Кен - Наталья Андреева

Квартира у них осталась еще та, купленная при муже — директоре гастронома. Кое-что из имущества тот записал на сына и жену. Теперь силами Владимира в квартире был сделан дорогой евроремонт. Холостяк Попов, видимо, все деньги отдавал матери. Себе оставлял только на карманные расходы, вот ему и приходилось экономить.

Мать встретила надежду и опору подозрительным взглядом. Еще бы! Пришел с девушкой! Наверное, девушки в этом доме с некоторых пор были редкостью. Если эта женщина в чем-то и нуждалась, то явно не во внуках.

— Володя, кто это? — капризно протянула она, как бы игнорируя гостью.

Ксения отметила про себя, что в таком возрасте уже неприлично одеваться в розовое.

А дама продолжала говорить бестактности:

— Вы уже где-то поужинали?

— Мама, эта девушка пришла по делу.

— По какому делу? — подозрительно спросила мать.

— У меня неприятности.

— А, неприятности!

Ксения как бы услышала несказанное: «Тогда — без меня», и дама в розовом оставила их наедине. Владимир сам сходил на кухню и принес оттуда поднос с бутербродами. Судя по всему, ничего другого в доме не было. Ксения сидела в его комнате и смотрела, как Владимир ищет спрятанную за шкафом бутылку коньяка.

— Ты бы лучше у мамы спросил. Я почему-то уверена, что у нее есть.

— Чушь! Моя мать не пьет!

— А кто сказал, что пьет? Просто мне кажется, что ты много чего про нее не знаешь.

Он вдруг распахнул дверь и стремительными шагами двинулся в соседнюю комнату. Ксения отчетливо услышала:

— Мама, у тебя выпить есть?

— Что? Как? — заметалась та.

Ксения поняла, что угадала. Дама в розовом не пила в том смысле, в котором это выражение принято употреблять, но в отсутствие сына явно снимала стресс с помощью дорогих напитков.

В следующий момент дверь в комнату закрылась, и дальнейшее Ксения уже не слышала. Владимир вернулся через несколько минут, неся в одной руке бутылку коньяка. В другой у него был семейный альбом.

— Вот, — протянул он его Ксении. — Если интересно.

Потом отвинтил пробку:

— Будешь?

— Нет, я не пью, — ответила Ксения, открывая альбом.

Да, она догадывалась правильно: в детстве Владимир был очень красивым мальчиком. Да и тогда, когда им с Женей было по двадцать, тоже ничего. Очков он не носил, волос на его голове хватало, да и спортом Попов, судя по всему, не пренебрегал. Не надо было с таким упорством делать себе карьеру, и времени на спортзал хватало. На фотографиях рядом с некрасивой Женечкой Владимир Попов смотрелся неплохо. Возможно, что та мечтала о нем с детства. Может, это и был кудрявенький «Саша»? Тогда почему Евгения с ним рассталась?

— Ну как? — спросил Попов, выпив две рюмки конька подряд.

— Она тебя бросила?

— Женя? Нет. Я сам. Надоело. После того как окончил институт, решил найти работу. И по турнирам с ней надоело кататься. Пустое занятие. Человек дело должен делать.

— И ты не побоялся жить без нее?

— Я не дурак. Знал, что рано или поздно я своего добьюсь. Открою собственную фирму. Я и сейчас уже дослужился до начальника отдела. Мне бы денег.

— Денег? — вдруг вспомнила Ксения. — А тебе следователь ничего не говорил про завещание?

— Говорил, — очень спокойно сказал Попов.

— А про меня?

— А что про тебя?

— Ну, как бы и от меня что-то зависит.

— Ты ее подруга, да? Та самая Черри?

— Конечно. Сообразил наконец, умница!

— И ты тоже этим занимаешься? Поэтому ко мне и пришла?

Ксения догадалась, о чем он подумал. Ужас какой! Неужели про нее такое можно подумать! Да ей нет нужды платить кому-то деньги, если на то пошло, то есть такие, которые ей и сами заплатят!

— Да ты что?! — вскрикнула она.

— Как же — Черри. Да я сразу понял, кто ты такая! Ясно — шантажистка! Узнала от Женьки про меня все, а теперь пришла воспользоваться информацией!

— Да какой информацией?

— Думаешь, мой шеф спокойно проглотит, что мой отец жив и сидит в тюрьме за хищение в особо крупных размерах?

— А ты что, его похоронил, что ли? За мертвого выдаешь?

Вместо ответа, он, плеснув в рюмку коньяку, жадным глотком опрокинул его в горло.

2: 4

— Допустим, я сделал глупость. Но в бесконечных анкетах, которые приходится заполнять, устраиваясь на работу в солидные фирмы, встречается и пункт о родителях. Кто возьмет на ответственную работу человека без рекомендаций, у которого к тому же отец сидит в тюрьме? Да еще за экономическое преступление! Не объяснять же, что тогда была другая страна, и слово «дефицит» было в ней чуть ли не самым популярным? Я долго думал над этим пунктом. В конце концов я-то в чем виноват? И после некоторых раздумий я его похоронил.

— Как это? — испугалась Ксения.

— Достал фальшивую справку о смерти. Думаешь, врачи есть не хотят? Так я стал сиротой. В смысле, что имею на иждивении мать-инвалида. Ей тоже все оформили, как положено. Нет таких документов, которые не продаются.

— А ты не боишься, что…

— Ему еще несколько лет сидеть. А к тому времени, когда он вернется, я уже не буду нуждаться ни в рекомендациях, ни в начальниках. Да и папа себе работу найдет, не сомневаюсь. Но мне еще нужно время. Поэтому, когда сегодня пришел следователь и стал расспрашивать про Евгению…

— Ты испугался?

— Да. Она тебе ничего не рассказывала? Про ту случайную встречу?

— Встречу? Какую встречу? Ах да, — сказала Ксения, словно что-то припоминая. — На юге.

— Ну да. В Сочи. Всю жизнь мне не везет! Всего-то на два дня, и мы бы разминулись! Я всегда отдыхаю на юге в сентябре. Получается гораздо дешевле, народу меньше, да и фруктов больше.

— С мамой отдыхаешь? — язвительно поинтересовалась Ксения.

— Да. С мамой. И в этом году в конце сентября…

— Разве в этом году? — удивилась Ксения. В сентябре она не ездила на юг с подругой. И вообще никогда не ездила в Сочи.

— Что, плохо помнишь? Или я тебе не так интересен?

Ксения испугалась, что он замолчит. Или поймет, что на самом деле Женя ей ничего не рассказывала. Но Попов уже не мог остановиться:

— Да, в конце сентября. В Сочи, в гостинице. Если бы я еще был один! Но моя мама! Это же сама наивность! Она первая кинулась к Евгении: «Ах, Женечка, ах, как мы давно не виделись, ах, как у Володи все хорошо, какую замечательную работу он нашел!» Ну и так далее. Все выпалила. Я пытался ее остановить. Тем более что Женька начала задавать наводящие вопросы: «А в какой фирме, какую должность?» И под конец: «Да что вы говорите?» И так недобро на меня посмотрела… Я тебя только об одном прошу: не надо про это рассказывать следователю. И про отца, и про встречу в гостинице. Ну, был я ее приятелем когда-то. Но мы же расстались по-хорошему! И сколько лет после этого прошло! А деньги мне ее не нужны. Я просто не хочу, чтобы выплыла вся эта история. Знаешь ли, за фальшивые документы…

— А ведь ты мог ее убить, — задумчиво сказала Ксения.

И он снова испугался:

— Я?! Да ты что?! Я был на работе!

— Да ладно врать. Наверняка был обеденный перерыв.

— Но до стадиона же далеко! Полчаса, не меньше, да и то при полном отсутствии пробок. А в тот день…

— Что, пробки были? С обеда опоздал? — усмехнулась Ксения.

— Замолчи ты! Слышишь?! Не был я на стадионе!

— Не кричи. Мама услышит.

— Послушай, если ты будешь болтать…

— Что, и меня убьешь?

—Да вы все помешались, что ли?! Меня сегодня обвинили даже в том, что я имею сотовый телефон! Почему я, сотрудник крупной фирмы не могу его иметь, спрашивается?

И тут Ксения догадалась:

— Значит, звонок Жене перед матчем был с твоего телефона? И следователь это узнал? Чего ж проще, звонки-то все регистрируются!

— Я потерял этот телефон, — устало сказал Попов. — Или у меня его просто украли. Не я ей звонил, понятно? Не я.

— Ох ты, как удобно! Телефон потерял, на матче не был.

— Но пойми ты, я ведь прекрасно знаю, что любой звонок Женьке на сотовый тут же будет зафиксирован! Установить, откуда звонили, — раз плюнуть. Зачем же мне так подставляться?

— Да, может, ты просто хотел с ней отношения выяснить. А она тебя послала куда подальше. Ты разозлился и…

— Во всяком случае, следователь не счел убедительным эти доводы. Меня просто допросили, в частном порядке. — Попов снова перешел на сухой официальный язык. Ксения видела, что он постепенно замыкается, уходит в себя.

— Хорошо, я уйду, — сказала она.

Попов посмотрел на нее настороженно:

— Чего ты хочешь? Ведь ты не Женька, с тобой можно договориться. Так скажи только.

— Да ничего мне от тебя не надо!

— Наследством делиться не хочешь, да? Выясняешь потихоньку, от кого можно избавиться? Так я согласен — никаких претензий.

— Хорошо, — обреченно сказала Ксения. — Считай, что мы договорились.