Карающий ангел - Елена Ярошенко

За чашкой чаю Щербинин рассказывал о своей жизни.

— Здесь тихое и очень удобное для работы место. Окно мастерской выходит на север, освещение правильное… Я все хочу написать пейзаж с видом, открывающимся из моего окна, — такой мирный московский уголок. Дом вообще весьма комфортный, а за ним, в хозяйственном дворе, сохранился кирпичный каретный сарай, в котором я держу свое авто.

— Андрюша, у тебя есть автомобиль? И ты его водишь? — У Маруси так и загорелись глаза. — Поедем кататься!

— Видишь ли, мне крайне неловко, но я совсем недавно выучился водить. Точнее сказать, продолжаю учиться. Бывает, врежусь в какой-нибудь дурацкий столб у дороги или старый сарай снесу — так сказать, учусь на собственных ошибках. Автомобиль как человек — когда он шаловливо настроен, его каким-то невероятным образом заносит от одного тротуара к другому и обратно, а это опасно… К счастью, мне еще не довелось сбить никого из живых существ. Поначалу-то я держал шофера, нанятого в период редкостного финансового благополучия, но ему ведь регулярно нужно платить жалованье. А мои доходы зависят от переменчивой фортуны и вдохновения… Теперь приходится водить автомобиль самому, и я всякий раз, прежде чем сесть за руль, читаю руководство, но всегда почему-то забываю, на какую педаль нужно давить…

— Андрей Дмитриевич, а позвольте нашей Марусе сесть за руль? — предложила я. — Она— настоящий ас водительского дела.

— Маруся?

— А вы не знали? Она водит авто просто виртуозно. Даже когда некие враги (не будем снова ворошить все наши подозрения!) замыслили покушение на нас с подругой и вывели из строя тормоза, Маруся ухитрилась спасти нам жизнь и даже не разбить свой «Мерседес-Симплекс-Турер».

— О, у меня тоже «Мерседес-Симплекс».

— Надо же, моя любимая модель! Андрюша, Андрюшенька, позволь мне вас прокатить! Я так соскучилась по рулю.

Отказать Щербинин не смог. Маруся повязала поверх шляпки шелковый шарф, чтобы ветер не сдувал непослушный головной убор. Нам с Андреем пришлось держать шляпы руками. Машина завелась с полоборота. Выехав на Плющиху, где громыхающее авто произвело настоящий фурор среди уличных мальчишек, собак, кошек и гусей, мы промчались к Девичьему полю и понеслись мимо университетских клиник к Новодевичьему монастырю.

Маруся, наслаждаясь скоростью, в упоении давила на газ и крутила баранку. Андрей заметно побледнел и сидел молча, держась левой рукой за поля шляпы, а правой судорожно сжимая бортик авто.

Конечно, не все хорошо переносят скорость, но современных мужчин нужно приучать к некоторой опасности, не все же им вязать кружевные салфетки…

Глава 10

Похороны как ярчайшее событие в жизни общества. — Траурный цветник. — Этот господин становится невыносимым! — Ловля на живца в московских прудах.

Похороны убиенного нотариуса Вишнякова явились ярчайшим событием в размеренной жизни московского общества. Прошли они на редкость достойно, ибо никто одетый в траур не хныкал, упиваясь притворным горем.

Лига равноправия женщин была представлена на похоронах почти в полном составе — никто из нас не мог оставить в беде нашу сестру по борьбе.

В результате в похоронной процессии оказалось такое количество молодых женщин, что ее легко можно было принять за марш феминисток, не хватало только характерных плакатов типа «Мы требуем равноправия в политике и любви!» и «Женщина достойна университетского образования!».

Даже десятка полтора мужчин, затесавшихся в женскую толпу, и парочка старушек в порыжелых черных платьях не портили общего впечатления.

Мужчины, оказавшиеся в этом траурном цветнике, озирались вокруг с неподобающе восторженными лицами, пытаясь заглядывать под кокетливые вуалетки. Покойный нотариус, слывший при жизни большим дамским угодником, был бы в восторге от собственных похорон — они явно стали гвоздем сезона.

Ада, уже вполне владевшая собой, была безупречно элегантна в черном реглане и узкой шляпке с крапчатой вуалью. Мадам Здравомыслова опекала ее как родная мать.

Я с удовлетворением отметила новую мантильку из черных кружев, покрывавшую плечи Варвары Филипповны. Почтенная вдова выглядела весьма благопристойно.

Мы с Марусей были в скромных траурных платьях, которые позволили себе мило и невызывающе украсить — я двумя нитками хорошего жемчуга, а Маруся небольшой бриллиантовой брошью в виде веточки.

Женя Дроздова, приглашенная на похороны в качестве не только нашей, но и Адиной помощницы, получила от Маруси денежную сумму на траурную экипировку и появилась в хорошенькой черной шляпке.

Сопровождавший нас Андрей Щербинин оказался очень кстати — ему легко удавалось отгонять от нас назойливого Мишеля Хорватова, также крутившегося в толпе на кладбище. Впрочем, вокруг было слишком много молодых привлекательных дам, и внимание Марусиного кузена рассеивалось.

Я стояла чуть в стороне от черной толпы скорбящих, обступивших свежевырытую могилу, и украдкой поглядывала по сторонам из-под широких полей траурной шляпы — говорят, убийц часто тянет на похороны жертвы, может быть, мне на глаза попадется какая-нибудь подозрительная личность. И вправду, вскоре я заметила «шляпу», прячущегося за чьим-то старым склепом.

Этот господин становится невыносимым! Даже в трагический момент похорон нет покоя от этого наглеца! Сегодня мне не до того, но завтра же я постараюсь с ним разобраться.

Поминальный обед, на который остались только родные и близкие (причем общество собралось весьма многолюдное), быстро превратился в некое подобие милой домашней вечеринки.

Родственники покойного были представлены в ограниченном составе — большинство из них давно уже разумно свело общение между собой к ежегодным открыткам на Рождество и Пасху. Они не поторопились на похороны полузабытого дядюшки, ограничившись присланными по почте горячими соболезнованиями наследнице покойного.

Что племянница Ада унаследует все дядюшкино состояние, было давно известно всем, и любящие родственники не видели оснований толпиться у гроба, вгрызаясь друг другу в горло в надежде урвать свою долю из наследственного пирога.

Пришли только бескорыстные любители бывать на семейных торжествах вроде свадеб и похорон, для которых подобные события — настоящий лакомый кусочек. Правда, ввиду отсутствия убитой горем рыдающей вдовы и малолетних детишек в черном, протягивающих к гробу слабые ручки с криком: «Папа, папа, проснись!», церемонии явно не хватало драматического накала, но и так присутствующим будет о чем поговорить.

И все же друзей, особенно друзей Ады, а не ее убиенного дядюшки, собралось более чем достаточно, и именно они придали траурному мероприятию настоящий светский лоск.

Мне в своей жизни пришлось пережить немало и свадеб, и похорон, многие даже считают, что их могло бы быть и поменьше. На основе собственного опыта я берусь со всей ответственностью утверждать, что похороны — гораздо веселее свадеб, они обостряют, как ни парадоксально это звучит, чувство юмора и поднимают настроение.

Покойный, в отличие от новобрачных, не претендует на особые почести и покладисто довольствуется тем, что сочли нужным ему оказать. Цветов на похоронах больше (ведь невесте никто не пришлет огромного, художественно выполненного венка, считается приличнее обойтись скромной корзиной цветов, хотя мне известны случаи, когда венок с траурными лентами был бы уместнее)…

Итак, цветов на похоронах множество, общество подбирается известное, за поминальным столом редко встретишь малознакомых людей (это на свадьбах появление новых богоданных родственничков способно вызвать шок), обстановка обычно складывается непринужденная, никто не посмеет осудить человека, хлопнувшего лишнее, чтобы залить горе, в то время как свадебные излишества не поощряются…

Сначала, конечно, все с приличным выражением скорби поминают покойного и его заслуги перед человечеством, потом отвлекаются, после тоста «За прекрасных дам!» уже текут остроумные речи, далекие от траурного повода, собравшего всех за столом, и не хватает только танцев для полного веселья…