Владимир Высоцкий - Владимир Высоцкий

Для Музы предназначенный коньяк.

…Ушли года, как люди в черном списке, —

Всё в прошлом, я зеваю от тоски.

Она ушла безмолвно, по-английски,

Но от нее остались две строки.

Вот две строки – я гений, прочь сомненья,

Даешь восторги, лавры и цветы:

«Я помню это чудное мгновенье,

Когда передо мной явилась ты!»

1969

ОН НЕ ВЕРНУЛСЯ ИЗ БОЯ

Почему всё не так? Вроде – всё как всегда:

То же небо – опять голубое,

Тот же лес, тот же воздух и та же вода…

Только – он не вернулся из боя.

Мне теперь не понять, кто же прав был из нас

В наших спорах без сна и покоя.

Мне не стало хватать его только сейчас —

Когда он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,

Он всегда говорил про другое,

Он мне спать не давал, он с восходом вставал, —

А вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь, – не про то разговор:

Вдруг заметил я – нас было двое…

Для меня – будто ветром задуло костер,

Когда он не вернулся из боя.

Нынче вырвалась, словно из плена, весна.

По ошибке окликнул его я:

«Друг, оставь покурить!» – а в ответ – тишина…

Он вчера не вернулся из боя.

Наши мертвые нас не оставят в беде,

Наши павшие – как часовые…

Отражается небо в лесу, как в воде, —

И деревья стоят голубые.

Нам и места в землянке хватало вполне,

Нам и время текло – для обоих…

Всё теперь – одному, – только кажется мне —

Это я не вернулся из боя.

1969

ПЕСНЯ О ЗЕМЛЕ

Кто сказал: «Все сгорело дотла,

Больше в землю не бросите семя!»?

Кто сказал, что Земля умерла?

Нет, она затаилась на время!

Материнства не взять у Земли,

Не отнять, как не вычерпать моря.

Кто поверил, что Землю сожгли?

Нет, она почернела от горя.

Как разрезы, траншеи легли,

И воронки – как раны зияют.

Обнаженные нервы Земли

Неземное страдание знают.

Она вынесет все, переждет, —

Не записывай Землю в калеки!

Кто сказал, что Земля не поет,

Что она замолчала навеки?!

Нет! Звенит она, стоны глуша,

Изо всех своих ран, из отдушин,

Ведь Земля – это наша душа, —

Сапогами не вытоптать душу!

Кто поверил, что Землю сожгли?!

Нет, она затаилась на время…

1969

СЫНОВЬЯ УХОДЯТ В БОЙ

Сегодня не слышно биенье сердец —

Оно для аллей и беседок.

Я падаю, грудью хватая свинец,

Подумать успев напоследок:

«На этот раз мне не вернуться,

Я ухожу – придет другой».

Мы не успели оглянуться —

А сыновья уходят в бой!

Вот кто-то, решив: после нас – хоть потоп,

Как в пропасть шагнул из окопа.

А я для того свой покинул окоп,

Чтоб не было вовсе потопа.

Сейчас глаза мои сомкнутся,

Я крепко обнимусь с землей.

Мы не успели оглянуться —

А сыновья уходят в бой!

Кто сменит меня, кто в атаку пойдет?

Кто выйдет к заветному мо́сту?

И мне захотелось – пусть будет вон тот,

Одетый во все не по росту.

Я успеваю улыбнуться,

Я видел, кто придет за мной.

Мы не успели оглянуться —

А сыновья уходят в бой!

Разрывы глушили биенье сердец,

Мое же – мне громко стучало,

Что все же конец мой – еще не конец:

Конец – это чье-то начало.

Сейчас глаза мои сомкнутся,

Я крепко обнимусь с землей.

Мы не успели оглянуться —

А сыновья уходят в бой!

1969

ТЕМНОТА

Темнота впереди – подожди!

Там – стеною закаты багровые,

Встречный ветер, косые дожди

И дороги неровные.

Там – чужие слова, там – дурная молва,

Там ненужные встречи случаются,

Там сгорела, пожухла трава

И следы не читаются, —

В темноте.

Там проверка на прочность – бои,

И закаты, и ветры с прибоями, —

Сердце путает ритмы свои

И стучит с перебоями.

Там – чужие слова, там – дурная молва,

Там ненужные встречи случаются,

Там сгорела, пожухла трава

И следы не читаются, —

В темноте.

Там и звуки и краски – не те,

Только мне выбирать не приходится —

Видно, нужен я там, в темноте, —

Ничего – распогодится!

Там – чужие слова, там – дурная молва,

Там ненужные встречи случаются,

Там сгорела, пожухла трава

И следы не читаются, —

В темноте.

1969

ПРО ЛЮБОВЬ В КАМЕННОМ ВЕКЕ

А ну отдай мой каменный топор!

И шкур моих набедренных не тронь!

Молчи, не вижу я тебя в упор, —

Сиди вон и поддерживай огонь!

Выгадывать не смей на мелочах,

Не опошляй семейный наш уклад!

Не убрана пещера и очаг, —

Разбаловалась ты в матриархат!

Придержи свое мнение:

Я – глава, и мужчина – я!

Соблюдай отношения

Первобытнообщинныя!

Там мамонта убьют – поднимут вой,

Начнут добычу поровну делить…

Я не могу весь век сидеть с тобой —

Мне надо хоть кого-нибудь убить!

Старейшины сейчас придут ко мне, —

Смотри еще – не выйди голой к ним!

В век каменный – и не достать камней, —

Мне стыдно перед племенем моим!

Пять бы жен мне – наверное,

Разобрался бы с вами я!

Но дела мои – скверные,

Потому – моногамия.

А всё – твоя проклятая родня!

Мой дядя, что достался кабану,

Когда был жив, предупреждал меня:

Нельзя из людоедок брать жену!

Не ссорь меня с общиной – это ложь,

Что будто к тебе ктой-то пристает, —

Не клевещи на нашу молодежь,

Она – надежда наша и оплот!

Ну что глядишь – тебя пока не бьют, —

Отдай топор – добром тебя прошу!

И шкуры – где? Ведь люди засмеют!..

До трех считаю, после – задушу!

1969

СЕМЕЙНЫЕ ДЕЛА В ДРЕВНЕМ РИМЕ

Как-то вечером патриции

Собрались у Капитолия

Новостями поделиться и

Выпить малость алкоголия.

Не вести ж бесед тверёзыми!

Марк-патриций не мытарился —

Пил нектар большими дозами

И ужасно нанектарился.

И под древней под колонною

Он исторг из уст проклятия:

«Эх, с почтенною матроною

Разойдусь я скоро, братия!

Она спуталась с поэтами,

Помешалась на театрах —

Так и шастает с билетами

На приезжих гладиаторов!

«Я, – кричит, – от бескультурия

Скоро стану истеричкою!» —

В общем, злобствует как фурия,

Поощряема сестричкою!