Ожог от зеркала - Александр Доставалов

После лекций Варвара, сочетая полезное с приятным, пошла отмываться на Водяные горки. Осенний пляж пустовал, а солнышко ещё вполне позволяло. И руки мыть специально не потребовалось – скатилась в пене искрящейся, весёлой воды в Волгу, вышла, растираясь и клацая зубами, прохладно всё ж таки, а чернила на руках уже исчезли.

Денег почти не осталось, поэтому Тарас ограничился бананами, томатами, огурцами и ковригой пшеничного хлеба. И десерт, и салат. Ещё неплохо было бы взять яиц, но... В густожитии перезаймемся. С открытием грузовых зельцкабин заморские фрукты потеснили местный виноград и яблоки. Всё подешевело, ворчали только фермеры, которым стало труднее сбывать урожай.

Листья в парке уже тронуло дыханием желтого тлена. Повсюду слонялся народ – кто по делу спешил, кто прогуливался, благо, погода располагала. Осень в Тверском княжестве – тьфу-тьфу – загляденье. Магистрат не жалеет денег на отвод непогоды, и окупается оно сторицей. Лишняя влага в болота уходит, по ночам дожди, днём солнышко... И с уборкой народу попроще, а раньше, при старом бургомистре, всепогодники приворовывали. Проверять такие службы очень сложно.

Преисполненная важности тетя сюсюкала с малышом. Тот старательно подыгрывал, проявляя должное уважение к старшим. Иногда малыш зевал, открывая зубастый ротик, но настойчивую няньку это не останавливало. Проходивший мимо Тарас, которому как раз полегчало, не преминул развлечься. Он подложил тете «хрюк» – тупейшее заклинание, свернутое в полупрозрачный шарик, единственным назначением которого было заставить нового владельца хрюкнуть. Количество «хрюков» зависело только от податливости материала. Кокетливый вырез тёти, от складчатой шеи до оплывших лопаток, принял почти невесомый сюрприз – прикосновение шарика к открытой спине было сродни прикосновению паутинки. Тошнотворно сюсюкавшая тётя мощно повела плечами, что-то её всё же побеспокоило, и прервала рассчитанный на дебилов речитатив. Затем вдруг издала хриплую, воркующую трель, выпучила глазки и полновесно хрюкнула в сторону дитяти, чем привела засыпающее чадо в невероятный восторг. Стоявший рядом супруг, такой же дородный, неодобрительно посмотрел на свою половину. Удержаться от хрюка трудно, как от чихания. Свербит, только не в носу, а в горле. Можно, конечно, но надо технику знать. Тетя хрюкнула ещё три раза, с недоумением прислушалась к себе и к гоготавшему племяннику, раздраженно толкнула мужа в бок и ещё дважды смачно хрюкнула напоследок. Булькающий смехом Тарас завернул за угол. Вообще это дурацкое заклинание было довольно дорогим, даже со скидкой не меньше золотого. Но сейчас он чувствовал, что не зря потратил деньги.

Настроение улучшилось. За счёт тети.

Даже как-то посветлело. Глупость какая, а вроде помогло. Тут вокруг школяра всё покачнулось, над бровями выступил пот, и он понял, что выбрал не тот способ. Смех, конечно, продлевает жизнь. Но сначала надо вытащить из спины топор, а потом начинать смеяться.

– Это монастырская земля.

– Нам нужно проехать.

– Это невозможно. Вам следует взять благословение у отца-настоятеля.

– Нам нужно сейчас проехать. Освободи дорогу, монах.

Привратник в низко надвинутом капюшоне отрицательно покачал головой. Мощный конь рыцаря, укрытый светлой, отводившей стрелы дымкой, напирал на шест, перегородивший дорогу. Всадник, постепенно свирепея, повышал тон.

– Монах. В ваши края ушли разбойники. Нам не нужна монастырская земля. Мы преследуем банду душегубов.

– Я очень сожалею, сын мой. Но я не могу пропускать посторонних.

– Монах. Время уходит.

– У вас своя служба, у нас своя. Если вы хотите пройти, следует взять благословение у отца-настоятеля.

– Счёт идет на часы. Если мы их не перехватим, банда уйдет в пущу Углича.

– Если вы торопитесь, господа, я могу свистнуть по глине отцу-настоятелю, и он примет вас уже сегодня. Служба заканчивается в шесть.

– Монах!.. – Рыцарь с трудом удержался от ругательства.

– Вы зря беспокоитесь, дети мои. По этой дороге с самого утра никто не проезжал. И я никого не пропустил бы без благословения отца-настоятеля.

Рыцарь явственно скрипнул зубами.

– Бандитов больше полусотни. Они ушли в вашу сторону. Если бы ты с приятелем вздумал загораживать дорогу, то у шлагбаума стояли бы два дурацких чучела.

– Господин рыцарь, вам следует чаще бывать в храме.

По укрытому световой броней плечу пробарабанили пальцы второго всадника. Шлем этого рыцаря был приторочен к седлу. Длинные рыжие волосы свободно спадали на плечи.

– Мы не можем нарушать устав. Наш обет – служение закону. А на земле монастыря распоряжается отец-настоятель.

– Туда ушел Хвощ, – злобно выдохнул Ладья.

– Вероятно. Хотя следы теряются в болоте.

– Он там. Стрелок видел шестерых. Они идут малыми группами. Мы сможем перехватить их в поле, в чистом поле. Доберутся до пущи, и всё – пиши пропало.

Основной отряд – ещё двадцать два всадника – молча ждал неподалеку.

– Здесь нет следов. Пятьдесят человек здесь не проходили. Ты можешь, конечно, обидеть монаха, при прямом преследовании допустимо. Но мы идём в отрыве. И реально Хвощ может быть совсем в другой стороне.

– А стрелок?

– Стрелок видел шестерых. – В голосе Андрея звучало сомнение. – Это явно не вся банда. Это вообще могли быть лесорубы или охотники. Он же не может слезть со своих птиц и проверить.

– Мог бы и слезть.

– Если бы он убедился в правоте, мы бы об этом не узнали. А он не был уверен. Он только предположил. Ты готов лишиться звания звеньевого, если ошибёшься?

Ладья раздраженно шмякнул перчаткой о колено.

– Шут. – Он повернулся к монаху. – Давай своего соловья, старик.

– Не поминай нечистого, сын мой.

– Давай соловья, папаша.

Монах щелкнул клювом глиняной птицы.

– Отец-настоятель? Это Феодосий. Здесь господа рыцари хотят проехать через наши земли. – Монах кивнул, соглашаясь с невидимым собеседником, и протянул птицу всаднику. Тот снял световую перчатку и взял соловья.

– Говорит звеньевой Ладья.

Более рыцарь ничего сказать не успел. Сначала он слушал, раздраженно кивая, а как только собрался разразиться ответной тирадой, связь отключилась. Монах пожал плечами.

– М-да. – Рыцарь явно решил не переть на рожон. – Крут ваш отец-настоятель. – Он вернул глиняную птицу. – Ну, рассказывай. Как к нему ехать и до скольки там дневная служба?

Четыре года назад, когда Тарас впервые попал в Колледж, он готов был удивляться. Тверь произвела впечатление. Он никогда не бывал в столице и увидел много необычного. Одна подводная дорога чего стоила. Спиральные кабинки вверх-вниз так ему понравились, что он долго катался просто так, получая удовольствие от подъема и вращения. Прямо круговые карусельки. Только ещё вверх-вниз. Неудобно, конечно, его даже предупредили, что так развлекаются только деревенские... Тарас деревенским выглядеть не хотел, стеснялся, но уж очень кататься понравилось. Он тогда на другую станцию ушел и ещё несколько раз проехался. Вверх-вниз... Лучше, чем на качелях. И тратиться не надо, течение, вода всё тащит. И крутит так, сквозь стены пузырчатые... Это местные попривыкали, стоят себе... Кто крендель жует, кто читает... А Тарасу было очень интересно. По-первах. Потом, конечно, притёрлось. Иной раз тоже конспекты читал.