Куклолов - Дарина Александровна Стрельченко

о маме, об Изольде приходило успокоение. Я потянулся к чемодану. Отпер. Погладил по бороде близнецов, улыбнулся Кабалету – совсем лишать их внимания казалось неправильным. Посмотрел на Изольду. Аж дрожь пробрала – какой она была красивой. Я вздохнул, сдул с ладони поцелуй и закрыл крышку. За стеной по-прежнему стояла тишина, зато на улице, прорываясь в форточку, играла тихая, нежная музыка.

Я вздохнул, закрыл глаза, посидел немного, держась за краешек стула. Встал, оделся и пошёл в институт – времени было всего-то шесть часов. По отцовым рассказам, в это время жизнь в институте только начиналась.

Так оно и оказалось! Окна корпусов сияли, на территории сверкали гирлянды, на этот раз светилась и огромная, украшенная огоньками ель перед входом. Я второй раз спокойно прошёл по поддельному общажному пропуску и, решив, что больше всего студентов должно быть в столовой, направился знакомой тропой. Перспектива ловить кого-то на холоде у проходной уже не внушала оптимизма.

Неужели я шёл этой тропой ещё вчера?..

Нет, не вчера. Была череда пустых дней в общаге. Та дыра, пустота, о которой я не мог вспомнить ничего и не верил бы в неё, если бы не календарь в телефоне. В прошлый раз я был в институте почти неделю назад… А тут, кажется, ничего и не изменилось. Только народу как будто прибавилось. И столовка закрыта. А у меня с утра во рту не было ничего, кроме двух таблеток и стакана воды.

На декоративной штукатурке рядом с дверями в столовую висел лист с надписью: «Буфет». И жирной стрелкой вниз.

Я пошёл в буфет. Странное оказалось место: гранитные плиты на полу, облупившаяся штукатурка по стенам, высокая тёмная стойка. Зато столы и приборы – совсем новенькие.

Единственный пустой стол оказался у самых дверей; я занял его, кинув рюкзак на стул, и пошёл к кассе. С первого взгляда стало ясно: цены тут куда кусачей, чем в столовой. Ассортимент напоминал фастфуд; я выбрал лапшу и пахлаву, ещё взял кофе, чтобы взбодриться, и, осматриваясь, двинулся назад. Заметил, кажется, Ярослава, но понял, что обознался. А когда вернулся к столу, обнаружил, что в подставке не цветные салфетки, а ворох афишек, вроде тех, что мне кинули про клуб поэзии.

Пока глотал кофе, перебрал стопку: студенческое радио, местная газета, экоклуб, благотворительное движение… Когда кофе остался только на донышке, а пахлава загадочным образом растаяла на своей упаковке, на глаза попалась зелёная бумажка с непонятными фиолетовыми словами. Сначала я никак не мог сообразить, в чём дело, а потом понял: написано на английском.

Я перевернул бумажку и не ошибся: текст на русском тоже был. Оказалось, это английский театр. Я подумал было, что тоже приглашают на своё представление, но оказалось нет: приглашают в свои ряды. «Постновогодний набор, и твой уровень английского почти не важен». Это, интересно, как? Но вообще звучало заманчиво, особенно в свете того, что я собрался сдавать английский. Может, стоит заглянуть? Отбор завтра, в большой перерыв. Большой перерыв – это, интересно, когда?

– Девушка, извините, пожалуйста, а большой перерыв – это со скольки?

Блонда с дутыми губами оглянулась на мой вопрос, манерно ответила:

– С двенадцати сорока.

И вернулась к своей тарелке с макарунами.

Вот Изольда тоже светленькая. И Катя. Но они почему-то не считают, что им нужны утиные губы.

Я хмыкнул: сам тупо пошутил, сам тупо посмеялся, и всё в своей собственной голове. Полное самообслуживание.

– Ладно. Ладно…

Значит, большой перерыв. Что ж, придётся пораньше уйти из школы. Завтра пятым-шестым математика, так что я ничего не теряю. На минимум ЕГЭ сдам хоть сейчас, а для невыговариваемого МНТиПС сверхрезультат и не нужен.

* * *

Отбор в английский театр происходил в просторной, пустой и холодной аудитории. Кучка людей – человек пять – собралась у длинного преподавательского стола. Сквозь высокие окна лилось ослепительное солнце, собравшиеся над чем-то хихикали, а высокая тётка в очках и с пучком на голове писала на доске.

Я приблизился, уверенный, что ошибся аудиторией. Решил, что просто спрошу, где тут Г-404, и уйду. Спросил. Смуглый юноша с густыми тёмными бровями и курчавой бородой ткнул пальцем в столешницу.

– Тут.

– А… Я искал, где набор в английский театр.

– Инглиш сиета! – засмеялись две девчонки: тёмненькая с короткими волосами и светленькая, со скобами на зубах.

– Это сюда. – Тётка в очках обернулась от доски. – Ты хочешь записаться?

– Ну… если возьмут.

– And why do you want to join us?[6]

Я растерялся, но всё-таки ответил:

– Wanna improve my English[7].

– What do you study?[8]

Девчонки уже не смеялись, а внимательно слушали. Бородач тоже смотрел на меня с некоторым интересом.

– Э… Э… Preparatory[9], – вывернулся я.

– Окей, – уже по-русски сказала тётка. – У нас нет тестов. Если хочешь – просто оставайся сегодня на репетицию.

– Во сколько?

– Минут через пятнадцать.

Чёрненькая девочка бросила мне карамельку и добавила:

– До конца перерыва ждём, кто ещё захочет присоединиться, а потом репетируем.

– А кто-то ещё есть? – спросил я, поражённый малочисленностью театра. Успел уже представить алый занавес, сцену, софиты, шекспировские пьесы…

– Вася, – кивнула тётка. – И Кейт.

При ближайшем рассмотрении она оказалась достаточно молодой, только старушечьи очки портили.

– Я Анна. То есть если я у тебя не буду преподавать, когда поступишь, то Анна. А если буду, то Анна Николаевна. Это Окхан, – кивок на бородатого.

– Тина, – представилась тёмненькая.

– Саша, – светленькая.

– Олег, – вздохнул я. Какая-то кучка шизиков, а не театр. Но почему-то они мне понравились. Сразу.

– Остаёшься на репетицию?

Кивнул. Подражая девушкам, взгромоздился на стол, как на насест. Они принялись болтать, мешая русский и английский, и я узнал, что после зимнего семестра выпустились сразу шестеро участников, и состав у них теперь совсем скромный, так что ставить будут не целую пьесу, а несколько небольших эпизодов.

– Some kind of mashup, a fusion of styles[10], – вставил Окхан.

Тина кивнула.

– А как так – выпустились посреди года? – вклинился я.

– На некоторых кафедрах пять с половиной лет учатся. Вот у нас как раз такие были. Аля прям жалко, что ушла, – ответила Саша. – Какая она была классная Красная Королева…

– Ого! Вы ставили «Алису»?

– В сокращённом варианте. Кстати, ты, на всякий случай, оставь Анне свои контакты…

Спустя двадцать минут они уже не казались мне шайкой самозванцев; по крайней мере, на английском они разговаривали вообще без проблем. Для меня это было в некотором смысле шоком: в школе мы никогда не болтали просто так. Либо пересказ топика из учебника, либо