Шпионка, пришедшая с севера - Антон Леонтьев

Она почувствовала, что засыпает. Аллочка вдруг встрепенулась, ей послышался легкий скрип. Она лениво приоткрыла глаза. Сколько раз говорила прислуге, что, когда она находится у себя в апартаментах, к ней строго-настрого запрещено заходить. И нет же, не понимают.

Перед ней стоял Игорь. На его красивом лице замерла хищная улыбка победителя. Он присел рядом с ней и опустил руку в воду.

— Я тобой горжусь, Алла, — произнес он. — Ты добилась того, что я не смог сделать. Что ты сказала Полесскому, он весь светится от счастья и думать забыл о том, что собирался предпринять.

— О, ну я все-таки разбираюсь в мужчинах.

Ладонь Игоря заскользила по ее бедру. Аллочка снова закрыла глаза. Ей так хотелось, чтобы он оказался вместе с ней в ванне. Словно читая ее мысли, Игорь произнес:

— Я не забываю тех, кто мне помог. Ты мне нравишься, Алла, на самом деле нравишься. И я знаю, что ты мне нужна. Так же, как я нужен тебе. Ты ведь бросишь Полесского?

Аллочка вытянула ногу:

— Помассируй мне ступню, мне это очень нравится.

Ах, какое блаженство… Да, я не собираюсь с ним оставаться…

— А придется, — пальцы Игоря, только что такие нежные, впились ей в щиколотку. Алла ойкнула и открыла глаза. — Ты останешься с ним до тех пор, пока я не скажу иное, ты меня понимаешь, Алла? — произнес он тихим голосом, и Алле снова стало страшно. Он беспощаден, но именно это и привлекало ее в Игоре.

— Хорошо, — быстро согласилась она. Она не будет перечить Игорю. Нет, лучше со всем соглашаться.

— И ты не будешь вести двойную игру, Алла. — Игорь рывком опустил ее ногу в воду. Теплые брызги полетели в разные стороны. — Мы нужны друг другу, мы дополняем друг друга, но ты будешь слушаться меня. Что ты сказала Виктору?

— Что я жду от него ребенка, — произнесла Аллочка. — Он давно мечтал стать папашей. Он расцвел от счастья, ему нужно заботиться обо мне, а раньше у него была только Татьяна. Но когда скандал уляжется, у меня случится выкидыш…

— Ты очаровательная лгунья, — сказал Игорь. — Именно такая женщина мне и требуется, Алла. Запомни, я хочу получить от жизни все. Буквально все. И ты тоже, я же читаю это в твоих фиалковых глазах.

Игорь навис над ней и страстно поцеловал. Потом моментально принял неприступный деловой вид и сказал:

— Ну что же, Алла Сергеевна, я рад, что вы вняли моей просьбе.

— Иди ко мне, — прошептала Алла.

Игорь усмехнулся и приоткрыл дверь в комнату:

— Не сходи с ума, у нас еще бездна времени. Чао, дорогая.

Он вышел из ванной. Алла погрузилась в пену и задумалась. Ну что же, Игорек, думай себе что хочешь, но если нам суждено быть вместе, то именно я, мой милый мальчик, буду управлять всем. Ты добьешься для меня успеха. В который раз Алла пожалела, что они не в Америке. Там бы Игорь сумел стать сенатором… Или даже президентом. А в Союзе все властные места оккупировали старики, Игорь не сумеет прорваться наверх в ближайшие годы. А ждать тридцать лет ей не хотелось. Ну ничего, время покажет.

Алла была неисправимой оптимисткой, в особенности если речь шла о ней самой.

— Итак, мой дорогой друг, неужели вы в самом деле намерены упрятать красавицу Татьяну в тюрьму? — полушутя спросил американского посла великий князь Бертранский Клод-Ноэль. Беседа проходила на террасе дворца, скрытой от назойливых взглядов туристов вьющимися розами. Великий князь и его гость, посол Соединенных Штатов Америки в Бертране Ноа Килкейк, наслаждались утренним кофе.

Ноа Килкейк, невысокий лысый господин, одетый с уточненной элегантностью, дипломатично улыбнулся и ответил:

— Ваше высочество, вы прекрасно понимаете, дело не в личных симпатиях или антипатиях. Госпожа Полесская совершила преступление, направленное против моей страны, и это не может остаться безнаказанным.

Клод-Ноэль взмахнул бледной рукой, на которой вспыхнул кроваво-красный рубин — фамильная драгоценность семейства Гримбургов, и заметил:

— Господин посол, лучше оглянитесь, забудьте на мгновение, что вы государственный муж. Какое чудесное утро, не так ли?

Посол из вежливости посмотрел вдаль. Ему не было цела до того, что ярко светило солнце, небо искрилось лазурью, а море тихо шелестело всего в нескольких сотнях метров. Ноа Килкейк не поддавался эмоциям, именно поэтому он и выбрал юриспруденцию в качестве жизненной стези. Ему пришлось пробиваться наверх самому, и он этим гордился. Сделал себя сам, занял ответственный пост. Конечно, крошечный Бертран, который больше похож на декорации к опере Верди, чем на реальное суверенное государство, это не Россия или Великобритания, но мистер Килкейк был доволен. В Бертране гоже происходила масса занятных вещей. Например, этот скандал с дочерью русского посла.

Килкейк был в курсе, что девушка стала жертвой интриг и взаимной борьбы двух могущественных спецслужб. С таким же успехом на ее месте мог оказаться любой сотрудник посольства, но судьба выбрала именно ее. Что поделаешь, у каждого своя карма. Впрочем, Ноа не верил в судьбу. Судьба — это то, что ты делаешь сам. Однако в Вашингтоне он придерживал язык за зубами, президент, а в особенности его супруга безоговорочно верили в астрологию и согласовывали с ней каждый шаг. А после того как придворный астролог сумел убедить жену президента, что неудачная попытка покушения на главу государства была им предсказана заранее, вся столичная элита занялась составлением гороскопов.

Девушку, безусловно, жаль. Ноа представил, какие бы чувства его обуревали, окажись на месте Татьяны Полесской его собственная дочь. Слава богу, что его Дженни учится в Принстоне.

— Да, ваше высочество, — проронил посол. — Вы абсолютно правы, сегодняшнее утро великолепно.

Великий князь Клод-Ноэль сказал:

— И вы хотите лишить всего этого бедную девушку?

Чем она так провинилась перед вами? Вы же знаете лучше меня, что она не причастна к шпионажу, она — случайная жертва.

Ноа прищурился. Великий князь, который вроде бы интересовался только развлечениями и удовольствиями, причем, согласно некоторым слухам, довольно скандального и опасного толка, на самом деле разбирался во всех тонкостях внешней и внутренней политики крошечной средиземноморской монархии.

— Ваше высочество, — сказал посол. — Вы осведомлены гораздо лучше меня. Похоже, вы располагаете информацией, которая мне недоступна. Не могли бы вы сказать, какие источники вас информируют?

Клод-Ноэль засмеялся. Он понял тонкий намек Килкейка. Великий князь закурил и произнес:

— Господин посол, будем с вами откровенны. Давайте без дипломатических изысков. Мое княжество оказалось замешанным в весьма дурно пахнущую историю. Шпионский скандал не прибавит мне авторитета, я могу вас в этом уверить, скандал отпугнет потенциальных инвесторов. Я не хочу, чтобы Бертран пострадал из-за того, что кому-то в Вашингтоне или в Москве захотелось побряцать оружием. Я не допущу того, чтобы Татьяна Полесская, дочь советского посла в моем государстве, была выдана Америке. Ведь именно это собираются потребовать от Италии США?

Килкейк напрягся. Он изучил характер Клода-Ноэля. Плейбой на самом деле обладал живым умом и в нужные моменты умел добиваться того, что ему выгодно.

Ноа не понимал только одного — почему великий князь вступается за русскую? Что их связывает? Она — девятнадцатилетняя девушка, воспитанная в России, стране, которую Килкейк не любил и боялся. Он — на десяток с лишним лет старше, наследник одной из древнейших династий в Европе, аристократ.

— Ваше высочество… — начал он.

Но Клод-Ноэль перебил его:

— Я же попросил вас, господин посол, прекратить театр. Мне нужна правда. Девушка не будет выдана Америке.

— Но почему? — спросил ошарашенно посол. Он абсолютно не понимал. Клод-Ноэль отличался странными капризами. Похоже, это из такого же разряда.

Клод-Ноэль Гримбург и сам не мог объяснить, почему он так противится желанию Америки заполучить Татьяну Полесскую. Тут соединилось множество факторов.

Татьяна ему понравилась. Он с удовольствием послал ей цветы и милый подарок, который был возвращен ему с официальным письмом. Клод-Ноэль не привык к тому, чтобы ему отказывали. Это еще пуще разожгло его интерес к Татьяне. Разумеется, их знакомство никогда бы не переросло ни во что большее. Клоду-Ноэлю нравилось мелькать на первых полосах газет, которые сообщали об его эксцентричных выходках. Сиюминутный адюльтер с дочерью советского посла — почему бы и нет?

Он не любил Америку. Там было слишком много денег и мало уважения. Великий князь знал, что во многом зависит от заокеанских банков, которые давно прибрали к рукам недвижимость в Бертране. И все же… Он не хочет, чтобы Татьяна оказалась в руках ЦРУ. Тогда ей обеспечено пожизненное заключение. У князя были друзья в Вашингтоне, которые однозначно дали понять — Полесская обязательно получит срок.