Верный муж (сборник) - Мария Метлицкая

Тебе надо успокоиться и про все это перестать думать (помни про гетто и концлагеря). Да и… Вот объясни мне – без обид – ну, нашла бы ты этих Белинских или Величковских. И что дальше? Нужна ли ты им? А главное – они тебе! Ведь даже с Наташей ты не можешь найти общий язык столько лет! А ее и искать не надо – вот она, рядом.

Да и признайся (хотя бы себе) ты, с твоими «родственными» замашками…

Заключение – я сделал все, что мог. И дуться на меня нечего.

То, что Наташа не ужилась с твоим новым «мужем»… Ну, это вполне нормально! Сколько раз так бывало! И ее, кстати, вполне можно понять! И к тому же ревность, как ни крути. Ты должна безраздельно принадлежать ей, и только ей, – это же понятно! И тогда она готова сносить все твои капризы и несправедливости. А тут новый человек. И рай ее нарушен и осквернен.

Ушла – придет! Куда она денется! Возможно, не дождется устранения последнего супруга (ха-ха) и явится раньше. Чем ускорит это самое устранение. А коли заявится – будут и придирки, и обиды, и ее истерики. И угрозы – непременно. Вот так вы и манипулируете друг другом всю жизнь. Это ваш стиль. Терпи, казак! Вашу связь невозможно уже разорвать – как бы ты ни храбрилась. И кстати, только когда она, эта грубая, неприветливая, с отвратительным характером баба находится рядом с тобой, только тогда я спокоен! Ты будешь накормлена, напоена и обихожена по всем статьям. Включая лекарства на ночь и после завтрака.

По поводу этого твоего Виталия… Ну уж извини – комментировать не стану. Неохота. И снова не хочется ходить в занудах. Твоя жизнь! Которая тебя по-прежнему ничему не учит. Я понимаю и даже принимаю все эти разговоры по поводу твоего женского одиночества. Понимаю, что ты все еще стараешься удержаться на плаву и не находишь в себе мужества признаться, что все, поезд ушел. Ты все еще доказываешь себе (и окружающим), что ты прекрасна и все еще та, от которой теряли головы десятки мужчин. Доказываешь главным образом все же себе. Понимаю и принимаю даже. Все это из серии – чем бы дитя ни тешилось. Но! Я в отличие от тебя думаю еще и о последствиях. А они мне, к сожалению, хорошо известны. Хорошо, если обойдется без потерь материальных (вспомни Т.). А про душевные и физические – что уж говорить! И мне тебя снова – как ни странно – очень жаль! Так жалеют непутевое дитя…

И все же это твоя жизнь, и я прекрасно понимаю, что, несмотря ни на что, ты проживешь ее ровно так, как считаешь нужным. Да и чьи советы ты когда-либо слушала?

Раздумывать над твоими словами, что он сильный (в каком, кстати, смысле?), щедрый (примеры!), образованный и мудрый, прости, совсем неохота. Очень вам желаю, как говорится…

Вот только не забывай об удаленном желчном, например, и о прошлогодней депрессии (вот уж не шутки), и о коленной чашечке.

Пишу и понимаю, что все мои советы – идиотские. Прекрасно отдаю себе отчет.

Да, кстати, по поводу твоей пламенной речи о моей супружеской жизни, об отсутствии одиночества и родном человеке рядом. Это так и не так. И тебе это отлично известно. Не кокетничай. Не смешно.

Моя плата за отсутствие одиночества высока, может быть, слишком высока. Но это мой выбор, и винить здесь некого. Вот этим я и отличаюсь от тебя – никогда не ищу виноватых.

Будь здорова – хотя бы.

Г.

Отличненько! Получила, старая дура, новую порцию «положительного» заряда? Умылась кровушкой? Вот сопли и подотри. Вместе со слезами. Или их уже нет, не осталось? Перечитай про его одиночество и про «родного» человека рядом. Перечитай. Можешь в очках. Перечитай про эту старую б…, которая привела очередного мужа. Про деятельность собственного мужа – Красные Кресты и всю прочую суету. Надо же, на все находилось время! На все, кроме нее, жены. Да что там время… Здесь разговор про слова и «чуйства». На жену их не хватило – вот и все.

Надя всхлипнула и подумала о дочери. Говорят: сын – отрезанный ломоть, рожаешь для чужой женщины. Да, Лизин дурак не пример. А у других? Вот соседка напротив, Светлана Николаевна. Два сына, и оба – ну просто чудо, а не дети. Каждый вечер звонки, в субботу один нарисуется, в воскресенье второй. Оба увешаны пакетами, да еще цветы матери привезут. Один сделал Светлане Николаевне ремонт – все новое, от кухни до балконов. Второй каждый год в путешествие ее отправляет, она уже весь мир посмотрела. Живет как у Христа за пазухой: ни забот, ни хлопот. Невестки приезжают мыть окна и скрести кафель. Выводят свекровь в театры и возят по магазинам.

Надя однажды спросила:

– Как у вас так получилось?

Соседка удивилась и пожала плечами:

– Обыкновенно! А как иначе? Уважать себя надо – вот и все. Ценить и любить. Жить с ощущением, что всем твоим близким сказочно повезло с тобой, драгоценной. Тогда и все остальные так к тебе относиться будут.

Правильно. Умница эта Светлана. А она, Надя, никогда себя не уважала. Все так. Считала, что всем обязана – мужу, что взял, подобрал ее, перестарка и уже почти старую деву. Дочку родила – вот спасибо! И ведь не ожидала такого счастья! Опять обязана – мужу и господу богу. За отдельную квартиру – отдельное спасибо! За машину – опять поклон. За любую поездку, за набитый холодильник, за новое пальто, цветной телевизор…

Потому что не заслужила. Потому что такая обыкновенная, заурядная женщина, а такая счастливая. Такая удачливая.

А надо не так! Надо как эта Светлана! Все – обязаны! Все должны. Это им повезло, что она рядом с ними. Это она – подарок и удача. Она! И жизнь у нее, у «подарка», должна быть соответствующая.

Надя считала, что всем должна, а Светлана считала, что все должны ей. Никому не служила, все принимала с достоинством – а как же иначе? А Надя всю жизнь жила «приубожившись».

И где она теперь, ее доченька? Ей до фонаря, что мать уже ох как немолода. И тяжко ей бывает и за хлебом иногда, и в аптеку. И хочется тепла и спокойствия, что рядом родной человек. Если что – только крикни негромко, и уже не так страшно.

Не звонит доченька – обиделась. Ну и ладно! Хватит петь то, что ей хочется слышать.

Яблоко от яблони, все верно. Чего от нее ждать?

А вот умирать не буду – не дождетесь! Пойду сейчас и промотаюсь целый день по магазинам. Куплю себе что-нибудь. Кофту, например, или… Или юбку! И обедать пойду в кафе. Закажу себе… салат из рукколы (что за зверь?), карпаччо из семги (слышала, но не ела никогда), луковый суп (чуть понятней) и капучино. И еще – чизкейк с черной смородиной. Давно хочется.

Пойду и потрачу всю свою пенсию – до нуля. Получу удовольствие – в первый раз без оглядки. Сорву, так сказать, душевные и моральные путы.

Надя быстро оделась, подкрасила губы, бросила в сумочку только что полученную пенсию и, громко хлопнув дверью, не дожидаясь лифта, быстро спустилась по лестнице. На улице неожиданно оказалась распрекрасная погода! Солнце припекало, почти как летнее. Даже захотелось сбросить с головы шарф.

Она быстрым шагом пошла к метро – там, у метро, куча всяких кафешек и магазинчиков. «Там и разгуляюсь», – подумала она и прибавила шагу.

Она приглядела симпатичную кафешку с клетчатыми, белыми с синим, шторками и цветочными горшками на окнах. Уютно, сквозь окна виднелись низкие плетеные абажуры над столиками.

Смущаясь, села за свободный стол, и тут же долговязая девица в длинном, до полу, переднике раскрыла перед ней тяжелое, в коже, меню.

Да. Не разгуляешься, даже на всю пенсию – Надин пыл сразу стал спадать, она тяжело вздохнула. И все же крем-суп из шампиньонов с гренками – пусть будет, брускетта с чесноком и сыром. И уж кофе с пирожным наверняка!

Девица вежливо осведомилась, что на горячее. Или, может быть, какой-нибудь легкий салат? Например, руккола с креветками? Или с жареным угрем и водорослями чука?

– Водорослями? – испугалась Надя. – Нет, вот этого точно не надо. А салат с креветками… Ну, допустим. А вот горячее я точно не осилю!

Девица важно кивнула, чиркнула в своем блокнотике и быстро, словно испарившись, исчезла.

Надя огляделась: зал был полупуст – понятно, до вечера далеко, а обедать тут как-то дороговато. Или – не для всех?

Пенсионеров вроде нее в зальчике не наблюдалось – пара молодых людей, томная девица за чашкой кофе и молодой мужчина с включенным ноутбуком.

Долговязая быстро принесла салат и брускетту. Надя почувствовала, что очень голодна. Салат слегка горчил. Вернее, горчила та самая пресловутая руккола. Креветки были пресноваты и жестковаты, а вот брускетта с чесноком и острым сыром – замечательно вкусна. И густой кремовый суп был хорош, и кофе прекрасен. А уж чизкейк – просто выше всяких похвал. Денег – довольно больших для российской пенсионерки – было совсем не жалко, потому что получила удовольствие.

Надя вышла из кафе и решила, что просто пройдется по улице – магазины, судя по всему, на сегодня отменялись. Погода была безветренной, и сквозь совсем не хмурые тучи слегка пробивалось неяркое солнце. В сумочке затрещал мобильный, на дисплее высветилось – Лиза.