Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

— Вы лишаете нас рассудка.

— О боже, — охнул Оливер. — Мы что, притащили с собой заразу?

— Нет, — послал мысль туземец. — Всё дело в ваших мыслях. Они очень яркие и кровожадные. Слишком страшные, чтобы их вынести… Ваш разум болен… и эта болезнь поражает нас, когда мы вступаем в контакт…

— Наши мысли? — переспросил Зальцман. Он оглянулся на Оливера и Маглио. Неужели у кого-то из них нездоровая психика? А может, у него самого? Он тут же отбросил эту мысль: перед полётом они прошли тщательное обследование на вменяемость и психическую устойчивость. Нездоровые люди не проникли бы в экипаж.

Туземец терял силы на глазах, но уловил мысль.

— Нет, — подумал он. — Все ваши мысли. И те, что позади, тоже.

Позади? Что это значит? Зальцман задумался, не сводя глаз с задыхающегося туземца.

— Вы чудовища, — пришла слабеющая мысль туземца. — То, что в ваших головах, отвратительно. Твари, поедающие глаза… это ужасно… и другие…

— Космические байки! — ахнул Оливер. — Ты неправильно нас понял, друг. Это не более чем…

— Нет! — рассердился туземец. — Не эти, другие. Те, что позади! Ужасы в ночи. То, о чём вы сами не думаете, потому что иначе они бы свели вас с ума и убили. Истекающий кровью лес!

Зальцман уже догадался, о чём говорит туземец, но не хотел в это верить. Да только выбора не осталось.

— Он имеет в виду наше подсознание, — медленно проговорил он.

— Да, — пришла мысль туземца. — Это правильно. Вещи, о которых вы не позволяете себе думать, потому что они отвратительны. А вот мы… мы не можем не думать о них, когда вы близко.

Он хотел сказать что-то ещё, но тут он перестал себя контролировать. Мгновение ничего не происходило. А потом на землян обрушился мощный поток из обрывков безумных мыслей. Тут были все монстры Маглио, вылезающие с визгом и клёкотом из безумного сознания. Покрытые чёрно-оранжевой чешуёй юфанги. Орды захватчиков Оливера, прокладывающие путь через кровоточащий лес из сна Зальцмана и ведомые безликой тварью, захлёбывающейся от ненависти ко всему живому. А следом из глубин сознания выползали огромные осклизлые существа, воплотившие в себе все опасения и страхи мальчишек, растущих на кишащей суевериями Земле. Чудовища, которые прячутся в безлюдных ночных переулках, жуткие создания, которые ухмыляются из-за дверок шкафа, когда родители спят. А за ними, из самой глубины детской памяти, подслеповато косясь…

Земляне бежали, всхлипывая и спотыкаясь. И до самого скутера их преследовало безумие. Маглио сорвал маленький корабль с места и бросил вверх, не дожидаясь, пока Оливер полностью заберётся в люк. Зальцману пришлось затаскивать его внутрь, когда скутер уже с рёвом набирал высоту.

Долгое время казалось, что Оливер и не думает выходить из прострации. Он не разговаривал и не двигался, уставясь в одну точку невидящим взглядом. Зальцман не очень-то разбирался в психиатрии, поэтому испробовал народное средство: плеснул инженеру в лицо воды из чашки и хлопнул ладонью по спине. Грубая шоковая терапия сработала.

— Ну, ты как? — спросил Зальцман.

— Они не могли подпустить нас к себе, — проговорил Оливер тусклым голосом. — Не могли вынести ужасные мысли из закоулков нашей памяти. — Он поднялся на ноги, опираясь на руку Зальцмана. — Даже звери не могли вытерпеть наше присутствие.

— Постарайся забыть об этом, — посоветовал Зальцман. — Мы не виноваты.

— Только представьте, — продолжал Оливер тем же тусклым голосом. — Мимолётного отражения нашего подсознания было достаточно, чтобы сделать нас невменяемыми. А они воспринимали его в полном объёме.

— Забудь об этом.

— Я противен самому себе!

— Да заткнись ты! — крикнул Маглио.

Бортинженер ещё некоторое время смотрел в пустоту, потом попробовал улыбнуться. Маглио насвистывал что-то немелодичное, пока они готовились к старту.

— Шеф, поищем другую звезду класса G и другую планету?

— А надо ли? — вздохнул Зальцман.

Стоимость жизни

Cost of Living — Galaxy Science Fiction, December 1952; перевод: Нинель Морицевна Евдокимова

Кэррин пришёл к выводу, что нынешнее дурное настроение появилось у него ещё на прошлой неделе, после самоубийства Миллера. Однако это не избавило его от смутных, безотчётных страхов, гнездящихся где-то в глубине сознания. Глупо. Самоубийство Миллера его не касается.

Однако отчего же покончил с собой этот жизнерадостный толстяк? У Миллера было всё, ради чего стоит жить: жена, дети, хорошая работа и все чудеса роскоши, созданные веком. Отчего он это сделал?

— Доброе утро, дорогой, — сказала Кэррину жена, когда они сели завтракать.

— Доброе утро, детка. Доброе утро, Билли.

Сын что-то буркнул в ответ.

Чужая душа потёмки, решил Кэррин, набирая на диске номера блюд к завтраку. Изысканную пищу готовил и сервировал новый автоповар фирмы «Авиньон электрик».

Дурное настроение не рассеивалось, и это тем более досадно, что сегодня Кэррину хотелось быть в форме. У него выходной, и он ожидал прихода инспектора из «Авиньон электрик». То был знаменательный день.

Он встал из-за стола вместе с сыном.

— Всего хорошего, Билли.

Сын молча кивнул, взял ранец и ушёл в школу. Кэррин подивился: не тревожит ли и его что-нибудь? Он надеялся, что нет. Хватит на семью и одного ипохондрика.

— До свидания, детка. — Он поцеловал жену, которая собралась за покупками.

«Во всяком случае она-то счастлива», — подумал он, провожая её взглядом до калитки. Его занимало, сколько денег оставит она в магазине «Авиньон электрик».

Проверив часы, он обнаружил, что до прихода инспектора из «А. Э.» осталось полчаса. Лучший способ избавиться от дурного настроения — это смыть его, сказал он себе и направился в душевую.

Душевая была сверкающим чудом из пластика, и её роскошь вернула Кэррину утраченный было душевный