Куликовская битва - Виктор Поротников

– Лучше, конечно, всю ее осмотреть.

– Дайте же мне взглянуть! Я тоже готов заплатить.

Араб удовлетворенно кивал головой в белой чалме, глядя на то, как сильные руки мытаря раздирают на испуганной девушке платье и исподнюю рубашку, являя жадным мужским взорам ее прелестную наготу.

– Ну, друг, говори свою цену! – обратился к арабу Сангуй.

Но тот медлил с ответом, продолжая разглядывать славянку с длинной косой оценивающим взглядом.

Янина была в растерянности не от своей наготы, но от того, что гнусный мытарь так быстро сорвал с нее одежды, что она не успела достать спрятанное в рукаве шило. Ей нужно было защищаться, а защищаться было нечем! Вокруг Янины сомкнулся круг из нескольких купцов и десятка любопытных. Растерянность Янины длилась недолго.

Едва араб назвал свою цену, как тут же раздались громкие голоса других купцов, готовых заплатить больше.

Сангуй начал яростно торговаться, выпустив руку девушки из своей руки.

Янина воспользовалась этим без колебаний. Она схватила араба, который опять принялся ощупывать ее живот и бедра, за ворот полосатого халата и сильным рывком отшвырнула его в сторону. Выскользнув через образовавшуюся брешь в обступившей ее толпе, Янина забежала по сходням на арабское судно с высоко загнутым носом, пробежала по его палубе, перепрыгивая через скатки толстых канатов, вскочила на борт и молнией сиганула в мутную воду, сверкнув на солнце своей белокожей спиной и вытянутыми в струнку ногами.

Гребцы на арабской ладье, сгрудившись у борта, увидели, как отчаянная девушка вынырнула между двумя стоящими на якорях фряжскими нефами и снова скрылась под водой.

– Где она? Где? – орал Сангуй вне себя от гнева, бегая по арабскому кораблю и высматривая беглянку за бортом.

– Господин, – прозвучал голос арабского кормчего, – рабыня поднырнула вон под тот фряжский корабль. Если она плывет к другому берегу Ахтубы, то отсюда ее не увидеть.

– Ахмед, спускай лодку! – распорядился купец-араб. – Надо настичь мою невольницу. – Он выразительно посмотрел в глаза растерянному Сангую. – Ведь ты же уступаешь ее мне, друг. Не так ли?

– Уступаю! – рявкнул Сангуй.

Муромский купец Самохвал договорился с Прохором, что доставит его на Русь в обмен на одну тайну. Прохор, живя в доме купца Джироламо, прознал секретный способ изготовления рыбьего клея. На Руси тоже издавна использовали при изготовлении луков, стрел, лыж, а также в кораблестроении рыбий клей. Однако фряжский рыбий клей обладал гораздо большей склеивающей прочностью. Секрет такого клея фряги никому не открывали. Счастливый случай помог Прохору узнать тайну прочности этого фряжского клея, поскольку он знал фряжский язык и был востер на ухо.

Прохор не стал скрывать от Самохвала истинную причину своего столь долгого пребывания в Сарае. Купец был восхищен столь смелым поступком юноши, которому лишь недавно исполнилось двадцать лет.

– Мой сыночек на такое дело не отважился бы, – молвил Самохвал Прохору, когда тот привел к нему на судно Милаву, закутанную в плащ до самых глаз. – Не беспокойся, друже. Ни одна живая душа девицу твою не увидит, под палубой я спрячу ее!

Через два дня Прохор сообщил Самохвалу, что отыскал еще одну подругу своей пропавшей сестры, что намерен и ее взять с собой на Русь. Самохвал лишь молча усмехнулся, покрутив свой длинный ус. По его загорелому с хитринкой лицу было видно, что из расположения к Прохору он готов принять на борт хоть десяток вызволенных из неволи русских девушек.

В день отплытия Прохор несколько часов ожидал Янину в условленном месте, но Янина так и не появилась.

Прохор добрался на лодке до муромской ладьи и взобрался на палубу.

– Почто один? – спросил Самохвал, помогая юноше перебраться через высокий борт.

– Не пришла Янка, – хмуро проговорил Прохор. – Чует мое сердце, с ней что-то случилось! Иначе она непременно появилась бы!

– Ты сделал все что мог! – Самохвал встряхнул Прохора за плечо. – Значит, на то был Божий промысел. Пора в путь!

По знаку Самохвала двое дюжих молодцев вытянули из воды якорь. Сидящие вдоль бортов гребцы дружно налегли на весла, выводя крутобокую ладью из тесноты гавани на широкий речной простор.

Прохор бессильно опустился на стоящий на палубе бочонок и схватил себя за волосы от переполняющего его горького отчаяния. Ему хотелось плакать. Еще вчера он обнимал Янину, обещая ей вызволение из неволи, а сегодня он уже потерял ее! И что-либо изменить он теперь не в силах.

Ладья обогнула песчаный мыс, где рассыхались на горячем южном солнце полуразвалившиеся остовы старых брошенных судов. По команде кормчего почти к самой верхушке мачты взмыл длинный рей с белым парусом. Гребцы со стуком складывали намокшие весла на палубе, весело гомоня. Путь домой всегда радостнее!

Вскоре с левого борта показались два длинных узких островка, густо поросшие тростником.

С кормы прозвучал громкий голос Самохвала, зовущий Прохора.

– Гляди-ка туда! – сказал купец, указывая подошедшему Прохору на второй из проплывающих мимо островов.

Прохор подскочил к борту и увидел на островке нагую девушку, которая махала руками, явно привлекая к себе внимание людей, плывущих на зеленой муромской ладье. Девушка бежала по песчаному берегу, стараясь не отставать от идущего полным ходом корабля.

– Это же Янка! – радостно воскликнул Прохор и принялся размахивать в ответ руками. – Надо подобрать ее! Скорее!

Самохвал отдал распоряжение.

Парус соскользнул с мачты. Повинуясь движению тяжелого рулевого весла, ладья, замедлив ход, приблизилась к песчаной отмели, тянувшейся вдоль обоих островов.

Девушка вбежала в воду и поплыла к кораблю, борясь с сильным течением. С борта ладьи ей бросили канат. Расстояние было невелико, поэтому отважная пловчиха очень быстро добралась до судна.

Едва Янина ступила на палубу с высоко вздымающейся грудью от затраченных усилий и насквозь промокшей косой, как Прохор с торжествующим возгласом стиснул ее в объятиях. Затем он скинул с себя плащ и укрыл им наготу Янины.

– Что случилось, голубушка? – молвил Прохор вне себя от бурной радости. – Я долго ждал тебя на пристани, а ты так и не появилась. Я уже мысленно простился с тобой навсегда! И вдруг ты как с небес свалилась!

– Потом расскажу, Проша, – устало промолвила Янина. – Наткнулась я случайно на одного злыдня узкоглазого, пришлось от него в реке спасаться. Слава богу, плаваю я хорошо.

– Не то что я, – вставила Милава, выскочившая на палубу, услышав радостный шум наверху. – Здравствуй, Янка! Какая ты красивая без одежды!

Стоявшие вокруг гребцы и купеческие слуги дружно засмеялись.

– Эй, за работу! – прозвучал строгий голос Самохвала. – Поднять парус! Живо!

Милава потянула Янину за собой к квадратному люку в палубе, желая показать той уютную каморку, устроенную во чреве корабля специально для них двоих.

Заметив на руке у подруги блестящий золотой браслет, Милава выразила изумление:

– Откуда это у тебя?

– Русалка подарила, покуда я в тростниках на острове таилась, – отшутилась Янина.

– Сама ты как русалка! – улыбнулась Милава и, переполняемая счастьем от этой встречи с Яниной, запечатлела у нее на щеке горячий поцелуй.

Часть II

Глава первая

Князь Дмитрий Иванович

От Мурома до Коломны Прохор и две его спутницы добирались на ладье смоленского купца, возвращавшегося речным путем из Дербента домой.

Коломна с той поры, как Прохор прошлым летом ушел отсюда на фряжской ладье, почти не изменилась. Лишь кое-где среди потемневших от времени бревенчатых боярских теремов выделялись светлыми пятнами недавно возведенные боярские хоромы, пахнущие свежесрубленной сосной и березой. Да в детинце на холме горделиво возвышался строящийся белокаменный собор, уже выстроенный по самые закомары и полуарочные перекрытия верхнего свода.

У коломчан только и разговоров было, что об этом храме, заложенном самим Великим московским князем в прошлом году. Храм возводили псковские и московские зодчие, но, видать, где-то не доглядели, и на днях просел и обрушился огромный центральный купол. Разбираться в случившемся приехал из Москвы Дмитрий Иванович со своими ближними боярами.

Узнав еще на пристани, что Великий князь находится в Коломне, Прохор без промедления направился в бревенчатую цитадель на холме. Обоих своих спутниц Прохору пришлось взять с собой, так как те ни в какую не желали с ним расставаться.

Княжеские гридни в малиновых шапках и поясах не допустили необычную троицу в княжеский терем, но пообещали немедленно доложить о них Великому князю. Прохор попросил дружинников передать московскому государю, мол, к нему прибыл гонец из Орды с важнейшими сведениями!

Янина и Милава только присели отдохнуть на нагретых солнцем деревянных ступенях, как из терема уже выбежал один из гридней и замахал рукой Прохору, зовя его внутрь княжеских покоев.