Война на Дунае - Андрей Владимирович Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Где же Евграфович с ребятами?! – не находил себе места Воронцов. – Вдруг они на разъезд нарвались? Вы точно ничего отдалённо напоминающего выстрелы не слышали? – в какой уже раз спросил он Леонтьева.
– Да нет, ваше благородие, совсем было тихо, – покачал головой фурьер. – Так-то ведь дождь уже около полуночи закончился, да и ветер утих. Хорошо всё в округе было слыхать. А от моста, где моя вторая тройка лежала, там до села, куда Лужинские ушли, не так уж и далеко было. Коли бы там бой случился, так его отзвуки всё равно бы до нас долетели. У них ведь не только ружья там при себе, но и гренады тоже имеются. Да и тот неприятельский дозор, который от села мимо нас ехал, он совсем спокойный был, местность в округе не прочёсывал, никуда вовсе не спешил – видать, далеко направлялся.
– Значит, остаётся одно – ждать, – вздохнул подпоручик. – Не таков Фёдор Евграфович, чтобы с концами пропасть. Придёт. Тем не менее наблюдение усилить, чтобы по следам сюда кого-нибудь ещё не принесло. И в ближайшую ночь, пока не разобрались, что к чему, дозор не отправляем.
Группа Лужина вернулась в полночь. Запиликала птичка в зарослях тростника. Ей ответила другая, и из стены травы в два человеческих роста высотой вышли прямо на ружья караула фигуры в сетках.
– Свои, свои, не стрельните, братцы, – глухо проговорил Соловьёв. – Ещё шестеро за моей спиной идут.
– Да уж поняли, что свои, как только сигнал услышали. Проходите, ждут вас там, – ответили караульные, и мимо них проскользнул дозорный отряд.
– Беслы, беслы рядом! Нашли их Лужинские! – пронеслось по всем егерям. – Выследили ребята, где они стоят.
– Так, очень интересно, – выслушав подробный рассказ сержанта, промолвил Воронцов. – Прав ты, Евграфович, не нужно нам тут рисковать и беслы будоражить. Враг этот чрезвычайно осторожный и опасный. Ах, как же господин полковник будет рад таким сведеньям! Сам ведь знаешь, у него к волкам особый, личный счёт имеется.
– Да и у меня тоже, Андрей Владимирович, – вздохнув, проговорил Лужин. – Много на них крови моих ребяток. И за Карпыча они ещё до конца не рассчитались.
– Тогда поступим так, – принял решение командир отряда, – эта ночь уже за половину перевалила, поэтому её и весь следующий день мы лежим тут. В следующую же ночь выходим в самом её начале и движемся как можно дальше к Исакче. Ну и всю оставшуюся неделю поиска следим за самой крепостью, за окрестностями и дорогой, что идёт к Браилову, Мачину и Бабадагу. Всё! Всем отдыхать и набираться сил. Впереди долгий путь и много работы, маскируемся и лежим! – скомандовал он отряду.
Глава 8. Ура новому волкодаву!
– Не волнуйся, Алексей, всех твоих с того берега вытащим, – убеждённо проговорил Кунгурцев. – Жди, через пару суток первый отряд от Тульчинского гирла вывезем, а потом очередь вернуться от Исакчи и от Мачина придёт. Командующий флотилией проникся всей важностью задания, ещё один галиот и даже две приличные шхуны в наш отряд передал. Так что если что, для прикрытия десанта орудий у меня теперь гораздо больше стало.
– Лишь бы они не пригодились, – покачал головой Егоров. – Вон, в отряде у Луковкина чуть ли не половину людей выбило при недавней высадке. Даже ваших пушек не побоялись турки. Раненый капрал доложился, что в этот раз они действовали весьма боевито, не в пример своим обычным дозорам. Вот это-то меня и настораживает, Мишель.
– Ну а чего же ты хочешь, Лёшка, какой год уже воюем, – пожал плечами Кунгурцев. – Противник, он ведь тоже чему-нибудь учится. Ладно, давай прощаться, вон твои стрелки уже заканчивают погрузку, пошёл и я на свой флагман.
Друзья обнялись, и командир отдельного отряда Дунайской флотилии де Рибаса поспешил на пристань. А на её брёвна по широким сходням уже забегал последний плутонг первой роты второго батальона. Поручик Бегов хлопнул по спине последнего егеря и вслед за ним перемахнул через борт на палубу.
– Отдать концы! – послышалась команда с флагмана. – Дистанция между судами – полкабельтовых! Смотреть на кормовой фонарь!
Речные корабли один за другим, в определённом заранее порядке, отходили от причала, поднимали паруса и скользили в ночь. Только лишь цепочка тусклых световых пятен указывала на то, где они сейчас идут. Но вот пропали и они.
– Пошли уже назола, – вздохнул Алексей и направился к береговому подъёму. – Акакий Спиридонович, вот скажи мне ради бога, как же ты дальше-то будешь? Ещё ведь пара недель, и я всё одно от вас в полк сбегу.
– Как так сбежите, вашвысокоблагородие? – ошарашено пробормотал лекарь. – Не положено ведь такое? Ляксей Петрович, да вы, право слово, шутите сейчас надо мной?
– И ничего я не шучу, – усмехнулся полковник. – Середина марта уже, больше трёх месяцев прошло с того дня, как я в вашем госпитальном плену пробыл. Небось, хватит, пора бы мне и честь знать. Ну вот честно, не выпустите в полк добром, и точно тогда сбегу. Именно так и передай Дьякову. Ты же ему всё про меня докладываешь. Так ведь, жалобщик?
– Ваше высокоблагородие, Ляксей Петрович, ножку вот сюда ставьте, тут ступенька широкая в береге хорошо подрыта, – сконфуженно забормотал Мазурин. – Во-от, ага-а, хорошо. А я-то вам дорожку сейчас подсвечу, чтобы вы не дай бог не спотыкнулись. Никита, Никита, дурень ты эдакий! Беги скорее сюда с факелом! Господин полковник изволит обратно в гошпиталь идти!
– Ты мне, старый, зубы-то не заговаривай, – усмехнулся Лёшка, легко преодолевая крутой подъём. – Признайся лучше как на духу, ведь всё Илье Павловичу рассказываешь? Ну во-от, а чего же менжуешься? Да я понимаю, что это приказ. Только ты, Спиридонович, тогда уж ему про всё говори, а то чего же это выборочно рассказывать? Про то, что я ходить не хромая начал, непременно поведай. Про то, что даже перебежками могу легко передвигаться, обязательно доложи. Что от боли я не морщусь, как раньше, когда со скамьи встаю. Понял ли меня, Спиридонович?
– Так точно, ваше высокоблагородие, понял, – пробормотал лекарь. – Только ведь всё одно раньше середины апреля вас не велено в полк с концами из гошпиталя отпускать. Так
