Потерянный номер - Серая Зона

- Мураками-сан?!

- Нет, - покачал головой пришелец в тёмных очках. - Когда-то я носил это имя, но сейчас оно ничего для меня не значит. Я - Имакарум Мирабилис, тринадцатый зоалорд.

- Невероятно, - Джабир в волнении прохаживался туда-сюда по комнате, иногда бросая взгляд на результаты анализа. - Баркас, что за чудовище ты создал?

- Я создал много чудовищ, - хмуро отозвался старик. - Но если ты видишь то же, что и я, могу сказать - понятия не имею. Это не наука. Это какая-то, чёрт меня дери, мистика.

- Так, давай не впадать в суеверия. Стыдно было бы нам, умнейшим людям эпохи. Давай ещё раз, по шагу, чтобы убедиться, что мы ничего не упустили.

- Согласен, давай сначала. Изложи, как ты это видишь.

- Если ты в своих моделях ничего не менял, то после смерти должно происходит следующее. Агональное возбуждение мозга на короткое время усиливает биокарман. Как только прекращает вырабатываться нейтрализатор А-регулина, все клетки массово обретают подвижность и сильным спазмом втягиваются в биокарман. Неклеточные образования уносятся клеточным потоком. Клеточные остатки в пространстве Бхуми погибают от недостатка питания и подвергаются автолизу. Клеточная биомасса в биокармане также автолизируется, выделяя при этом нейротоксины, которые обеспечивают гарантированное уничтожение остатков нервной системы. Примерно через полчаса искусственно усиленный биокарман рассыпается, и остатки биомассы уносит течениями Сварги.

- Верно, верно, - лицо Баркаса немного смягчилось, он довольно закивал, словно лектор, который услышал от студента правильный ответ. Джабир только сейчас понял, почему Кабрал на дух не переносит Гамилькара. Старик действительно думает, что он один знает, как делать зоаноидов?! Джабир сейчас изложил прописные истины, известные любому студенту Кроноса. А у бородача такой довольный вид, будто он и на это не рассчитывал.

- Я никогда не трогал этот механизм, с тех пор, как разработал его девяносто лет назад. К чему вмешиваться в то, что хорошо работает. Но мутации Потерянных Номеров непредсказуемы, ты сам знаешь...

- Хорошо, значит этот вариант мы можем исключить. Что мы знаем об Аптоме в этом плане? Он контролирует циркуляцию А-регулина в своём теле, не так ли?

- Да. С этого и начались все наши проблемы. Я слишком поздно понял, что мерзавец может ТАК использовать эту способность.

"Хотя бы способности к самокритике ты не утратил, и то радует. Хотя что и когда ты вообще понял вовремя, черепаха ты старая?"

- Поздно закрывать двери клетки, когда птичка уже улетела. Лучше давай думать, как её поймать... Уровень А-регулина в крови и в тканях этой твари практически нулевой.

- Неудивительно. Анти-аптомовский вирус в первую очередь по нему и бьёт.

- Ах вот оно что... я должен был сам догадаться. Тогда, собственно, вопрос с распадом отпадает. Биокармана у этого тела нет, Аптом забрал его с собой. Без ключевых компонентов самоликвидатор сработать не может.

- Да, но тут обнаружилась совсем другая проблема...

- Я как раз собирался перейти к этому, не спеши, Баркас. Поскольку для гнилостных и прочих бактерий тело зоаноида как правило несъедобно, оно должно быть подвержено только автолизу. Но тут и начинается "мистика", как ты её называешь. Никаких следов обычного автолиза нет. Часть клеток умерла, прежде чем туша была заморожена - но умерла очень странно. Это больше смахивает на апоптоз, чем на некроз - но такого ураганного апоптоза я в жизни не видел. Сначала клетка как будто замирает, все жизненные процессы останавливаются - и может находиться в таком состоянии несколько часов. А потом, без всякого предупреждения - мгновенный распад, подобный взрыву. Как и чем поглощаются апоптические тельца, я так и не понял. Такое впечатление, что просто испаряются. И тоже очень быстро. Я бы подумал, что они уходят в биокарман, но биокармана нет.

- Пробы любых тканей переходят к третьей фазе через несколько минут после забора, - добавил Баркас. - Возможно, они просто перемещаются в биоизмерение и растворяются там?

- Ты сам знаешь, сколько энергии для этого нужно. Я могу представить клетку, способную преодолеть барьер самостоятельно - с трудом, но могу. Но апоптические тельца... да они просто сгорят.

- Ты прав, - Баркас помолчал, решая, стоит ли добавлять что-то. Потом всё же пошёл на откровенность. - Мне уже приходилось видеть подобный процесс.

- Где?! - глаза Джабира вспыхнули.

- В теле Нео-Зекстолла. Вскоре после того, как он стал Потерянным Номером. Именно эта клеточная смерть - я назвал её "странным распадом" - является причиной того, что ему осталось жить несколько дней.

Джабир присел на воздух, сгорбившись в позе роденовского мыслителя.

- Они оба сочетают геном элитной пятёрки. Нужно поэкспериментировать с сочетаниями этих генов. И конечно, взять генетический анализ у обоих замороженных. Двух образцов слишком мало для выводов - тем более, когда один уже труп, а второй вот-вот будет. Мы должны научиться воспроизводить этот результат.

Баркас задумчиво кивнул.

- Так как эффект проявляется на уровне отдельной клетки, попробую воспроизвести его на бактериальных культурах. Если не получится, можно поиграть с клонированием.

- Но ведь Потерянные Номера воспроизведению не поддаются! В лучшем случае ты получишь нежизнеспособный эмбрион...

- Обычные - да. Но Аптом, как ты знаешь, только и делает, что клонирует себя. Я хочу взять несколько его клеток и подвергнуть вегетативному размножению. А также взять образец его ПВМ и скормить этой дряни клеточные культуры элитной пятёрки.

В то же время в надземной части Облачных Врат происходил не менее важный разговор.

- Мне удалось заблокировать его развитие, - Кабрал нервно поглаживал сухими пальцами поверхность кокона. - Увы, ненадолго. На полчаса, не больше.

- Не прибедняйся, это невероятный результат, Кабрал! - Фридрих фон Пургсталл был искренне потрясён. - Я не думал, что это вообще возможно! Ты смог повлиять на Гайвер, на чудовище, которое по определению не поддаётся контролю! Вдобавок, с первого раза продлить эффект на целых полчаса!

- Мне лестно твоё мнение, Пургсталл, - смущённо улыбнулся старичок. - Но боюсь, это великое достижение, останется и последним. Кокон адаптируется, вырабатывает защиту от моих вторжений и учится бороться с их последствиями. Отрезок, на который я смогу его зафиксировать, будет только уменьшаться... Если я вообще смогу в него снова проникнуть. Мы должны его уничтожить, Фридрих, пока он не вырвался на свободу.

- Я тоже так думаю, если честно. Но ты же знаешь, мы не можем уничтожить уникальный артефакт без позволения лорда Арханфера. Гайверы играют важную роль в его планах.