Соленое озеро - Владимир Солоухин

Иван Николаевич Соловьев не бегал бегом (хотя бы и от Голикова), он ездил верхом на коне темно-золотой масти, которого купил за пять золотых царских рублей у одного своего станичника. Но активность его отряда начала затухать вовсе не по вине молодого комбата Голикова.

Вся эта история с поисками соловьевского отряда смешна и наивна. Соловьев особенно и не прятался. На той самой горе среди тайги, каменный пик которой прозывался «Поднебесным зубом», и вовсе не на камнях, а на нормальной травянистой земле были построены в нужном количестве избы, амбары, бараки, в которых жили члены отряда и многие семьи. Земляки Соловьева и жители других деревень и улусов знали, где располагается отряд, но чоновцы не лезли в глубь тайги, понимая, что уничтожить отряд все равно не удастся, а если и удалось бы, то только во много раз превосходящими силами. Чоновцы ограничивали деятельность отряда в тех случаях, если отдельные группы соловьевцев выходили для действия из тайги в подтаежные деревни. Тут могли быть и стычки. Но группы Соловьева выходили всегда внезапно, всегда в таких местах, где чоновцев было мало либо не было совсем. Уже говорилось, что разведка Соловьева под руководством Астанаева работала безупречно. Но дело в том, что активность отряда к началу 1924 года стала затухать сама собой. Тому было несколько причин. Во-первых, чоновцы стали посылать против Соловьева отряды, в которых было много соловьевских одностаничников. Своих односельчан Иван Николаевич убивать не мог. Однако чтобы понять главную причину «сворачивания» его борьбы, надо подумать над тем, какова была первоначальная или, скажем, основная цель Ивана Николаевича. Да, у него было полное неприятие советской власти. У его единомышленников в отряде – тоже. Да, он не мог равнодушно смотреть, как продотряды, осуществляя продразверстку, беспардонно грабят крестьян, отбирая у них хлеб, скот, шерсть, кожи, овчины, пеньку, валенки… все, что окажется под рукой. Он по мере возможности мешал этому грабежу. Он создал у себя в отряде в недоступной горной тайге микро-Россию, чтобы не дышать бескислородным воздухом советской действительности с портретами вождей, с первомайскими речами и шествиями, с леденящим душу большевистским климатом. Конечно, там в тайге у него была тоже неполноценная Россия. Она была без привольных пастбищ, без обильных урожаев, без шумных ярмарок, без ярких престольных праздников, без сенокосов, без девичьих посиделок, без хороводов, без казачьих плясок, без мирной – короче говоря – российской жизни. Но все же это была микро-Россия, хранящая в своей изолированности остатки, оттенки когда-то всеобщего климата великой Империи. Не думаю, чтобы он надеялся на расширение своего движения, на то, что оно охватит всю Енисейскую губернию, а тем более всю Сибирь, а тем более всю Россию. Конечно, 25 процентов населения Минусинской котловины будет уничтожено через четыре года во время коллективизации. Конечно, еще 40-45 процентов мужского населения будет уничтожено в середине 30-х годов, конечно, если бы все эти люди, которые считали, что над ними пока «не каплет», если бы они, предвидя свою погибель в самом скором времени, примкнули к Соловьеву, движение его было бы более мощным, но во-первых, они не примкнули, ограничиваясь пассивным сочувствием Соловьеву. Все по тексту Виталия Васильевича Шульгина: «…пока режут одну группу, другая не пошевельнется, в полной уверенности, что до нее «не дойдет». А когда дойдет – уже поздно». Но я думаю, что если бы к Соловьеву примкнули тысячи и десятки тысяч, все равно ничего бы не вышло. Вокруг было уже огромное государство, основанное на чудовищном и беспрекословном насилии («подчинитесь или погибнете!»). Если не вышло у Колчака с целой армией, если не вышло у Антонова с 200.000 восставших, если не вышло у Деникина и Врангеля, как же могло бы выйти у Соловьева с его Горно-Партизанским отрядом? На что же он уповал? Во-первых, он мог ни на что не уповать, но просто не хотел подчиниться и служить большевистскому режиму. «Что будет, то и будет, но на первомайскую демонстрацию, под красный флаг – не хочу!» Но вернее всего, он надеялся или даже верил, что не может быть, чтобы ничего не произошло, не изменилось в стране. Он надеялся, что новая власть, бесчеловечная власть насилия и террора рухнет. Он надеялся, что изменения произойдут в Москве, в центре, и тогда все вернется на добрые старые пути и он спокойно и свободно возвратится в свое Соленоозерное к мирному труду. Или придет русская армия из Китая… Или… что-нибудь да случится. Не может же быть вечным этот бесчеловечный людоедский режим. Но время шло, а ничего не менялось. К 1924 году стало ясно, что надеяться больше не на что. А тут еще подоспел нэп, обманный маневр большевиков, в который тем не менее многие поверили. Нэп действительно привнес оживление во все виды деятельности населения, его действительно можно было принять за шаг назад к прежней России. Не последнее дело, наверное, и то, что за четыре года можно было устать скитаться по тайге, все время настороже, все время в опасности, все время рискуя, все время в нечеловеческих, в общем-то, «дискомфортных» условиях. Так или иначе, но Соловьев приостановил активные действия своего отряда и начал искать пути переговоров с властями. Тут можно обратиться к строкам из подлинных архивных документов того времени. Конечно, все они под грифом «секретно» и «совершенно секретно», но теперь рассекречены.

«Разговор по прямому проводу Усть-Абаканск – Чебаки члена Уревкома Алмакаева с предуревкома Итыгиным (своеобразие грамматики и лексики по возможности сохраняем).

Итыгин: 31 марта я лично вел переговоры с бандитом Соловьевым. Он сдал часть оружия, дал подписку о ликвидации банды и что желает перейти к мирному труду. С ним было 4 бандита, все они заявили, что подчиняются советской власти… Соловьев (неразб)… остальных бандитов и с приходом их обещал сдать оружие, отказался от звания командира партизанского отряда и мы срезали бандитам погоны и нашивки, головные уборы. Расстались друзьями».

«ТЕЛЕГРАММА Красноярска.

Данными начтачотуба Томской 5 апреля боеотрядом ЧОН Кузнецкого уезда верховьях реки Средней Терси 90 верст севере– восточнее Кузнецка в двух бараках обнаружена стоянка банды Соловьева тчк. Результате гранатного боя захвачены дв.тчк. отец Соловьева, девять женщин в том числе мать Соловьева, четверо детей тчк. Бараки продовольствия сожжены.

Начтачотуб ВОЛКОПЕЛОВ

(Словечко «начтачотуб», взятое из какого-то птичьего языка, я расшифровать не могу и оставляю его на совести того времени, как, впрочем, и гранатный бой с безоружными женщинами и детьми. – В. С.)

ПРОТОКОЛ N 4

Заседания Совета ЧОН Хакасского уезда.

(Надо сказать, что здесь какая-то путаница с датами протокола, хранящимся в архиве. Датирован 15 мая 1924 года, в то время как известна дата добровольной сдачи и смерти Ивана Николаевича Соловьева – 4 апреля 1924 года, тем не менее приводим текст протокола. – В. С.)

Присутствуют следующие т-т. Укомчон Хакасского тов. Заруднев, пред. Ревкома Хакасского Етыгин. от Укома Р.К.П. <б) Томилов, Уполномоченный ГПУ по Хакасскому уезду Пакап, ответственный секретарь Р.К.П. С. М. Игнатьев

Заседание открыто 15/ V 1924 г. в 9 часов утра.

Повестка дня:

1. Информационный доклад о положении боевого района и дальнейший план борьбы с бандитизмом.

2. Общее положение и устройство эскадрона.

3. Текущие дела.

Слушали: Укамчон Хакасского тов. Заруднев указал на то, что прибыв в боевой (отряд) район, где пришлось вести переговоры с Соловьевым, начатые тов. Шинковым и подчеркнул, что никакого отношения к переговорам не имел, так как в командование не вступил, но пришлось это сделать по просьбе тов. Шинкова. Так же указал, что переговоры велись незаконно, с этой целью выдали временное сроком до 15 мая удостоверение, Соловьев сдал девять винтовок.

Дальше тов. Заруднев указывает, что дальнейшая ликвидация бандитизма возложена на него, указал, что получена телеграмма от Совчонгуба за №0053. Зачитывает телеграмму, в которой Совчонгуб обращается к гражданину Соловьеву перейти к мирному труду, так же указал, что телеграммой Комчонгуба истребительный отряд сокращен до 15 бойцов исходя из местных условий. Дальше зачитывает ответ Соловьева на телеграмму Совчонгуба. Тов. Заруднев указывает, что хотя Соловьев и считает, что он сдался, но все-таки он разъезжает на конях с оружием. Указывает, что истребительным отрядом никаких оперативных действий пока не ведется. Ответ Соловьева мною дан в губернию, то ответа пока еще не получено. Зачитывает протокол общего собрания граждан д. Озерной.

Слово т. Пакал: Тов. Пакал указал, что мною получена телеграмма от комбата 19.0.Н. Ачинского т. Шинкова, в которой говорится, что банда ликвидирована и дальнейшая ликвидация дела ГПУ. Дальше т. Пакал указывает, что в настоящее время Соловьев имеет симпатию от населения, так как все население видит, что Соловьева выдают за военного гения, указывает: что мы не должны считать, что банда ликвидирована, мы дошли до очень низкости, просим каких-то десять человек. Указал, что наше командование борясь против врагов сильных, но здесь пришли просить каких-то десять человек. Дальше отмечает, что Соловьев живет, ничего не думает, разъезжается где ему заблагорассудится. Заметил что дипломатия – это хорошо, но не нужно забывать, что Соловьев, как мы видим, еще не взят. Сдача девяти винтовок, это ему ничего не значит, полагаю, что у него оружия хватит. Высказывается, что необходимо принять меры по ликвидации для этой цели возложить на определенное лицо, так отметил, что оставление 15 бойцов боевой способности не представляют. Отметил, что держать отряд на местных средствах у населения невозможно. Отмечает, что Чихачев свободно разъезжает. Необходимо создать отряд и ликвидировать Чихачева, дабы не получилось сепаративных выступления, каковые имели место в районе Аскыского Райока в конце марта и первых числах апреля.