Последний расчет - Хьелль Ола Даль

Фрёлик долго смотрел на парня в упор, а потом уточнил:

– Вы заметили другие машины в том месте, где высадили ее? Может, за вами кто-нибудь ехал?

Крамер задумался и медленно покачал головой.

– Несколько раз я замечал на шоссе такси… Нет, не знаю. Вроде везде было пусто, но, когда я трогался с места, какие-то машины были.

– Больше вы о них ничего не помните?

– Нет, я просто ехал, слушал музыку и ехал.

– И больше вы ее не видели?

– Нет.

– Она стояла и махала вам вслед?

– Нет, она не стояла. Она шла и махала на ходу. – Губы у Крамера снова дрогнули. – И больше я ее не видел!

– Скажите, в каком точно месте вы ее высадили.

Крамер кашлянул и закрыл глаза.

– Мы проехали парковку у Вервенбукты, ту, что слева, если ехать в центр города.

– По Янсбруквей?

– Да, кажется, там… И двинулись дальше, к перекрестку с круговым движением. Там еще выезд на шоссе Е6… Она сказала: «Я выйду здесь». А я… – Крамер снова кашлянул, – я поехал на шоссе…

– Продолжайте, – попросил Фрёлик.

– Я остановился у эстакады… Там она и вышла. – Крамер затих.

– Продолжайте, – велел Фрёлик.

– Ну, я повернул на шоссе, и больше я ее не видел.

– Вы сказали, что она пошла и…

– Да.

– Когда вы в последний раз ее видели, она шла по улице Ябру в сторону Холмлиа?

– Да.

– Но ведь по пути к Холмлиа ей пришлось пройти довольно длинный туннель, верно?

Крамер поднял голову. Недолго подумав, медленно кивнул:

– Да, наверное.

Франк поерзал на месте.

– Оттуда до Холмлиа путь неблизкий. Ей нужно было пройти туннель и идти дальше, по Холмлиавей. Не помню, есть ли в туннеле пешеходная дорожка, но, во всяком случае, по-моему, очень неудобно выходить из машины перед туннелем…

– Я плохо знаю тот район, – перебил его Хеннинг Крамер.

– И тем не менее, – сказал Фрёлик. – От перекрестка с круговым движением до Холмлиа километра два, а то и три. Почему вы не подвезли ее поближе?

– Она сама попросила, чтобы я высадил ее на перекрестке.

Фрёлик довольно долго молчал, глядя на Крамера в упор. Крамер не отвел взгляда в сторону.

– А может, она пошла через рощу? – предположил он. – Решила срезать путь.

– Кажется, вы сказали, что она шла по улице Ябру?

– Да, но, наверное, там где-то можно пробежать через рощу и сократить дорогу.

– Возможно, однако вы видели, как она свернула в рощу?

– Нет, я только помню, что она несколько раз попросила высадить ее у перекрестка с круговым движением.

Фрёлик решил сменить тему и посмотрел в свои записи.

– Когда вы приехали в Ингирстранд, следом за вами приехала еще одна машина, так?

– Нет.

– По-моему, вы говорили, что в Ингирстранде у вас не получилось остаться наедине.

– Ну да, на парковку заехала еще одна машина, но не за нами, а просто… Наверное, тоже парочка вроде нас решила уединиться.

– Значит, в той машине сидели двое?

– Нет. Понятия не имею. Я не видел, сколько народу сидит в той машине – двое или пятеро. Я туда не смотрел.

– Вы запомнили марку той машины?

– Не помню. Самая обычная машина, седан, японка, «форд» или «опель»… таких миллионы!

– Какого цвета?

Крамер пожал плечами:

– Понятия не имею… темная. Ночь, света почти не было.

– Та машина не ехала за вами из Ингирстранда?

– Нет, вряд ли. И вообще, кроме нас, на парковке никого не было.

Фрёлик снова обдумал все, что услышал.

– О чем вы разговаривали, когда уехали с того места, где занимались сексом?

– Ни о чем.

– Совсем ни о чем?

– Да.

– Даже не обсуждали, куда она собирается пойти и что скажет бойфренду, если он спросит, где она пропадала?

– Нет.

Фрёлик кивнул. Жаль, что приходится допрашивать Крамера в одиночку. Он глубоко вздохнул.

– В чем дело? – поинтересовался Крамер.

– Мне очень жаль, но должен сообщить, что из разряда свидетелей вы переходите в разряд подозреваемых.

Хеннинг Крамер ничего не ответил.

– Вы слышали, что я сказал? – спросил Фрёлик.

– Катрине была единственной, кого я любил…

– Все равно, – возразил усталый Фрёлик. – Катрине нашли убитой, причем состояние ее тела намекает на наличие у убийцы сексуального мотива. В девяти из десяти подобных случаев убийство совершается с целью скрыть другое преступление… иными словами, изнасилование. А вы утверждаете, что занимались сексом по взаимному согласию за несколько часов до того, как ее нашли убитой.

– Так и было.

– Все возможно, конечно, но обвинитель, судья и присяжные, скорее всего, истолкуют произошедшее по-другому.

– Но что же мне делать?

– Сейчас вы подпишете протокол и сдадите анализ ДНК-А потом вам придется еще раз подумать над тем, что и когда выделали. Постарайтесь вспомнить все как можно лучше, потому что нам придется перепроверять ваши показания. Так что, если сумеете вспомнить людей или машины с пассажирами – словом, свидетелей, которые могут подтвердить то, что вы мне рассказали, вам будет легче.

Крамер мрачно уставился перед собой.

– Куда вы поехали после того, как высадили ее?

– Домой.

– Где вы живете?

– В Холмене, на Стасьонвей.

– Там квартира вашего брата?

– Нет, я живу там с матерью.

– Квартира матери или ваша?

– Матери.

Фрёлик кивнул и сделал пометку в блокноте.

– Говорила ли вам Катрине в ту ночь что-нибудь такое… все равно что… отчего вам стало не по себе, или вы потом долго размышляли над ее словами, или не поняли…

Крамер закрыл глаза. У него на лбу выступила испарина.

Фрёлик снова пожалел, что допрашивает его в одиночку.

– Да, кое-что… – ответил Крамер.

– Что?

– Она сказала, что у нее есть тайна.

– Ага!

– Я стараюсь вспомнить. Когда мы встретились, она… мне показалось, что она совершенно счастлива…

– Когда вы за ней заехали?

– Ну да. Я спросил, что случилось, не выиграла ли она в лотерею. Виду нее был совершенно счастливый и такой… как будто она под кайфом. Она ответила, что не выиграла, но случилось настоящее чудо.

– Настоящее чудо?

– Да, и я спросил что, а она покачала головой и обещала, что потом расскажет.

– Потом?

Крамер кивнул.

– У вас сложилось впечатление, что ее тайна как-то связана со званым ужином?

Крамер покачал головой.

– Что она могла иметь в виду? У вас есть предположения, догадки?

– Ни малейшего понятия.

Фрёлик повелительно протянул руку.

– А? Что?

– Ключи от машины, – пояснил Фрёлик. – Возможно, вы и не запомнили никаких свидетелей, но один свидетель у вас есть, причем такой, который в подобных случаях часто бывает самым главным. Я имею в виду автомобиль.

Глава 11

Как зовут хулигана

Остановившись на пороге, Элизе Хермансен принялась взволнованно озираться по сторонам.

– Я еще ни разу в жизни не была в полицейском управлении, – словно извиняясь, пояснила она, проводя ладонью по коротко стриженным волосам.

– Все будет хорошо, – ответил Гунарстранна. Он взял ее под локоть и повел к среднему столу. – Садитесь, пожалуйста. Хотите чего-нибудь? Например, кофе?

– Нет, спасибо, – ответила она, садясь. – А мне обязательно надо на них смотреть?

– Нет, не обязательно, и все же будет хорошо, если вы сделаете над собой усилие, – не сразу ответил Гунарстранна. Он выдвинул ящик стола и достал оттуда стопку фотографий. Несколько минут выжидал, но, поняв, что Элизе не собирается отвечать, продолжал: – Судя по вашим словам, мужчине, который в тот день вломился в бюро путешествий, около сорока лет, ростом он примерно метр восемьдесят, в одном ухе серьга. Крепкого телосложения, но не толстый.

Элизе Хермансен кивнула.

– Крепкого телосложения, но не толстый, – повторил Гунарстранна, глядя свидетельнице в глаза. – Скажите, он такой же, как Франк Фрёлик, детектив, который первым беседовал с вами? – Он жестом показал на только что вошедшего Фрёлика.

Элизе Хермансен вспыхнула, испуганно улыбнулась, заморгала глазами.

Фрёлик закрыл за собой дверь и широко улыбнулся:

– Вы считаете, что я… скорее толстый, чем крепкого телосложения? Тот тип был стройнее меня?

Ободренная улыбкой Фрёлика, Элизе Хермансен сказала:

– Мне нравится, когда у мужчин не только кожа да кости. – Она немного успокоилась. – Скажем, талия у него поуже, чем у вас.

– Отлично! – Фрёлик подмигнул ей и повернулся к Гунарстранне: – Мне нужно кое-что сообщить тебе об одном свидетеле. Жду тебя снаружи. – Он снова собрался выйти.

– На самом деле по сравнению с вами он был стройный, – сказала Элизе Хермансен в спину Фрёлику.

Фрёлик закрыл дверь, и свидетельница повернулась к Гунарстранне:

– Я имела в виду совсем другое…

– «Он был по-своему привлекателен… красив грубой мужской красотой», – вслух прочел Гунарстранна.

Элизе снова кивнула.

– Когда вас спросили, что вы имели в виду, говоря «красив грубой мужской красотой», вы ответили, что его лицо немного похоже на лицо какого-нибудь актера-итальянца, вроде Марчелло Мастроянни или Сильвестра Сталлоне.