Враг моего врага - Сергей Соболев

Это был Андрей Бушмин, его самый-самый близкий друг, можно сказать, брат. Однокашник и однополчанин, человек, с которым он съел на пару не один пуд соли и в котором был уверен даже больше, чем в самом себе.

Бушмин был в штатском (в форме Андрея доводилось видеть в последний раз в августе, на Кавказе). Они одногодки, да и росто-весовые характеристики у них примерно одинаковые. Но при всем этом Андрюха выглядит основательней, он чуть шире в кости. А еще он чуточку выдержанней, спокойней и сообразительней, нежели его друг Мокрушин. Кондор, правда, никогда и ни в чем не выказывал своего превосходства. Но Рейнджу это не мешало оставаться при своем мнении. Андрюха – редкий универсал, мастер на все руки. И если кто-то из знакомых Мокрушина мог сравниться с Бушминым в плане профессиональной подготовки, в плане владения разнообразными спецслужбистскими науками и знаниями, в умении мыслить неординарно и действовать максимально эффективно на результат, так это разве что сам генерал-майор Шувалов, один из замов главы ГРУ, их многолетний с Андреем наставник и куратор.

– Здорово, Кондор! – они обнялись. – Здорово, братишка!

– Да уж поздоровей некоторых! – Бушмин похлопал побратима по спине. – Рад тебя видеть, дружище…

Сотрудник, приехавший с Бушминым, тоже выбрался из джипа. Он поздоровался за руку с Антоном. Затем, поприветствовав Мокрушина (они были тоже давно знакомы), передал Бушмину черный кейс.

– Пойдем в дом, пошепчемся, – сказал Андрей давнему приятелю. Потом, обернувшись к «прикрепленному», спросил: – Антон, кофейком нас угостишь?

– А стол уже накрыт, товарищи командиры, – деловито отрапортовал тот. – Если желаете чего покрепче…

– Как-нибудь в следующий раз, – усмехнулся Бушмин. – А пока будет достаточно чашки кофе.

Они вдвоем, Бушмин и Рейндж, прошли в «гостиную», в ту самую комнату, в которой предавался обжорству и томной неге местный «пленник обстоятельств».

На низком столике и правда уже были расставлены два блюда с бутербродами; здесь же находились колба с горячим кофе, кружки и сахарница.

Сняли куртки, уселись в кресла. Пока Мокрушин разливал ароматную горячую жидкость по кружкам, Андрей принялся за бутерброды.

– Ты у нас тут к т о? А то у меня уже все в голове перемешалось.

– Алексеев Владимир Алексеевич, – поняв, о чем его спросил коллега, пояснил Рейндж. – Подполковник…

– Из нашей конторы?

– Нет, из Моссада, – съязвил Мокрушин. – Да в курсе эти ребята, – он кивнул в сторону окна, – кто я такой. Они про меня знают поболее, чем наш кадровик, не сомневайся даже! Заколебали все эти игрища; у меня самого башка трещит, как с бодуна!

– Знают те, кому положено по должности все знать, – спокойно отреагировал Бушмин. – Если уж Юрьич велел приныкать тебя в укромном охраняемом местечке и применить средства маскировки, то у него, поверь, имелись на то серьезные резоны!

– Офигительная маскировка, ага. Секретность зашкаливает… Абсурд!

– А ты неплохо устроился, – прожевав кусок, сказал Андрей. – Ничего, что я так накинулся? Не завтракал еще… Ленка моя, кстати, в Питере с сыном.

– Как они?

– Нормально, Лена тебе привет передавала. – Андрей взял у Рейнджа кружку с кофе, насыпал сахара, размешал ложечкой. – Правда, это было еще с месяц назад. Я ж не имел к тебе доступа, братишка… Даже звонки были под запретом, не то что личное общение. Вот как с госпиталя ты выписался, считай, с того дня мы не виделись. Кстати, ты выглядишь много лучше, чем когда я тебя видел последний раз… Месяца полтора назад это было, так? Как у тебя со здоровьем? Кости срослись, надеюсь? Вижу, без палочки ходишь.

Мокрушин криво усмехнулся.

– Андрюха, я тебя насквозь вижу! Про то, что у меня в одно время башню снесло… Про эти вот вещи наверняка тебе Юрьич все обсказал, как есть? А может, ты знаком и с этой… специалисткой по мозгам?

– Знаком, – Бушмин неожиданно подмигнул ему. – На эту тему мы как-нибудь потом поговорим. Мне просто важно знать, что ты в норме.

– Я в полном порядке, – буркнул Мокрушин. – Не понимаю только, на фига меня здесь держат под семью замками!

– Рейндж, я несказанно рад, что твои проблемы со здоровьем большей частью остались позади. – Лицо Бушмина, разгладившееся было такой знакомой Мокрушину теплой дружеской улыбкой, вновь стало серьезным. – Зато возникли другие траблы. Наверное, догадываешься, о чем я. Появление шахидки в фиш-баре было делом не случайным. А во-вторых, как уже доподлинно установлено, о чем знает лишь очень узкий круг людей, смертница, друг мой, охотилась именно за тобой.

Бушмин отставил в сторону кружку, промокнул салфеткой губы, затем вытащил из кейса служебный лэп-топ.

Включил его, открыл личным паролем файл с информацией.

Рейндж придвинул кресло поближе, чтобы было удобней следить за изображением на экране.

– Здесь собрана нарезка из видеоматериалов, – приглушенно сказал Бушмин. – Этот файл ты потом сам посмотришь! Там подобраны по времени и месту фрагменты видеозаписей от камер наружного наблюдения, расположенных у твоего пятьдесят второго дома на Ленинградском и в тех местах, где ты бродил на пару с «прикрепленными». А также в компании с известной тебе особой. На некоторых записях отчетливо видно, что за вами тащится хвост. В этом файле собрано не все, что удалось нарыть оперативникам, а лишь «избранное». Тебя пасли, Рейндж! Причем следили за тобой как минимум четверо суток.

– Даже так?

– Более раннего присутствия на записях видеонаблюдения людей из этой довольно профессионально, надо сказать, работающей группы товарищей пока не обнаружили.

– Пасли? Меня? Кто? И на фига?!

– Это интересный вопрос… Мы сейчас над ним работаем – в тесном сотрудничестве с коллегами из органов.

– Меня что, хотели грохнуть?! – выпалил Мокрушин. – Именно меня?

– Ума палата, – Бушмин несколько озадаченно хмыкнул. – А ты что, братишка… Сам, что ли, не допер?

– Не, ну я, конечно, думал уже об этом… От же млять! Кто они?

– Пока не разобрались, Рейндж. Расследованием ЧП в «Силэнде», как ты знаешь, занимается оперативно-следственная бригада. У них, у наших коллег из известного тебе ведомства, особые полномочия.

– Я уже с ними общался, – кивнул Мокрушин. – Мне их старший…

– Без фамилий!

– Что, даже здесь?! – Рейндж покосился на друга. – Ну вы даете… Они ведь приезжали сюда несколько раз! И в этой самой комнате снимали с меня показания.

– Есть нюансы, о которых мы прежде не знали, – Бушмин перешел на шепоток. – В этой истории, Рейндж, пованивает…

– В смысле?

– Я говорю о возможном предательстве. – Кондор придвинулся еще ближе и зашептал уже практически на ухо своему давнему приятелю. – Есть сведения, что где-то у нас завелся «крот»! Причем этот сучара, как мы предполагаем, имеет доступ к самой секретной инфе! То ли из тех, кто сидит на документообороте с «грифами», то ли кадровик на высокой должности, имеющий самый крутой допуск!.. Данных по «кроту» пока недостаточно, но все указывает на то, что «засланный казачок» успел слить часть инфы по событиям «восемь-восемь-восемь!». Эту тему сейчас активно разрабатывают, контрразведка работает по этому «казачку»! Вот так-то! Поэтому и шифруемся, как только можем! И тебя именно по этой причине держат не на нашем объекте, а у коллег, у которых по части «протечек» в последние годы таких вот проколов еще не было!.. Но кричать громко о некоторых вещах не стоит даже в этих надежных стенах.

Мокрушин тихо присвистнул.

– Вон оно что… Знаешь, я все равно не врубаюсь. Объясни, если можешь. Вот то, что случилось в «Силэнде»… Кстати, версия для широкой публики осталась прежней?

– Да, взрыв газового баллона в подсобке кафе. Про то, что там пыталась подорваться смертница, конечно, ходят слухи…

– Кто-то из посетителей разоткровенничался с журналюгами?

– Да, именно так. Свидетелей-то было несколько десятков человек, каждому рот не заткнешь. Но наши коллеги с Лубянки поработали с прессой, успели провести упреждающие беседы. Так что ненужной огласки, по большому счету, удалось избежать. Ну и главное: ни про тебя, ни про твою… хм… спутницу нигде не было сказано ни словечка. За этим проследили особо! Тут уже Юрьич нажал, как следует.

– Вот поэтому-то я и не врубаюсь! – Мокрушин почесал в затылке. – Какого лешего наша с тобой контора лезет в суверенные владения наших лубянских коллег! Что-то здесь не клеится, Андрюха… Логика хромает!

– Наш отдел, в котором служишь, напомню, вдруг забыл, был создан в том числе в интересах координации НАКа[22] и нашего ведомства. И тема «антитеррора» для нас по-прежнему числится в приоритетах. А в некоторых вопросах мы вообще действуем сообща.

– Но ведут-то эту тему наши коллеги из Управления «А» и других подразделений Лубянки! С чего это вдруг вы… мы… вторглись на их поляну?