Предания об услышанных мольбах - Ван Янь-сю

Те, кто прибывал в ад, подвергались наказаниям и карам разного рода. Или им иглой прокалывали языки, и кровь растекалась по всему телу. Или с непокрытыми и мокрыми головами, голые и босые, они брели, связанные друг с другом, а человек с большой палкой подгонял их сзади. Там был железный одр на медных ножках, под которым разводили огонь. Людей загоняли на одр, до смерти жарили и парили, а затем возвращали к жизни. Был там еще раскаленный докрасна громадный котел. В нем варили грешников. Тела вперемешку с головами разваривались в нем до мельчайших частиц. Кипящее масло бурлило и клокотало, а по краям котла толпились черти с вилами. Триста-четыреста грешников стояли на очереди. Они обнимались и рыдали. Или было там меченосное дерево, высокое и раскидистое, величины необъятной. Корни, ствол, ветви и листья — все было из мечей. Люди, возводившие хулу на других, как будто по собственному желанию взбирались на дерево, цепляясь за ветки. Туловище и голова были в сплошных порезах: раны прямо на глазах становились столь глубокими, что куски тела отваливались.

Чжао Тай увидел в аду деда, мать и двух младших братьев. Они расплакались при встрече.

Как-то, выйдя за ворота ада, Чжао Тай увидел двух служек, принесших документы, удостоверяющие скорое прибытие трех человек, радея за которых, семьи вывешивали в монастырях траурные стяги, возжигали благовония. Этих троих надлежало перевести в странноприимные дома-пуньяшала. Вскоре Чжао Тай увидел тех троих: они вышли из ада и были в своей обычной одежде. Они двинулись на юг и подошли к воротам с надписью: «Большая обитель, открывающая свет». Трехстворчатые ворота осветились и раскрылись. Те трое вошли внутрь. Чжао Тай последовал за ними.

Перед ним был большой дворец в богатом убранстве. Ложе из золота и драгоценных камней блистало ясным блеском. Чжао Тай узрел божество величавое и красоты необыкновенной. Оно восседало на ложе, а по сторонам в великом множестве стояли шрамана-прислужники. К божеству подходили правители областей и с превеликим почтением исполняли ритуал поклонения. Чжао Тай спросил у служки, кто этот господин, которому правители областей оказывают столь высокие почести.

— Миром почитаемый и людей спасающий наставник, — огласил имя божества служка и продолжил: — Все, кто пребывают на путях порока, выходят послушать его сутры. Все до единого живые существа, пришедшие сюда, чтут его Закон. Хотя некоторым из них и недостает благих деяний, они все же надеются обрести спасение. Потому они и внемлют закону сутр. А через семь дней, согласно добрым и дурным деяниям, совершенным ими ранее, их по очереди отпускают.

За то время, что Чжао Тай провел в обители, десять человек поднялись ввысь и улетели.

Покинув обитель, Чжао Тай увидел город в две сотни ли под названием Город меняющих обличье. Тот, кто завершил пребывание в земном аду, получал в этом городе превращение согласно содеянному. Чжао Тай вошел в город и увидел земляное здание в несколько тысяч комнат, крытое черепицей. К каждой комнате вела улочка, а посреди города стояло высокое кирпичное здание, обнесенное разукрашенной изгородью. Там было несколько сотен служащих. Сверяясь по бумагам, они губителей живых существ определяли в поденки, рождающиеся утром и гибнущие вечером, грабителей и разбойников — в свиней и баранов, приготовленных на убой, развратников и ленивцев — в журавлей и уток, кабаргу и оленя, болтунов — в гусей, сов и филинов, должников и ростовщиков делали мулами, овцами и лошадьми.

Дело Чжао Тая вернули на рассмотрение в водное ведомство. Глава ведомства спросил Чжао Тая:

— Вы сын влиятельного лица. За какие же грехи Вы здесь находитесь?

— Мой дед и братья получали жалованье в две тысячи даней. И я был выдвинут на соискание официальных должностей. Меня даже произвели в должность, но я назначения не принял. Я устремлялся к возвышенному и не впитал людские пороки, — был ответ.

— У Вас, сударь, нет в прошлом грехов, и потому Вас прислали в распоряжение водного ведомства. Будь по-другому, Вы ничем не отличались бы от обитателей ада, — заметил Глава ведомства.

— Какие же деяния должен совершить человек, чтобы по смерти обрести благое воздаяние? — спросил Чжао Тай.

— Следуйте Закону, совершенствуйтесь в вере и соблюдайте обеты! Тогда Вы обретете благое воздаяние и Вас не постигнет никакая кара. Карать будет не за что! — молвил только в ответ Глава ведомства.

— Если человек не служил Закону, но позднее стал его слугой, списываются ли ему прежние грехи? — опять вопрошал Чжао Тай.

— Полностью списываются, — ответил Глава ведомства и на том закончил. Он развязал шнурки на футляре и проверил по книге счет годов Чжао Тая. По всем расчетам у того оставалось тридцать лет в запасе. Тогда Чжао Тая вернули к жизни. На прощание Глава ведомства сказал ему так:

— Вы видели, как грехи воздаются в земном аду. Сообщите об этом людям в миру. Пусть все они творят добро! Добрые или злые поступки следуют за человеком, будто тень или эхо. Как же тут не остеречься?!

По возвращении Чжао Тая к жизни его навестили пять или шесть десятков близких и дальних родственников, а также знакомых. Все они выслушали его рассказ. В назидание современникам Чжао Тай оставил запись этого рассказа. Произошло сие в тринадцатый день седьмого месяца пятого года правления династии Цзинь под девизом Начало благоденствия (360).

Радея за деда, мать и двух младших братьев, Чжао Тай устраивал монашеские собрания, повсеместно производил сбор пожертвований. Сыновьям и внукам тех, кто томился в аду, он передал наказ: отвратиться от прежних помыслов и предаваться Закону с усердием и верой.

Люди прослышали о том, что Чжао Тай после смерти вернулся к жизни, повидав многие кары и воздаяния. Они приходили к нему с расспросами. В доме Чжао Тая однажды собрались восемнадцать человек, среди которых были придворный советник Сунь Фэн из Учэна, Хао Бопин из Чаншани, носивший титул Гуаньнэйхоу, и другие. Они любезно осведомились у него обо всем и пришли в ужас от услышанного. Все они стали чтить Закон.

Загробные скитания монаха Фа-хэна

Шрамана Чжи Фа-хэн жил в начале правления династии Цзинь. Однажды он заболел, а по прошествии десяти дней скончался. Еще через три дня Фа-хэн ожил и рассказал, что с ним произошло, когда он был