Дети индиго. 10 лет спустя - Ли Кэрролл

Через месяц его родители спросили у воспитательницы, не заметила ли она каких-либо улучшений, произошедших за последнюю неделю. Она ответила:

— Сложно сказать. Небольшой прогресс, конечно же, есть. Мы гордимся Сэмом и очень рады, что он ведет себя все лучше.

Тогда родители сообщили воспитателю о том, что неделю назад педиатр прописал ребенку риталин. По его мнению, причиной подобного поведения мальчика был, по-видимому, синдром дефицита внимания, а препарат мог смягчить такие симптомы, как невнимательность и импульсивность.

Не могу передать, как сжалось мое сердце, когда коллеги рассказали мне об этом на очередном педсовете. И не только потому, что на результаты нашей работы теперь мог повлиять сторонний фактор. Я подумала о том, что будет с ребенком, которого посадили на стимулянты в возрасте, когда он даже не научился выговаривать целые предложения?

Я понимала, что в случае с этим мальчиком мы должны отыскать корни проблемы, а не лечить ее симптомы. Мы имели дело со сверхвпечатлительным Ребенком Индиго, который страдал от переизбытка энергии, не переносил яркого света и шума, проявлял агрессивность и не всегда был готов признавать авторитет старших. Чтобы переработать все раздражители, окружавшие его в детском саду, Сэм должен был много двигаться. Мальчику следовало показать, как можно управляться со своим гневом и недовольством. А еще — нам нужно было разобраться в том, что происходит в его семье.

Три месяца спустя, в очередной раз напроказничав в детском саду, Сэм очень испугался. Он громко и безутешно рыдал.

— Если папа узнает, он посадит меня в мусорный ящик!

Он повторил это несколько раз в перерывах между всхлипами. Оказалось, что отец ребенка часто угрожал ему наказанием. Причина эмоциональных перепадов и невнимательности Сэма была не в СДВ или другом психическом заболевании. Этот мальчик был сверхчувствительным Индиго — вспыльчивым, рассеянным и небеспричинно напуганным. Ему требовалась помощь психолога, который исправил бы его эмоциональное состояние и занялся проблемами в семье.

Очень важно помнить, что невнимательность ребенка еще не является признаком СДВ. Она возникает у детей по многим причинам. Разве вы не замечали, что ваш ребенок способен часами наблюдать за дикими животными в лесу, строить дома из кубиков или играть с машинками; а воспитатели говорят, что он невнимательный? Этих детей нельзя считать невнимательными, просто у них избирательное внимание. Когда их насильно заставляют заниматься делом, которое кажется им бессмысленным, они или начинают рассеянно смотреть в окно, или набрасываются на соседа.

Сэм по-прежнему принимает риталин. Его папу и маму заставили пройти курсы «родительской грамотности», где им рассказали о правильных методах воспитания. Как бы мне хотелось сообщить вам, что у этой истории счастливый конец! Но, увы, она далека от завершения. Я бы охотно сказала, что этот случай — исключение. Но это не так. В школах и детских садах, где мне приходится работать, я часто сталкиваюсь с детьми, которых воспитывают по старинке и без должного понимания. Я вижу, что школы стремятся держать своих учеников под контролем, а педиатры ищут самое быстрое и простое решение проблем в поведении детей. (На частных приемах я имею более широкое поле для маневра; а в школах мои возможности не столь велики, так как здесь существует целый ряд законодательных ограничений. Кроме того, не все родители и образовательные учреждения готовы к серьезной работе.)

Вероятно, проблемы со вниманием останутся у Сэма и в дальнейшем, а перепады настроения только усилятся. В первом или втором классе родители снова поведут мальчика к педиатру и скажут, что лекарство не помогает, так как ребенок по-прежнему невнимателен и импульсивен. В школе начнется настоящая учеба с большой нагрузкой, но из-за нехватки времени Сэму уже не разрешат делать перерывы, как это было в детском саду. Не имея возможности выплеснуть свои эмоции, мальчик будет все чаще страдать от приступов неконтролируемого гнева и перепадов в настроении, а его поведение станет еще более агрессивным.

Рано или поздно Сэм выйдет из себя и кого-нибудь побьет. Учителя будут в растерянности пожимать плечами, не зная, что предпринять: их педагогические методики в таких случаях не срабатывают. К тому же нагрузки на детский организм будут столь велики, что мальчик не сможет контролировать себя самостоятельно. К сожалению, можно легко представить дальнейшее развитие событий: ребенку поставят новый диагноз — биполярное расстройство. Чтобы смягчить перепады настроения и снизить эмоциональность, мальчику пропишут успокаивающий препарат (который он будет принимать вместе со стимулянтом).

В школе он останется таким же драчуном и забиякой, который будет выплескивать свою агрессию не только на детей, но и на взрослых. По-видимому, с годами в нем будет скапливаться все больше гнева, и мальчик окажется бессилен справиться с переполняющими его эмоциями, тем более что у него будет не так уж много возможностей их выразить. Он станет частым гостем в кабинетах врачей, будет принимать все новые пилюли и даже испробует на себе пару разновидностей фармацевтических «коктейлей». (В одной государственной школе я работала с ребенком, который поочередно принимал девять комбинаций психотропных препаратов, после чего угодил в больницу.)

К пятому классу Сэм станет еще меньше доверять взрослым и уважать авторитеты. И не без оснований. Скорее всего, он возненавидит любые указания и будет грубить преподавателям на уроках. Испробовав все способы, учитель не придумает ничего лучше, чем позвонить родителям или отправить мальчика в кабинет директора. Сэм с большой неохотой будет ходить в школу и заниматься дома. Он будет злиться на всех и вся.

К этому времени ему, видимо, поставят окончательный диагноз: вызывающее оппозиционное расстройство. Пожалуй, этот ярлык можно навесить на всех известных мне Индиго, которым не предоставили права выбора и свободы действий, а в школе не позволяли лишний раз двигаться. «Мы просто не можем найти на него управу. Он вообще нас не слушает. Может, стоит подыскать ему другую школу, где ему могли бы уделять больше внимания…» И так далее в том же духе.

В старших классах (если он еще удержится в школе) Сэм может начать эксперименты с другими видами лекарств. Он попробует заглушить одолевающие его чувства — одиночество, гнев, отчаяние или досаду на себя из-за постоянных неудач в школе. Я не раз видела, как эти дети в конце концов попадали в клиники с диагнозом «алкогольная зависимость», «наркомания» или «передозировка наркотиков».

Как врач-практик и диагност, я хочу особо подчеркнуть: случающиеся у ребенка перепады в настроении еще не означают, что он страдает биполярным расстройством. Настроение детей (как Индиго, так и обычных) определяют самые разнообразные причины: события их жизни, особенности характера, биохимический баланс в организме. Перепады в настроении могут быть вызваны эмоциональными проблемами ребенка, подавленным гневом, излишней чувствительностью, гормональными нарушениями, перебоями в работе пищеварительной системы, семейными неурядицами и трудностями с учебой. Кроме того, на настроение могут повлиять нарушения сна из-за ночных кошмаров, а также непроявленный гнев, связанный с воспоминаниями о прошлом. Часто Индиго несут в себе «ярость всей Земли», впитывая гнев своей семьи и непереработанную энергию всех детей, с которыми они вступают в контакт в течение дня.

Индиго — высокочувствительные энергетические магниты, и когда впитанная ими энергия не очищается и не перерабатывается, в их организме наступает хаос. По моим наблюдениям, перепады в настроении и нервные срывы, как правило, вызваны непроявлен-ным гневом, из-за которого ребенок впадает то в ярость

(гнев, направленный наружу), то в депрессию и отчаяние (гнев, направленный внутрь). Научив Индиго правильно управлять своим гневом, мы снабдим их энергией для выполнения их жизненной миссии на Земле. Если же это нам не удастся, тогда, став подростками, они могут пойти на самые отчаянные шаги, чтобы положить конец своим страданиям: все может закончиться или пальбой по окружающим (как это произошло в школе «Колумбина»), или «выстрелами» в себя при помощи тех же наркотиков.

Я часто получаю электронные письма от подростков и молодых людей в возрасте около двадцати лет, в которых описаны истории, схожие с историей Сэма. После стольких лет противостояния они вдруг находят статью, посвященную Индиго, которая «поражает их до глубины души». И вот они спрашивают меня: «Я что, Индиго? Я очень на них похож… Как вы думаете, я с самого начала был таким? Не плохим, не глупым, а просто другим?» И они плачут в трубку. Их жизнь вдруг обретает совершенно другой смысл. В миг, когда человек узнает о себе нечто новое, все двадцать с лишним лет отчуждения разваливаются, как карточный домик, и все вдруг само собой становится на место. Это известие находит такой отклик в его душе, что он ни секунды не сомневается: это правда.