса, но не Армана Дега. А вот убийство девушки в супермаркете Ричи мог совершить по собственной инициативе. Скаллен говорил что-то насчет его манеры сначала грабить, потом убивать. А насчет Дега он сказал: тот факт, что Армана не видели в этих местах до прошлой пятницы, вовсе не означает, что его здесь не было.

— Н-да… — протянул Уэйн.

— Это-то больше всего и беспокоит меня, — заметила Кармен.

— Что именно?

— Они опросили людей с острова Уэлпул, которые показали, что Арман приехал на остров навестить свою бабушку. Это весьма странно. Человек, который зарабатывает на жизнь убийством людей, проделывает путь от самого Торонто, чтобы повидаться с бабушкой?

— Не так уж это и далеко!

— Я имею в виду не это. — Кармен покачала головой. — Я думаю, если он в любом случае был в Детройте в прошлую пятницу… Он даже не знал, что его бабушка умерла, когда приехал. — Кармен нахмурилась. — У меня такое чувство, что до пятницы его здесь не было, иначе кто-нибудь заметил бы его вместе с его машиной. А вот Ричи Никс был здесь, это он звонил Нельсону. Потребовал десять тысяч баксов и пригрозил, что убьет его, если не получит этой суммы. Я считаю, что именно Ричи Никс и заварил кашу. Почему бы и нет?

Уэйн пожал плечами, явно не слишком задумываясь над этим.

— Какая разница, кто все это затеял? Мы в любом случае увязли в этой каше…

— Так ты считаешь, что нам в первую очередь нужно опасаться Армана Дега? — спросила Кармен. — А я считаю, что Ричи куда страшнее его. — Немного погодя она добавила: — Я прямо-таки вижу его почерк. Готова поспорить, что это сплошь приплюснутые буквы, что свидетельствует о слабом развитии мышления, упрямстве, грубом проявлении инстинктов.

Ричи осторожно подъехал к бензоколонке с опущенным стеклом со стороны пассажира, держа наготове дробовик, и обнаружил, что заведение закрыто на ночь. Тьма кромешная, лишь тусклый свет лампочки над входом. Во непруха! Хотел посчитаться за Птицу, срезать немного волос с башки заправщика, если они у него имеются под охотничьей кепкой, и привезти Птице. Видишь, Птица? Он мог бы разнести автозаправку к едреням, вышибить на хрен все стекла. Или проделал бы это на обратном пути, на новой машине. Он представил себе, как Птица качает головой, хмурится и начинает стебаться… Да шел бы он куда подальше, этот гребаный индеец! Он щас такой крутняк изобразит!

Ричи понадобилось десять минут, чтобы доехать вдоль реки почти до Алгонака, прежде чем срезать путь через жилые кварталы, сбавить скорость, подкатить к супермаркету «Севен-илевен», открытому и работающему, и притормозить… Вот, Птица, видал? Подкатил к супермаркету, тормознул, постоял и уехал… Всего делов-то! Птице не понять таких порывов. У индейца нет чувства юмора, он никогда не улыбается и не смеется.

Дорога к дому Колсонов, освещенная лишь серпом луны, стала узнаваемой даже в темноте, он проезжал по ней много раз. Его ослепили фары встречной машины, когда он сбросил скорость, приближаясь к дому. Это была машина копов. Ричи не просек, муниципальных или окружных, но только не штата — не темно-синяя. А вот и дом! На подъездной дорожке пикапа монтажника не было видно, как и других машин поблизости. По крайней мере, он ничего не заметил. В паре окон наверху горел свет. Ричи миновал дом, проехал около сотни ярдов до перекрестка и развернулся. Похоже, копов нет и не предвидится! А может, они затаились в ночи? Вряд ли… Приблизившись к дому, он остановился прямо перед ним. Пристроив дробовик на край открытого окна со своей стороны, Ричи выстрелил в одно из освещенных окон и услышал, как посыпались стекла, затем выстрелил во второе, разнеся и его вдребезги. Швырнув дробовик на заднее сиденье, он рванул прочь, взвизгнув покрышками. Возможно, он ни в кого и не попал, но пусть монтажник и его баба, по крайней мере, подергаются…

10

В передней части трейлера монтажной компании разъездной прораб изучал чертежи проекта возводимого многоэтажного здания. Он даже не оторвался от них, когда вошедший бригадир сообщил:

— У нас человек застыл.

Прораб, по-прежнему не разгибаясь, ругнулся:

— Твою мать! Кто такой?

— Колсон.

Прораб мгновенно распрямился, повернулся к бригадиру и бросил:

— Ты что, шутишь? — Он шагнул к окну, выходящему прямо на стройку. — Где он?

— Наверху. В той дальней секции над рекой. Видите?

Оба они всматривались в металлический остов отеля, в каркас из балочных ферм с башней крана, торчащей из середины. Голый скелет без наружных стен, однако с перекрытиями на каждом из десяти этажей и обнаженной арматурой над ними.

— Я его вижу, — сказал прораб, вглядываясь в фигуру на поперечной балке фермы, на самой верхотуре, застывшую между двумя торчащими в небо стойками. — Он не шевелится.

— А я о чем говорю? Застыл.

— С Уэйном такого не бывало.

— Он просидел там уже черт знает сколько времени.

— Сейчас он стоймя стоит.

— А до этого сидел, все равно что парализованный.