Куклолов - Дарина Александровна Стрельченко

заранее подготовленный монолог – ну вроде «О себе», «Моя семья» и всё такое. А тут… Понимать-то я этих театралов понимал, а вставить ничего не мог, хотя на меня и оглядывались периодически, как бы приглашая в беседу. Но я не рисковал. Девчонки обсуждали прошлый семестр, Анна рисовала на доске, Окхан что-то чиркал в блокноте…

Наконец Анна перечеркнула доску по диагонали, хлопнула в ладоши и заявила:

– No more waiting for anyone, let's start rehearsal![11]

Окхан поднял голову от блокнота:

– What about Kate?[12]

– Написала, что придёт к половине второго. – Саша потрясла телефоном.

– In English, please! So, we need to decide what we will play this time…[13] – одёрнула Анна, влезая на стол следом за всеми.

– Stepmother!

– A-line!

– The little madam’s Fufur shop!

– The Charge of imagination[14]!

– Stop, stop, stop! – Анна выставила ладони. – Stop! It’s too complicated for us. What about short tales from popular e-publics?[15]

– Yeah, yeah[16]!

Дальше пошло бурное обсуждение, и я совсем поплыл. Старался только сидеть так, чтобы выглядеть заинтересованным, не зевать. Нет, скучно не было – просто хотелось спать. Встал рано – никак не мог уснуть. А теперь клонило, клонило в сон…

Ребята начали обсуждать, какой понадобится реквизит, по-моему, так и не договорившись, что ставить. Анна особо не вмешивалась, разве что направляла в конструктивное русло, когда уходили совсем в сторону – я это определял по усиливавшемуся смеху. Потом все как-то незаметно перешли на русский.

– У Васи, кажется, есть такие очки чёрные, бабочки.

– У Васи? Зачем ему бабочки?

– Ну, мужские такие.

– А платье, если будем про Скарлетт ставить, придётся брать напрокат.

– Можно там же брать, где мы для Дженни брали в том году, помнишь?

– Погодите, мы разве брали не у театральной студии Изюмкинского?

– Я знаю хорошее место, где можно взять платье напрокат совсем недорого, – вставил я, стараясь, чтобы голос звучал легко. Наступила тишина, в которой пронзительно, ввинчиваясь в уши, зазвенел звонок.

– Моя мама работала в колледже. Там тоже была театральная студия. Очень бо…

Хлопнула дверь, и все, кроме Анны, синхронно обернулись ко выходу. Первой в аудиторию с хрустом и шорохом проникла огромная, как от холодильника, коробка. Окхан побежал помочь протащить её через проём. А когда коробка влезла, в дверях показалась Катя – румяная с мороза, весёлая и слегка лохматая.

Она что, преследует меня?!

– Hello everybody! I missed you so much![17]

Катя обвела присутствующих глазами, мазнула по мне – кажется, не узнала – и вместе с Окханом боком взгромоздила коробку на первый ряд.

– Sorry, I’m late… But it was a really big box…[18]

– Ты его всё-таки достала! – ахнула Анна, соскакивая со стола и бросаясь к коробке. – Woah, Kate, nice![19]

– Yeap[20], – довольно ответила Катя, снимая перчатки. – Вы гляньте, что там внутри.

Саша, Тина и Окхан окружили коробку. Катя сияла, как именинница. Я подошёл, стараясь не сильно высовываться. Анна взялась за переднюю стенку.

Изнутри ударило резкой смесью ароматов. Я слишком хорошо знал этот сложный клубок.

Раскалённые добела софиты, бархат, столярный клей; быстро, перед самым выходом потушенные папиросы. И этот горький едкий душок – ванильная эссенция, что-то старушечье, нафталин…

Запах театра. Не просто театра. Кукольного театра.

Глава 11. Улица

Оказалось, коробка нужна была для сценки, которую английский театр уже ставил в прошлом году – как раз на основе «Алисы». Кукольный театр выступал в этой постановке и героем, и декорацией. Навскидку Олег так и не сообразил, как можно смешать эти вещи, но факт оставался фактом: сценку собирались повторить, прошлогоднюю сломанную декорацию отправили на переработку в экоклуб, а новую Катя раздобыла невесть где – и, значит, постановке быть.

«Бред какой», – думал Олег, помогая Окхану тащить коробку в полуподвальное помещение, где были свалены пальто, учебники физики и контейнеры с пластиковыми крышечками. «Бред какой…» – повторял он, уже не совсем уверенный, что хочет оставаться с английскими театралами. Изольда – это одно. Но снова соприкасаться с кукольным театром, пусть даже всего в одной сценке…

Анна, будто услышав его сомнения, – а может, просто для определённости, – оглянулась и уточнила:

– Oleg, are you with us?

– Э… м… д-да?..

– Окей, – кивнула она. – Мы собираемся в Г-404 каждый вторник в большой перерыв. Тебе удобно?

Олег прикинул, сколько ещё математик придётся пропустить, и задумчиво пробормотал:

– Конечно.

Классной он что-нибудь наплетёт; а может, просто расскажет правду. И пусть попробуют с ним что-то сделать. Не выгонят же из школы сироту – да ещё за три месяца до экзаменов.

Что-то жёсткой щёткой прошлось внутри; Олег поёжился.

– Спасибо. Я пойду.

Он уходил нелепо, торопливо, постоянно оглядываясь. У самых дверей остановился завязать шнурок. Казалось, взгляды жгут затылок; ну чего они замолчали? Всё время болтали, а тут замолчали. Ну окликни. Ну позови… Ну…

– Олег!

Сердце вспрыгнуло под горло, а руки от облегчения упали вдоль тела, как брёвна. Он быстро улыбнулся, но, когда обернулся, уже вернул на лицо привычную хмурость. Быстро обвёл силуэты, смутные в сумраке полуподвала, как бы не понимая, кто спросил.

– Да?..

– Ты же в общагу сейчас? – спросила, отделяясь от группы, Катя.

– Да.

– Можешь, пожалуйста, вот этот пакет закинуть? Тут прошлогодняя мелочь по реквизиту.

Сердце ухнуло вниз. Носильщик. Всё понятно.

– Сможешь?..

– Да, давай.

Он схватил огромный, но лёгкий пакет, и стремительно вышел, выбрался сначала на свет, потом на улицу. Уже за проходной закрыл глаза и прислонился к кирпичной, покрытой изморозью стене. Размечтался. Раскатал губу.

Он брёл в общагу, как больной бегемот: еле полз, по-бурлацки перекинув через плечо мешок. Путь, который прежде проделывался за пятнадцать минут, в этот раз грозил занять полчаса. Плёлся Олег так медленно, что на середине дороги, откуда видно было и корпуса общаг, и институт, его нагнала Катя. Она шла вместе с Окханом, смеялась, смотрела что-то в телефоне, волокла ещё две сумки и при всём при этом умудрилась заметить его, притаившегося в тени ларька с ремонтом обуви.

Олег снова закрыл глаза. Начинала болеть голова. Уж лучше бы они просто проплыли мимо…

Но Катя всё-таки подошла. Будто продолжая разговор, кивнула на вывеску «Ясень»:

– Хороший магазин, только дорогой больно.

Олег пожал плечами, не зная, что ответить.

– Ты бы сказал, что ещё в магазин пойдёшь… А то навьючила на тебя.

– На себя посмотри, – сказал он и тут же прикусил язык. Но Катя поняла правильно, поправила на плече свои сумки.