Лузеры (декабрь 2008) - журнал Русская жизнь

Судьба человеческая вообще полна скорбей, но судьбы людей, добившихся, извините, успеха (не обязательно материального) в электронных, простите, СМИ - это прямая иллюстрация механизмов кармического возмездия. Почему ни один из коллективов той или иной степени блестящести не протянул больше 5 лет? Почему людей, которые вместе выпивали, спали, думали об одном и том же и дышали в такт, неизбежно разбрасывает так, что у них потом едва хватает сил здороваться друг с другом при встрече? Вдохновенные взглядовские юноши, строившие на руинах системы телевидение с человеческим лицом, - где они, что они? Снимают непрерывные шоу с фигуристами-дилетантами, модерируют споры митрополита и маршала об исторической роли И. В. Сталина, управляют православным телеканалом, ведут радиопередачу, посвященную деталям обмундирования вермахта, иных уж нет. Трудовому коллективу «гусинского» НТВ судьба не дала даже возможности геройски уйти на дно, не сдаваясь врагу, - им пришлось пережить коллективный позор «спора хозяйствующих субъектов», взаимные свары в прямом эфире, последующее совсем уж бесславное переселение на ТВ-6. Многим success stories последних лет - книжке ли Парфенова, или феерическим утренним радиошоу Доренко, мы обязаны только тем, что однажды для этих людей не осталось места на ТВ. Как сказал когда-то А. К. Троицкий о Валдисе Пельше: «Он перестал появляться в телевизоре и теперь значительно лучше выглядит».

Но вернемся к Эрнсту - про него принято шутить, что он-де «перешел на темную сторону силы»; на самом деле, Эрнст (Пельш, Любимов, Галкин и т. д.) не делал никакого сознательного выбора, на их месте аналогичную метаморфозу претерпел бы каждый, кого догадал Бог оказаться на ТВ с умом и талантом. Ты приносишь туда все свои способности и иллюзии, а тебе говорят: ОК, передача про Гензбура - это здорово, но мы же работаем не для вас и для ваших друзей, давайте попробуем сделать так же качественно, но для чуть более массовой аудитории. И ты делаешь, и у тебя получается, и ты ловишь кайф от своего профессионализма, и от того, как ловко ты изживаешь интеллигентские комплексы, смотри-ка, оказывается, я не только про Гензбура могу, но и «Поле чудес» у меня получается, и здорово ведь получается. А дальше ты вдруг начинаешь чувствовать дыхание масс, и тебе становится интересно, - а как его можно еще раскачать, завести, как попасть в то, чего ждет этот огромный невидимый стадион, сам того не понимая? «В этом есть что-то такое, чем меняют мир», - пел когда-то, имея в виду музыку, рок, Константин Кинчев; рискну предположить, что в производстве какой-нибудь сверхуспешной «Фабрики звезд» рок-н-ролла, драйва, слепой нерассуждающей силы, что тащит тебя, как прибойная волна, - ну никак не меньше, чем в концерте группы «Алиса». Дураки, кто считает, что все это из-за денег. А дальше ты подсаживаешься на этот драйв, и тебе хочется раскачать толпу сильнее, чем вчера, и сильнее, чем удается друзьям-конкурентам, и тебе уже мало тех средств, которыми ты привык пользоваться - нужно разогнать звук до тысячи киловатт, пустить дым, включить лазеры, снять кино, запустить его по всем экранам в каждом городе, и наделать книжек по его мотивам, и запустить на радио его саундтрек, и закольцевать все это перекрестным кросс-брэндингом, и дубасить по всем органам чувств, со всех сторон, пока не останется ничего, кроме вечно разгоняющейся волны драйва. За кувыркания в этой сокрушительной волне, как прекрасно известно исполнителям музыки рок, приходится платить, без скидок, чаще всего собственной судьбой. И нужно обладать умом и сообразительностью Константина Львовича Э., чтобы на самом гребне волны вдруг начать говорить - как он это делает в последних интервью, - что нынешний язык телевидения себя исчерпал; это все равно как если б Кинчев посреди концерта оборвал бы песню «Мы вместе» на полуслове и пустился бы играть фри-джаз.

И кажется, что у Константина Э., в отличие от Константина К., этот трюк как раз мог бы получиться.

Автор - редакционный директор журнала «Афиша».

Евгения Пищикова

Фигура

Толстая женщина: победительница или проигравшая?

I.

Нью- йоркская журналистка Лесли Ламберт неделю прожила «в теле толстой женщины», для чего ей понадобилось напялить на себя «жировой костюм». Костюм специально для нее смастерил бродвейский художник по спецэффектам Ричард Тоткус, набив силиконовый скафандр «тем же материалом, из какого делают фильтры для кондиционеров». Получилось очень натурально, и сухощавая жилистая Ламберт превратилась в толстую Ламберт. Ну, естественно, за щеки ей ваты насовывали. Зачем, собственно говоря, милая Лесли затруднялась сама и затрудняла великого Тоткуса -не совсем понятно.

В Америке 62 % женщин имеют избыточный вес - неужели не нашлось в Нью-Йорке ни одной толстой журналистки? Скорей всего, нужен был чистый взгляд со стороны, взгляд горячего сердцем правозащитника, внезапно почувствовавшего себя частью угнетаемого народца. Нужно было переодевание!

Ведь и традиция подобных благородных маскарадов наличествует: есть же прекрасный тип английских и американских дам-путешественниц, которые верблюдом готовы прикинуться, только бы совершить благодеяние. Тип мисс Розали Симмс-Пибити из сарояновской «Человеческой комедии» (лошадиные зубы, пенсне, пятьдесят честно прожитых лет), которая во время своих миссионерских вояжей переодевалась то туземной албанской девушкой, то египетским ребенком, то юной эльзасской молочницей.

Так или иначе, Лесли Ламберт облеклась в «жировой костюм» и тотчас почувствовала гнев.

«Я осознала, - пишет она, - что наше общество ненавидит тучных людей, у нас существует предубеждение против толстяков, которое во многом соответствует расизму и религиозной нетерпимости». Далее следуют подробности, леденящие душу.

«Я в первый раз еду на такси в своем новом виде. Похоже, водитель надо мной усмехнулся»; «Забираю детей из школы. Дети говорят, чтобы по дороге я шла отдельно от них» (а детям-то по попе бы надавать. - Е. П.); «Один редактор заметил, что в жировом костюме мои движения кажутся ему более агрессивными»; «Две женщины дошли до того, что откровенно смотрят на меня и шепчутся»; «По дороге домой, я купила десять пончиков. Один съела в поезде. Почему людям противно смотреть, как полный человек ест? Я не обращаю внимания на хмурые взгляды. Я хочу есть». Наконец, катарсис: «Ну ладно, пусть я толстая, зато я мыслящее существо. Я готова поспорить, что среди вас, посетителей ресторана, есть наркоманы, воры, люди, изменяющие своим супругам, плохие родители. Хотела бы я, чтобы ваши недостатки были так же явно видны, как нестандартный размер моего тела (между прочим, многие врачи считают это генетической проблемой, а не слабостью воли). Я отказываюсь от десерта и ухожу». И - завершение маскарада: «Меня провожают заигрывающими взглядами те же самые мужчины, которые до этого смотрели на меня презрительно. А я думаю о том, что полным людям нужно обязательно ощутить свою полноценность. И о том, что мне (о добрая журналистка, готовая разделить позор вместе со своими героями! - Е. П.) нужно собрать всю свою волю и отказаться от десерта».

Уф. Ну, слава богу, отмучилась политкорректнейшая Лесли. Политкаторжанка Лесли. Миссия ее выполнена, выводы очевидны - толщина является преступлением, поскольку наглядно свидетельствует о слабости воли. Слабость воли - предосудительна. Она предвестница жизненной неудачи. Человек виновен в том, что он толст. Это невеликий, но стыдный грех, достойный легкого, однако вполне ощутимого презрения. Грешнику нужно попенять за дела его, но каким-то образом и защитить от всеобщего неодобрения. Вот это - «и попенять, и позащищать» - одна из самых прелестных американских идеологических находок. Что-то вроде того: «Ты не мог бы послать его как-нибудь помягче?» «Конечно, конечно. Пошли вы на хюй!»

Перед нами, так скажем, современный западный взгляд на толстую женщину. Даже не гламурный. Это взгляд просвещенного (поскольку-постольку) человека, разделяющего господствующие в обществе культурные и социальные традиции. А что же отечественный взгляд?

Тут свои клише: «Российские ОТЖ (очень толстые женщины) довольно скромны, застенчивы и добродушны. Заграничные, судя по голливудским блокбастерам и романам Стивена Кинга, - настоящие злобные мегеры в цветастых шортах и чудовищных обтягивающих топах» (Лиля Калаус, «Записки ОТЖ»).

Суждение «понимающего» мужчины-оригинала: «Я люблю толстых женщин. И жена у меня толстая. А с худыми женщинами жить тяжелее, вы знаете… Они нервные. А я сам нервный. Поэтому мне нужен покой: чтобы я пришел домой - как на зеленую травку сел. Но покой может быть только с толстыми женщинами. У нас в деревне Перемилово все женщины толстые, от них спокойствием веет, а мужики все худые. И пропитые» (из интервью с художником Владимиром Любаровым).