В твоем сердце - Робин Хэтчер

Оба раза, что она за это время побывала в Хоумстэде, Адди не встретила Райдэра ни на городских улицах, ни на вчерашнем богослужении. Оттого, что его не было поблизости, Адди чувствовала какую-то необыкновенную легкость. В то же время, она прекрасно понимала, что навсегда от него избавиться ей ни за что не удастся.

Сейчас же ей надо будет смотреть ему прямо в глаза, делать при этом вид, что ее нисколько не задело его чудовищное по отношению к ней предложение. И дело даже не в том, каким было оно, даже если бы Уилл Райдэр и любил ее, она все равно за него не пошла бы. Не в поисках мужа она приехала жить на Запад…

У Адды не было причин чувствовать замешательство при виде Райдэра. Абсолютно никаких причин, но…

Уилл остановил повозку, и Жаворонок быстро соскользнула на землю. Она взбежала по ступенькам, остановившись на мгновение перед Адди.

— Я не опоздала, мисс? — взволнованно спросила девочка.

— Нет, Жаворонок, ты как раз вовремя, — коснувшись черных волос ребенка, Адди вновь сложила руки на груди. — Входи и садись, пожалуйста!

Адди хотелось бы пройти вслед за Жаворонком, не обращая внимания на Уилла, но это было, по ее мнению, нехорошо. Сердце ее билось часто.

Потирая нервно руки, она повернулась в сторону Уилла.

— Доброе утро, мистер Райдэр, — сказала негромко Адди, стараясь быть приветливой.

— Мисс Шервуд, — он коснулся рукой полей шляпы. — Я заеду за Жаворонком после занятий. Если вы не против, я бы и вас мог подвезти домой.

— О нет, спасибо, — ответила она, встревоженная перспективой сидеть в повозке рядом с ним. — У меня… тут кой-какие дела в городе.

— Ну хорошо, как вам угодно. — Он вновь сдвинул шляпу, кажется, совершенно не замечая ее замешательства. — Успехов вам, мисс Шервуд. Я только…

— И вам того же, мистер Райдэр.

Стоя у входа в церковь, она наблюдала, как он отъезжает. Какое-то время ей нужно было прийти в себя, успокоиться, а потом уже уверенно войти в класс и начать свое первое занятие. Долгожданный урок.

Чэд Торнер только что оторвался от плавильной печи, когда в кузницу вошел Уилл.

— Бог в помощь! — крикнул он Чэду. Уилл наблюдал, как Чэд — сплошные мускулы под пропитанной потом рубашкой, — методично постукивая, ковал конскую подкову. Удары молота звонко отдавались эхом в низенькой пристройке главной конюшни. За свою жизнь Уилл повидал немало кузнецов, он и сам вдосталь наковал железа, однако лучшего мастера, чем Чэд Торнер, ему знавать не приходилось.

Закончив работу, Чэд бросил подкову а ведро с водой, при этом раздалось пронзительное шипение и поднялись клубы пара. Он вытер свои перепачканные сажей руки о толстый кожаный передник, отвернувшись наконец от наковальни. Затем быстренько смахнул пятернею со лба слипшиеся пряди волос.

— Что тебя привело в город, Уилл?

— Сегодня начались занятия в школе. Чэд весьма удивился.

— В школе?

— Удивляюсь, что тебе не сказали. Теперь со мною живет еще и моя племянница, которая недели три назад приехала, — сказал Уилл, сдвинув шляпу на затылок.

— Ну как там Сан-Франциско?

— Слушай, да это огромный город! Столько народу и все живут на одном месте. Только там, в суете, я и понял, почему решил навсегда обосноваться в Хоумстэде.

— А как твоя сестра? — усмехнулся Уилл. — Милее невесты мне видеть не приходилось. Прямо живой пример того, что жена и куча детей не спасут мужчину от гибельных чар такой девушки! Ай да Сьюзен!

Уилл вспомнил об Адди, о ее огненных волосах и необыкновенных зеленых глазах. Ему подумалось: «Интересно, а каково бы было, если б она вдруг стала его женой?» И тут же представил ее взгляд, перед тем, как она ему отказала.

Уиллу как-то сразу стало не по себе. Он постарался более не предаваться воспоминаниям, тем более таким.

— У меня вот малый мерин захромал, — сказал он, возвращаясь к делу, которое привело его в кузницу. — Все думал, что Жаворонок, ну, племянница моя, будет на нем в школу ездить. Если ты не против, может я приведу его на этой неделе. Посмотрим, может ты сможешь что-то с ним сделать.

— Конечно! Буду рад помочь тебе! Приводи в пятницу. Видишь ли, меня долго не было, так сейчас вот старые долги доделать надо, но к пятнице я точно освобожусь.

— Ну, тогда договорились. — Уилл надвинул шляпу на глаза. — Увидимся в пятницу.

Коротко кивнув, Чэд тут же повернулся к печи. Он качнул пару раз меха, раздувая жар горячих углей, затем потянулся за клещами, и заготовкой.

К тому времени как Уилл подошел к своей у повозке, из кузни уже доносилось равномерное постукивание молота.

Пока Уилл ехал на ранчо, у него все из головы не выходило замечание Чэда о том, что мужчину не остановят ни жена, ни дети, если он встретит ту, единственную.

— Наверное, так оно и есть, — подумал Уилл. Вероятно существовали мужчины, созданные для брака. Без особого энтузиазма, он даже признал тот факт, что не все женщины были такими, как его мать или Жюстина.

Были же, например, Барберы. Похоже, нельзя было не признавать, что Стэнли с Эммой были вполне счастливы.

И какие проблемы могли быть с такой женой, как Эмма. Она слишком была занята всякими организационными мероприятиями, но сердце у нее было золотое. Она бы никому и ни за что не причинила бы преднамеренно боли. Она была ни злой, ни эгоцентричной. Потом еще были Мак Леоды. Женатые уже тридцать лет, они тоже казались счастливыми. И порою, когда Уилл видел, как Хэнк смотрит на Дорис, ему становилось завидно.

Уилл задался вопросом: в чем заключался секрет подобного счастья. Родители его, безусловно, таким секретом не владели.

Матери Уилла, бесспорно, доставляло удовольствие видеть, как все вокруг страдают. Он вспомнил, сколь прекрасна она была внешне, но сколь неприглядна была ее душа. Ее острый язычок всегда был готов унизить любого. В соответствии с Мартой Райдер, ее муж так и не реализовал себя, сын с рождения был обречен на нищету, а дочь была столь некрасива, что уж ей никогда не видать приличного мужа из достойного семейства.

Воспоминания Уилла об отце были весьма смутными. Быть может, оттого, что Филипп Райдер, изолировав себя от семьи, вел весьма скрытный и уединенный образ жизни. Одно время, как говорили Уиллу, Филипп был видной фигурой в городе. Не то, чтобы преуспевающий, но подающий большие надежды, он завоевал сердце очаровательной Марты Вандэрхофф из Чикаго, штат Иллинойс, и свадьба их прошла с большой помпой — что, впрочем, и не удивительно. Марта во всем любила показуху. День их свадьбы стал последним действительно счастливым днем в жизни Филиппа.

Уилл вспомнил, сколько гадостей наговорила мать после смерти его отца. Она вела себя так, словно бы Филипп оставил ее вдовой преднамеренно. Быть может, подумал с грустью Уилл, так оно и было. Для отца оставался единственный выход — смерть. Уилл предпочел другой путь. Сразу же после похорон, он собрал свои немногочисленные пожитки и навсегда бежал из столь ненавистного ему дома.