Бетонный остров - Джеймс Боллард

— Лихорадка прошла. Вчера вечером мы за вас очень беспокоились. Вы из тех людей, которым надо постоянно проверять себя на прочность. А вам не кажется, что вы намеренно устроили аварию, чтобы оказаться на этом «островке безопасности»? — Встретив терпеливый взгляд Мейтланда, она продолжала: — Я не шучу. Поверьте, уж в чем в чем, а в самоубийствах я разбираюсь. Моя мать перед смертью так накачалась барбитуратами, что вся посинела.

Мейтланд сел.

— Какой сегодня день?

— Воскресенье. Индийские рестораны в этой округе работают каждый день. Индийцы эксплуатируют себя и свой персонал больше, чем белые. Впрочем, об этом вы и сами прекрасно знаете.

— О чем?

— Об эксплуатации. Вы ведь богатый предприниматель, верно? Так вы заявили вчера вечером.

— Не будьте наивны, Джейн, — я не богат, и никакой я не предприниматель. Я архитектор. — Мейтланд помолчал, прекрасно понимая, что она заговаривает ему зубы, пытаясь свести их отношения к пустой домашней болтовне. Однако в этом было что-то не совсем преднамеренное.

— Вы вызвали помощь? — твердо спросил он.

Джейн проигнорировала его вопрос, накрывая скромный завтрак. Она аккуратно расстелила на ящике бумажную скатерть и расставила ярко раскрашенные бумажные стаканчики и тарелки; все это напоминало миниатюрное детское чаепитие.

— Я… у меня не было времени. Я думала, сначала надо дать вам поесть.

— По правде сказать, я действительно проголодался, — Мейтланд развернул пакет с печеньем, который она ему протянула, — но мне нужно в больницу. Нужно осмотреть ногу. И еще у меня работа, жена — должно быть, меня уже спохватились.

— Да они думают, что вы в командировке, — быстро возразила Джейн. — Может, они вовсе по вам не скучают.

Мейтланд оставил это без комментариев.

— Вчера вечером вы сказали, что позвонили в полицию.

Джейн рассмеялась, глядя, как Мейтланд, сгорбившись в своих отрепьях на краю постели, почерневшими руками разрывает пакет с печеньем.

— Не в полицию — мы здесь не очень любим полицейских. Во всяком случае, Проктор — у него остались о полицейских довольно неприятные воспоминания. Они всегда с ним плохо обращались. Знаете, один сержант из Ноттингхиллского участка даже на него помочился. Такое не забывается.

Она помолчала в ожидании ответа. Сернистый запах треснувших яиц опьянил Мейтланда. Выкладывая дымящееся яйцо на его тарелку, Джейн прислонилась к нему, и он ощутил мягкую тяжесть ее левой груди.

— Послушайте, вчера вечером вам было совсем плохо. К вам было не притронуться. Эта жуткая нога, лихорадка… вы были страшно измучены и бредили о вашей жене. Представляете, каково бы нам было ковылять в темноте по колдобинам, да еще втаскивать вас на откос? Я просто хотела, чтобы вы остались живы.

Мейтланд разбил яйцо. От горячей скорлупы защипало забитые машинным маслом порезы на пальцах. Девушка опустилась на корточки у его ног и откинула со лба волосы. Она так коварно пользовалась своим телом, что он смутился.

— Потом вы поможете мне выбраться отсюда, — сказал он. — Я понимаю, что вы не хотите впутывать полицию. Если Проктор…

— Именно. Он боится полиции и сделает все возможное, чтобы не приводить ее сюда. Дело не в том, что он когда-то что-то натворил, просто пустырь — это все, что у него есть. Построив автостраду, они его тут заточили — он ведь никогда отсюда не выходит. Удивительно, что он вообще выжил.

Мейтланд затолкал в рот расползающееся и капающее на пол яйцо.

— Проктор меня чуть не убил, — напомнил он, облизывая пальцы.

— Он подумал, что вы хотите занять его логово. Вам повезло, что я оказалась рядом. Он очень сильный. Когда ему было лет шестнадцать-семнадцать, он выступал на трапеции в передвижном цирке. Это было до того, как приняли законы об охране труда. Он упал с высоты, расшиб себе голову и повредился в уме. Его вышвырнули на улицу. С умственно отсталыми и дефективными обращаются ужасно — если они не соглашаются идти в приют, то становятся совершенно беззащитными.

Мейтланд кивнул, поглощенный едой.

— И давно вы живете в этом старом кинотеатре?

— Вообще-то я здесь не живу, — ответила она, широким жестом обведя помещение.-Я живу у… у одних друзей неподалеку от Харроу-роуд. У меня с детства была отдельная комната, и я не люблю, когда вокруг много народу, — вы, наверное, меня поймете.

— Джейн…— Мейтланд прокашлялся. От жесткого печенья и обжигающих яиц во рту открылось множество мелких ранок. Отвыкшие от еды десны, губы и мягкое небо щипало. Он обеспокоенно посмотрел на молодую женщину, понимая всю меру своей зависимости от нее. В семидесяти ярдах от него по автостраде проносились машины, которые везли людей к семейному столу. Сидение у примуса с молодой женщиной в этой убогой комнатенке почему-то напомнило ему первые месяцы брака с Кэтрин и их официозные обеды. Хотя Кэтрин обставляла квартиру сама, практически не советуясь с Мейтландом, он ощущал такую же зависимость от нее, такое же удовольствие от пребывания в чужом интерьере. Даже их нынешний дом был спроектирован так, чтобы избежать риска чрезмерного привыкания к знакомой обстановке.

Мейтланд признал, что Джейн сказала правду насчет спасения его жизни, и внезапно почувствовал себя в долгу перед ней. Его озадачивали смесь теплоты и агрессивности в этой девушке, ее резкие переходы от прямоты к откровенной уклончивости. Он все чаще и чаще ловил себя на том, что любуется ее телом, и его раздражала собственная сексуальная реакция на ту бесцеремонность, с которой она себя подавала.

— Джейн, я бы хотел, чтобы вы сейчас же позвали Проктора. Вы с ним можете поднять меня по откосу и оставить у дороги. Я сумею кого-нибудь остановить.

— Конечно. — Она прямо посмотрела ему в глаза и, чуть улыбнувшись, рукой отвела с шеи волосы. — Проктор вам помогать не станет, но я попытаюсь

— а вы страшно тяжелый, даже несмотря на истощение. Слишком много дорогих обедов — а все это возмутительное уклонение от налогов. А от переедания вы, наверное, получаете какую-то эмоциональную защищенность…

— Джейн! — Мейтланд в раздражении стукнул по ящику почерневшим кулаком, разбросав бумажные тарелки по полу. — Я не собираюсь звонить в полицию. Я никому не сообщу о вас с Проктором. Я благодарен вам — если бы вы меня не нашли, я бы, наверное, так и подох здесь. Никто ничего не узнает. Джейн пожала плечами, начиная терять интерес к словам Мейтланда.

— Придут люди…

— Не придут! Рабочему, который отбуксирует мою машину отсюда, наплевать на все, что здесь делается. Последние три дня сто раз мне это доказали.

— Ваша машина стоит кучу денег?

— Нет — от нее теперь никакого толку. Я ее сжег.