Тайм-аут - Андрей Титов

— Куда пойдем? — спрашивает она.

— У меня на Думской друзья сейчас, ты как?

— Без энтузиазма, но начать можно и там.

Гости постепенно перетекают обратно к нам. Мила о чем-то спорит с Димой, весь вечер спокойный и молчаливый, сейчас он чем-то откровенно взбешен, Костя наливает вина в пустые бокалы.

— Когда выходим?

— А сколько на часах?

Полбутылки.

После короткой дискуссии мужская часть компании решает добираться первой, оставшиеся прихорашиваться девушки едут следом. Мила и Дима по прежнему спорят.

— Да ничего подобного. — говорит Дима злобно. — Короче, думай что хочешь.

— Хорошо, только потом не надо слюнями брызгать.

— Да мне насрать вообще.

— Димааа… — вмешивается Алена. — Ты что? Как так можно с девушкой?

— Как?

— Вот так. Разговаривать. Это не нормально.

— Нормально.

— Нет, Дима, не нормально.

— Хорошо, это не нормально, дальше что?

— Извинись.

— Что еще мне нужно сделать?

— Больше ничего.

— А можно узнать, с какой стати ты мне указания даешь?

— С такой, что ты себя ведешь не по-мужски.

— А ты у нас нынче спец по поведению?

— Тебе слова сказать нельзя?

— Нельзя.

— Это почему?

Дима сверкает глазами, все его негодование и злость переключаются на Алену.

— Потому что мы сейчас не в профкомитете вашем сраном, а я не желторотый уебан с зачеткой, прибереги свои нравоучения для них.

Воцаряется тягостная тишина. Алена смотрит на Диму какое-то время, затем спрашивает:

— А чем ты лучше?

— Дело не во мне, а в тебе. Делать мне замечания тебе не по чину, не кажется?

— Почему?

Дима багровеет. Я начинаю гадать, вмешается кто-нибудь из старых знакомых или нет.

— Потому что я умнее тебя. И это не бог весть какая задача, кстати. Быть умнее тебя, я имею в виду.

— Неужели?

— А ты сомневаешься?

— Сомневаюсь.

— Зря. Это очевидно.

— Неужели?

— Не для тебя, конечно. И это нормально. Просто прими как факт.

— Не буду я ничего принимать.

— Да я и не надеялся. Баранья уверенность в собственной неотразимости и уме. А между тем, ты ведь не так уж уверена в себе, а?

Алена молча смотрит на него.

— Я видел твою страницу в ВК. «О себе»: «куча нерастраченной нежности» что-то там, пятьдесят книг, сотня фильмов, полсотни цитат, миллион фотографий с претензией на загадочность, я вся такая пылкая, чуткая и одинокая, такая интересная и умная, не проходите мимо! Только почему-то проходят. Может, цвет волос не тот? — добавляет Дима с деланным участием и выжидательно смотрит на нее, с наслаждением фиксируя реакцию, впитывая растущие негодование и гнев, с интересом ожидая что же она сделает. Начнет защищаться? Контр-выпад в таких ситуациях обычно выходит неубедительным, жалким, парировать его не составит никакого труда. Или покраснеет и начнет заикаться? Это еще лучше.

Глаза Алены увлажнились. Я отчетливо ощущаю, как рушатся столь бережно и медленно взращенные вера в себя и чувство собственного достоинства пухлой девочки. Я думаю о том, как собирались они, кирпичик за кирпичиком, лелеемые со всех сторон, оберегаемые верой в будущее и неизбежное человеческое счастье, оберегаемые до сегодняшнего рокового просчета. Фундамент был выбит безнадежно, со злобной легкостью человека, абсолютно уверенного в своем превосходстве.

Мне стало ее жаль. Беседа сошла на нет и остаток вечера прошел тихо, спокойно и скучно. Уже идя по коридору к дверям, Дима обернулся.

— Извините мужики за этот цирк, но реально уже никаких сил нет, каждый раз этой ****е что-то не так. Пришло время пожевать говна для разнообразия.

Раздались несколько одобрительных смешков.

Пока мы идем к выходу, я размышляю об этой удивительной способности некоторых людей — нутром чувствовать момент когда надо исправлять ситуацию и умению ее исправить. Нет сомнений, что абсолютно все идущие сейчас вместе с Димой, как и я, искренне считали, что он поступил по-мудацки. Фактически, это отметка в штрафном блокноте и теоретически может привести к другим размышлениям, о том, например, что может быть он мудак и есть. Но стоило ему ввернуть одну фразу, как ситуация разряжена и мы уже не только его не осуждаем, мы всецело на его стороне, так как крашеная пи**а и правда что-то чересчур много умничает. Делала ли она ему замечания до сегодняшнего дня никто проверять не будет, Дима отлично это знает, и для нас она навсегда останется навязчивой дурой, получившей по заслугам. Таким образом, Дима не только вышел сухим из воды после своей хамской выходки, но и вынес из этого пользу. Умение, безусловно, исключительное, однако с его обладателями нужно держать ухо в остро, есть подозрение, что никто кроме них не умеет так ловко вставить болт в задницу в тот самый момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь.

7

Макс встречает нас на углу Гороховой и Сенной.

— Приветствую. — говорит он, оглядывая компанию, — Максим.

Наскоро перезнакомившись, он уверенно двигает в сторону Думской, у перехода в опасной близости от тротуара пролетает ржавая «шестерка», из открытых окон доносится главная тема к фильму «Миссия невыполнима». Макс провожает авто взглядом.

— Спецагент Кирилл Залупин поехал на опасное задание. С чего начнем?

Я переадресовываю вопрос Насте. Ей все равно.

— На Ломоносова есть караоке-бар, там круто. — говорит Сергей.

— Караоке-бар? — напрягаюсь я. — Надеюсь, это не то, о чем я думаю? Вытертые скатерти и соседское ебло в салатнице под «Земля в иллюминаторе»…

— Не-не. — успокаивает Сергей. — Там все ништяк, молодежный бар, весело. Требует определенного градуса, конечно, но мы быстро нагоним, хе-хе.

Место оказывается и впрямь ничего. Барная стойка через все помещение упирается в небольшую сцену, справа от которой располагаются диджейский пульт и широкоэкранный телевизор. Еще несколько ЖК-телеков висят на стенах в самых разных местах заведения. Как и во всех близлежащих барах, здесь очень тесно, перемещаться в пространстве возможно только плотно прижимаясь к публике. Это приятно в случае необходимости просочиться сквозь женскую компанию, но чаще всего оборачивается постоянными контактами с мужиками в разной степени опьянения, плюс спокойно пообщаться не получится даже отвернувшись к стойке, так как об задницу кто-то постоянно трется, заставляя держать определенный уровень бдительности.

В помещении звучит «More than a feeling», сносно исполняемая худосочным парнем с длинными волосами. Заметно, что караоке здесь довольно условное — вокальная партия в треке присутствует, но чуть приглушена, получается, что настоящий вокалист как бы «подпевает» исполнителю, держа ритм и сглаживая фальшь, в результате чего поющего не хочется огреть клюкой потяжелее. На большом экране рядом с диджеем бежит строка с текстом песни, изображение дублируется на мелкие экраны в разных уголках бара, позволяя всем присутствующим видеть название и лирику, что иногда, при исполнении популярных песен, типа «Wonderwall» Оазиса, выливается в громогласное коллективное пение. При «определенном градусе» это чувство единения сродни блаженству, даже если песня изначально не по душе.

Не смотря на количество посетителей, за стойкой аж два свободных бармена. Мы сходу пропускаем несколько стопок. Сергей закуривает.

— Пи**ец. — говорит Никита, занимая стул рядом с нами.

— Что такое?

— Я только что из толчка.

— И?

— Пи**ец, я ж говорю. Трижды зассано, четырежды заблевано. — он смотрит на часы, — А еще даже двенадцати нет.

— Ты как вчера родился. — говорит Сергей. — Нассать мимо в общественном месте — это ж святое дело. Следи, кстати, за карманами, здесь всякое бывает.

— Как и везде. — произносит Никита философски. — «Не мы такие, жизнь такая».

— Ох, да. У многих она такая. Особенно когда они собираются вместе.

— В смысле?

— Ну как сказать… Синергетический эффект. Никто ничего особо не делает, шляпа как бы сама начинает происходить, когда количество людей переваливает за определенный рубеж. Скажем, человека в три. Ты бывал когда-нибудь в бизнес-центрах?

— Бывал.

— Я работал одно время помощником администратора в «бэ классе». Заметил такую вещь, — Сергей глубоко затягивается, — абсолютно все сотрудники приветливые, аккуратные и в целом приятные люди. Все с высшим образованием, в рубашках и галстуках, складно говорят, хорошо выглядят. Идешь по коридору и за радость здороваться. Этот хороший парень, привет. И этот хороший. И тот хороший. Все хорошие, а как в туалет ни зайдешь — стульчак вечно обоссан и говно не смыто. Ну как так? И ведь из своих и ведь не один, говна не хватит — засирать каждый унитаз по шесть раз на день. Так и получается, что каждый по отдельности молодец, а в сборе — кодла аморальная, будь начеку.