Базирование Военно-морского флота СССР - Виктор Манойлин

Я чувствовал глубокое удовлетворение тем, что мне, молодому инженеру, всего лишь лейтенанту по воинскому званию, доверили такой большой и важный участок работы. Я полагал, что весь коллектив участка мыслит и чувствует так же, как и его начальник. Первые недели все гражданские сотрудники работали в том же режиме, что и я.

Потом, как гром среди ясного неба, сперва от первого, а потом по очереди и от остальных я услышал, что они не собираются работать по десять-одиннадцать часов в сутки, что за работу в воскресенье надо платить особо, что, вообще, за такую зарплату, какую они получают, только дураки будут так работать.

Я был ошарашен. Как же так, ведь это ж советские люди. Надо батарею быстрее построить, чтобы надежно Ленинград прикрыть, а они тут шкурничеством занимаются.

Ошарашен-то я был ошарашен, но стал думать, анализировать, посмотрел со стороны на себя, посмотрел по-другому на жизнь, на условия и прозрел. Опять я хочу сказать, что это слово «прозрел» наиболее точно отражает произошедшую со мной перемену. Революция, первые пятилетки, война — это одно, а сейчас уже все другое. Надо и думать, и жить, и работать по-другому. Всю жизнь, как на войне, не проработать. Я признал правоту и справедливость претензий своих сотрудников. Мы совместно нашли приемлемые варианты, мои подчиненные были порядочные и трудолюбивые люди, поэтому в дальнейшем у нас никаких конфликтов не было.

Начальник УНР К. И. Ануфриев и главный инженер П. В. Болдаков, конечно, хотели бы иметь более опытного начальника участка, чем я, но относились ко мне так, как будто они получили того, кого хотели.

Никогда от них я не слышал упреков и нотаций. Они мне доверяли или делали вид, что доверяют, а я из кожи лез, чтобы оправдать их доверие.

Однажды в конце дня я был в управлении строительства и перед отъездом на участок зашел к начальнику УНР откланяться. Начальник спросил у меня, какие аккумуляторы, щелочные или кислотные, предусмотрены по проекту в качестве источников резервного питания. У меня еще только землю под фундаменты копали, а начальник уже о каких-то аккумуляторах спрашивает. Я подумал, что у начальника какой-нибудь заскок, и ответил, что это не мое дело разбираться в аккумуляторах, я — строитель, мое дело арматура, бетон и вообще, до этого так далеко, а там монтажники придут и поставят что надо.

Начальник спокойно выслушал мой ответ и приказал принести комплект рабочих чертежей по батарее. Дальше он сказал, что уходит, оставляет меня со всеми чертежами в своем кабинете, ужин и завтрак мне принесут из солдатской столовой, утром машина отвезет меня к началу рабочего дня на участок.

Мне поручается за ночь просмотреть проект и утром ответить начальнику, какие все-таки аккумуляторы будут на батарее.

Строительную часть проекта я знал хорошо, так как без этого нельзя было работать. В эту ночь я изучил смежные разделы проекта: электротехническую, связь, возду-хоснабжение, вентиляцию и др.

К утру я закончил изучение и, как только начальник зашел в свой кабинет, выпалил: «Кислотные аккумуляторы».

Начальник сказал: «Правильно», а дальше спокойно разъяснил мне, что я не только инженер-строитель, а еще и генеральный подрядчик, который производит все виды работ, привлекая для этого специализированные монтажные организации. Мне надо знать все разделы проекта так же хорошо, как и строительный.

Начальник УНР дал мне урок, который я запомнил на всю жизнь. Во-первых, как, не обижая самолюбия, вежливо, но предельно жестко заставить делать подчиненного то, чего он не особенно хочет делать. Во-вторых, как правильно должен работать генподрядчик, т. е. знать все разделы проекта и отвечать за их реализацию.

В один из субботних дней после работы мне разрешили отпуск в Ленинград навестить мою жену. В Ленинград же ехал на легковой машине и начальник УНР, который пригласил меня с собой. По дороге машина останавливалась несколько раз около винных киосков, которые тогда располагались в удивительно красивых и спокойных местах. Начальник выходил, приглашал меня и заказывал по рюмке коньяка. Мои попытки заплатить хотя бы за себя были в корне пресечены.

Еще один жизненный урок — не пей за счет подчиненного и не пей коньяк стаканами.

Самым ответственным этапом работ было бетонирование блоков. В каждый блок необходимо было уложить порядка двух тысяч кубических метров бетона, а всего около десяти. Укладка бетона в один блок должна производиться непрерывно, чтобы не была нарушена монолитность блока и его сопротивляемость прямым попаданиям вражеских снарядов или бомб. По техническим условиям перерыв в бетонировании не должен превышать двух часов. После двух часов — это уже вредительство и военный трибунал. У нас в УНР был построен специальный завод, откуда свежеприготовленный бетон самосвалами доставлялся на блок. Автомобили шли один за одним, пока один разгружался, второй уже разворачивался для разгрузки. На блоке работали всякого рода подъемники для подачи бетона, масса вибраторов, все было залито электрическим светом, так как работали круглосуточно. У меня на участке была своя электростанция, на которой для резерва был установлен дополнительный дизель-генератор. Механик на участке был толковый, с опытом. Все приготовил, все прогнал, все проверил.

В Военно-морском флоте начало бетонных работ на новой крупнокалиберной береговой батарее было большим событием, поэтому на мой участок приехало высокое руководство. В числе приехавших были генерал-лейтенант Моргунов — командующий береговой обороной ВМФ, вице-адмирал Байков — комендант КВМК, генерал-майор Лабайдин — начальник Главвоенморстроя. Всего было человек десять адмиралов и генералов. Обошли. Посмотрели. Везде порядок, все на месте, все расписано, куда ни пойдут — тут же доклад, что готовы. Разрешили начинать. Пошел бетон. Дело идет четко. Через час собрались уезжать, вдруг заглох работающий дизель, запустили резервный — он тоже заглох после непродолжительной работы.

Все руководство набилось в дизельную и смотрит на механика, который колдует с дизелями. Проходит час — дизели стоят. Генералы и адмиралы начинают рассказывать мне и механику, кто мы такие и что нас ждет. Механик встает с коленок, поворачивается к руководству и говорит спокойным голосом: «Товарищи адмиралы и генералы! Не пошли бы вы все на.., а я за это время дизель починю». Руководство остолбенело, а комендант крепости сказал: «Товарищи, а ведь механик дело говорит. Давайте выйдем отсюда». Все молча вышли и молча ждали еще минут десять.

Дизель заработал, руководство уехало, мне оставили двух обеспечивающих главного инженера строительного управления и сотрудника госбезопасности.

В дальнейшем до самого окончания строительства ни разу не было, чтобы оба дизеля одновременно выходили из строя. Тут сработал хорошо известный в армии и на флоте «генеральский эффект».

Большой бетон у меня шел целый месяц, всего бетонировал шесть блоков, каждый блок 2–3 суток, потом перерыв до двух суток, потом новый блок.

На бетонирование каждого блока у меня был обеспечивающим либо главный инженер строительного управления, либо главный инженер УНР, либо начальник УНР.

Все обеспечивающие инженерные начальники ни разу не вмешались в мою деятельность, ни разу не давали каких-либо команд. Они не дергали меня, они отлично понимали, что такое «большой бетон» и какое нервное напряжение у начальника бетонных работ.

В случае, если бы обеспечивающий увидел, что начальник участка не справляется с руководством, то немедленно начальник участка был бы отстранен, а обеспечивающий взял бы на себя руководство работами.

Еще один урок для меня — не мешай подчиненным работать, не лезь под руку, а если нужно, в критический момент бери руководство на себя.

Когда большой бетон закончился, то сотрудник госбезопасности собрался уезжать. Я ему сказал, что мы с ним целый месяц круглосуточно были вместе, а даже двух слов друг другу не сказали. Его ответ: «Радоваться этому надо, а не сожалеть».

После бетонных работ начались монтажные. Привезли орудийные системы. Бронебашня весит 18 тонн, ее надо поднять на высоту 4 метра, кранов такой грузоподъемности нет. Есть одна ручная лебедка грузоподъемностью 5 тонн. Сделали наклонную эстакаду из бревен, смазали пушечным салом дорожку эстакады, к лебедке — полиспаст, на лебедку — солдат, к башне — солдат с ломиками. «Эх, ухнем — сама пошла». Затащили. Поставили на место, смонтировали.

Все это время, пока шел бетон и монтаж, я жил в лесу. Круг общения — только по работе, изредка с домашними. Радиоприемника нет, радиотрансляции нет, газеты раз в неделю. Так уставал, что и этих старых газет не читал. В кино не ходил, про телевизор только слышал, что где-то у кого-то есть. Почти год весь мир сузился у меня до размеров береговой батареи.