Лузеры (декабрь 2008) - журнал Русская жизнь

Русская жизнь

№40, декабрь 2008

Лузеры

* НАСУЩНОЕ *

Драмы

Голодомор

Организованные украинскими властями траурные мероприятия в память о жертвах голода 1932-1933 годов (на Украине этот голод называют голодомором) в России были восприняты очень болезненно. В самом деле, 75 лет назад люди умирали и на Украине, и на Кавказе, и в Сибири - а сегодня украинские власти берутся утверждать, будто этот голод был организован советским режимом специально, чтобы уничтожить украинский народ. И пока по одну сторону российско-украинской границы горят поминальные свечи и проходят траурные митинги, по другую (нашу, российскую) сторону политики, публицисты, историки, перебивая друг друга, объясняют, почему украинцы неправы в своих оценках того голода. В спор включился даже российский президент, направивший украинскому коллеге большое письмо на тему «так называемого голодомора». Копилка взаимных русско-украинских обид стремительно пополняется. «Не общая память о трагедии нужна сегодня националистам в Киеве, - пишет, например, журнал „Огонек“. - Они сделали из истории распродажу - sale, обесценив трагедию до попытки поссорить народы России и Украины».

С тем, что украинские националисты с удовольствием хватаются за любой повод поссорить наши народы, спорить трудно. Но так же глупо спорить и с тем, что и российская пропаганда всегда рада укусить Украину, - каждый день программа «Время» рассказывает об украинцах, что они воруют наш газ, они поставляли оружие грузинской армии, и даже в популярном фильме «Адмирал» Колчак терпит поражение из-за предательства какой-то украинской дивизии.

Попробуем посмотреть на спор о голодоморе с позиций российской пропаганды. Дано: украинцы утверждают, что советский режим нарочно морил их голодом, чтобы уничтожить этот народ. Требуется: доказать, что это не так. Решение: присваиваем слово «голодомор» (это не товарный знак, поэтому судиться никто не станет) себе, устраиваем свои траурные мероприятия. Открываем памятник, например, в Воронеже или в Ростове. Президент обращается к нации с соответствующей речью. Поминальная служба в храме Христа Спасителя. Какие-нибудь траурные венки, спускаемые на воду Беломорканала - да много чего можно придумать. В итоге весь мир видит, как Россия и Украина вместе вспоминают жертв голода, и на этом фоне глупцом будет выглядеть тот, кто утверждает, что это был сугубо украинский голод.

Но вместо этого мы почему-то видим вот что: жертв голода поминают только украинцы, русские же суетятся, стремясь доказать, что то ли никакого голода вообще не было, то ли что если голод и был, то все было правильно. В такой обстановке, как бы лицемерна и нечестна ни была украинская пропаганда, российская пропаганда выглядит на порядок более лицемерной и нечестной, более того - она как будто подыгрывает украинской стороне, давая ей возможность, указывая на современную Россию, называть ее наследницей того самого Советского Союза, который семьдесят пять лет назад заморил Украину.

Почти двадцать лет нет ни восточного блока, ни Советского Союза. За это время каждая из постсоветских и постсоциалистических стран (Украина в этом списке чуть ли не последняя) успела выстроить собственную национальную мифологию, состоящую из непрерывной череды страданий и обид, нанесенных советским режимом. Россия же, история которой позволяет ей называться главной жертвой советского режима, почему-то вместо этого постоянно вступает с соседями в заведомо проигрышные споры, гордясь тем, что она - наследница СССР, и обижаясь на постсоветские и восточноевропейские страны за то, что те не хотят разделить ее гордость.

Колесов

Процесс по делу об убийстве журналистки Анны Политковской, проходящий в Московском окружном военном суде (обвиняемые - Сергей Хаджикурбанов, братья Джабраил и Ибрагим Махмудовы, также на скамье подсудимых - бывший офицер ФСБ Павел Рягузов, его судят за превышение полномочий и вымогательство), рискует стать бесперебойным источником сенсаций. Все началось с того, что судья Евгений Зубов объявил, что присяжные настаивают на закрытом режиме слушаний. На следующий день один из присяжных заседателей, Евгений Колесов, выступил в эфире «Эха Москвы» и сказал, что судья Зубов врет, потому что присяжные, наоборот, хотели, чтобы процесс был открытым, и поэтому он, Колесов, отказывается от участия в этом процессе. Судебный скандал вышел в публичное пространство, и вот уже генпрокуратура заявляет отвод судье Зубову, мотивируя это предвзятостью судьи, а адвокаты подсудимых говорят, что знают имя «влиятельного политика», который в действительности заказал убийство Политковской.

В последние восемь лет мы привыкли к тому, что российские суды, особенно если речь идет о громких, резонансных делах, ведут себя так, будто решение по тому делу, которое они рассматривают, принято задолго до начала заседаний и вовсе не ими. Судя по тому, как начинался суд по делу Политковской, в этом случае все должно было быть, как всегда. «Наказание невиновных и награждение непричастных». Но сегодня уже очевидно, что «как всегда» не будет.

Разоблачение судьи Зубова выглядело так эффектно, что трудно отделаться от ощущения какой-то срежиссированности этой акции. Говорил же президент о сигналах, с помощью которых в России делается абсолютно все, - ну так и получите сигнал. Скорее всего, так и было. Но почему-то гораздо приятнее думать, что подвиг присяжного Колесова - это не «сигнал», а именно подвиг одного частного лица. Когда один-единственный человек («простой человек»), вступая в конфликт с системой, построенной на лжи, начинает и выигрывает (а Колесов, бесспорно, уже выиграл, чем бы ни закончился суд) - это круто, очень круто. Гораздо круче, чем любой «сигнал».

Гробов

В прошлом номере мы писали об аварии на подводной лодке «Нерпа», в результате которой от удушья (сработала система пожаротушения, и отсеки лодки заполнились фреоном) погибли двадцать человек. Следствие по делу быстро пришло к выводу, что пожарная система сработала не случайно, - не прошло и недели после ЧП, как Следственный комитет при прокуратуре РФ предъявил официальное обвинение по статье «Причинение смерти по неосторожности двум или более лицам» матросу с «Нерпы» Дмитрию Гробову.

По версии следствия, Гробов сам признался в том, что он нечаянно запустил систему пожаротушения - стал нажимать на кнопки, тут-то все и сработало. Если вину Гробова признает суд, матросу грозит до семи лет лишения свободы.

В истории с матросом Гробовым, конечно, очень много загадочного. Ходовые испытания подводной лодки. На борту - полтора десятка специалистов с завода. Офицеры нервничают, процесс - очень ответственный. И вот в такой нервной обстановке матрос зачем-то пробирается к пульту управления (специалисты с Амурского судостроительного завода, на котором построили «Нерпу», вообще говорят, что один человек запустить пожарную систему не в состоянии), нажимает на кнопку и убивает двадцать человек. Точнее всех ощущение от предъявленного матросу обвинения сформулировал адвокат Анатолий Кучерена: «Надо еще выяснить, как эти показания давались».

Надо выяснить, да.

Астахов

С год назад, если кто забыл, появилось движение «За Путина!» во главе с адвокатом Павлом Астаховым. Владимир Путин тогда возглавлял предвыборный список «Единой России», и движение адвоката Астахова, очевидно, решало какие-то предвыборные задачи - поэтому неудивительно, что, когда выборы в Госдуму прошли, движение сошло на нет. Видимо, решило все свои задачи.

Спустя год, когда никаких выборов вроде бы не ожидается, движение адвоката Астахова неожиданно заявило о себе вновь - в Москве прошел четвертый его форум, на котором адвокат Астахов объявил о новых задачах, стоящих перед его соратниками. «Это помощь власти в преодолении последствий мирового финансового кризиса и содействие в правовом просвещении граждан», - цитируют Астахова «Известия». По словам адвоката, движение займется «поддержкой наших людей в условиях экономической нестабильности». «Надо объяснить людям, что уволенные сегодня завтра станут кадровым потенциалом», - говорит адвокат Астахов.

Из уст в уста передаются истории о том, как сотрудники государственных СМИ и другие официальные лица, которым как будто кто-то запретил произносить словосочетание «экономический кризис» без пояснения «мировой», придумывают все новые политкорректные синонимы словам «обвал», «падение», «девальвация» и т. п. Но даже и по меркам этого «прикладного языкознания» слова адвоката Астахова выглядят форменным цинизмом, потому что уволенный - это именно уволенный, а никакой не «кадровый потенциал». И, в общем, несложно представить реакцию среднестатистической жертвы кризиса, которая вместе с приказом об увольнении получает заверение в том, что перед нею открываются невероятные перспективы в рамках «стратегии-2020».