Крылья - Игорь Рыжков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вера… – Прохрипел я.
– Не получилось обычного голоса. Нет, не получилось.
– Ты больна еще, девочка… Это болезнь… Не надо так…
– Как не надо? – Вскинулась Вера. Вскочила с моих колен. Сломала гневно брови.
– Как?
– Так… – Сухо прошептал я. – Я… Я, не готов Вера. Не готов… м… м…
– Ну, скажи… – Сложила она руки перед собой.
– Моя, Вера – Прошептал я, совершенно не понимая ни, что говорю, ни что делаю.
– Вот! – Захлопала Вера в ладоши. – Вот-вот-вот! Я им говорила! – Она погрозила куда – то своим маленьким кулачком.
– Я им всем говорила! Самсон не ничей! Самсон мой! А они мне не верили…
– Смеялись только… А ты мой, Самсончик. Только мой! Правда?
– Вера – Попытался я ее остановить.
– Вера. Я всегда был один. Всегда был один одинешенек. – Вера насторожилась. Присела рядышком. Посмотрела мне в лицо раскосыми черными глазами Изгоя.
– Мне на себя надеяться лучше, Вера. Ты пойми. – Я придвинулся ближе.
Она придвинулась ближе. Взяла меня за руку, а я и не воспротивился.
Продолжал нести всякий бред. Вроде и мои это мысли и слова, а вроде уже и не мои. Верил в них всегда. На себя только надеялся, а тут Вера.
– Для меня Дорога важнее всего, Верунь. Ты пойми. Не могу я в Городе оставаться. Не могу больше. Не хочу!
– Есть где то и другой мир. Он большой и светлый.
– А может он и смертельно опасный. Может быть, там черви с меня величиной и с зубами. Может быть, они человечиной питаются.
– Может быть за Крышей ни неба, ни воздуха нет. Все может быть. А для меня, Вера, только это и осталось. Иду я к Крыше, уже в который раз иду, и все равно ведь приду. И, хотя и не верю я в Крылья, но, по другому, то ведь, нельзя?
– Не могу я как Гаст палкой железной трясти да про жизнь свою рассказывать. Тошно мне будет, если я ни разу не попробую на Крышу подняться… – Я замолчал. Только пальцы дрожали. А потом сказал главное.
– И Город свой построить хочу. Понимаешь, Вера? Город! Это же не просто за Крыльями на Крышу лезть. Это… Это…
– А возьми меня с собой, Самсончик. А? – Я скосил глаза.
– Думал, что напугается, а она ничего. Только глаза блестят
– Крамольные слова я ей сказал. Страшные. Только Династы могут Города строить. Их это дело и ничье больше. Услышал бы меня сейчас Уиллисис сразу бы к Химикам отволок.
– Даже может быть и сам. Даже, может быть и Солдат бы не стал звать. И подперло у меня дыхание. Слова больше сказать не могу. Только глазами хлопаю.
– Было пусто рядом всю жизнь. Было пусто годы и годы. Привык я к этой пустоте, и уже и не плохо мне было. А вот села Вера рядом. Посмотрела мне в глаза, и стало мне уже не одиноко.
– Стало мне почти хорошо. Тревожно, но хорошо.
– Верунчик… – Шепнул я. – А ты не боишься?
– Не боюсь, Самсон. – Она забралась мне руками под локоть. Прижалась крепко – Правда не боюсь. Ты мне только иногда ласковые слова говори. Ладно?
– Ладно. Не, трудно тебе ласковые слова говорить. Просто теперь совсем.
– А, давай, мы прямо сейчас на Крышу пойдем? Давай? – Я взял ее лицо в ладони и немного отодвинул от себя. Проговорил внятно и веско.
Теперь я имел на это право. Хотя может и не имел, но все равно сказал серьезно и важно.
– Мы завтра на Крышу пойдем, Верунь. Ладно? Если дойдем – и они вырастут – сообразим, что с ними делать. А если не вырастут – вернемся в Город и всем расскажем, что не бывает никаких Крыльев! Враки!
– Ладно?
– Ладно. С тобой Самсончик – все ладно.
– Только нам поесть и поспать надо, а то и десять уровней не пройдем. Хорошо?
– А сахар у нас еще остался, Самсончик? – Вера смотрел мне в лицо упокоенно, словно долго думала о чем то и, вдруг, все для себя решила.
– Остался, Верунь, конечно же, остался. – Я полез в рюкзак и вытащил прозрачную баночку.
– Давай, я тебе водички согрею, и ты еще две таблетки Тимошиного лекарства съешь. Сахар – вкусно, конечно, и для головы хорошо и для желудка, но все равно это не еда.
– Мы, Самсончик, мы… – Остановила меня, Вера.
– Что, мы? Верунь?
– Мы, Самсончик. Была я. Был ты. А теперь – мы, понял?
– Мы, лекарство съедим, и воды попьем с сахаром, понял?
– И поедим, мы и на Крышу пойдем, мы. – Я пожал плечами. Нахмурился.
– Неловко как то, а вроде и правильно. Теперь не я и не она. Теперь – мы.
Я быстро согрел воды. Высыпал остатки сахару и пили ее теперь мы, вдвоем. Один глоток я пью, другой – она пьет. И хорошо обоим. И мне хорошо и ей хорошо и нам хорошо.
Вера начала клевать носом. Взяла меня под руку и привалилась к плечу.
– Набоялись мы с тобой, Самсон. Наговорились. Теперь как старики старые – только не седые, да зубы целые. – Я вздохнул.
– Много всего передумалось – Это правда.
– Давай спать. Завтра будем на Крышу собираться. Ничего не забыть надо и чтобы голова работала и, чтобы ноги ходили. Далеко идти.
Вера собрала с пола тряпье. Одежду. Вытряхнула из них пыль. Расстелила аккуратно на нарах. Мою куртку скатала в тугой валик и положила в изголовье. Я с завистью посмотрел на ее постель, и стал устраиваться на своем жестком, лежаке.
Запахнулся рубашкой потуже. Засунул руки в подмышки и свернулся калачиком. Была мысль еще одну шашку в реактор бросить, но потом передумал. Будет жарко – не выспимся.
– Светляков пригаси. – Прошептала Вера. Я, не поворачиваясь, положил фонарик со светляками себе за пазуху. Теплее им там будет. Тоже твари живые – тепла им надо.
– Самсон. – Снова позвала Вера. Я развернулся к ней лицом.
– А ты ведь совсем все неправильно делаешь? – Я сел на своем лежаке.
– Как это совсем все неправильно? – Вера вздохнула, словно был я дите неразумное.
– Решили же, что вместе. Значит все вместе. – Она отбросила в сторону легкое покрывало.
– Иди, давай сюда. И слов мне не
