Кот госпожи Брюховец - Елена Басманова

– Очень хотелось бы, – вздохнула Мура, – но не удастся. Нет ли у вас, Софрон Ильич, заветной папочки с газетными публикациями о мужской моде?

– А что именно вас интересует, сударыня?

В глазах Бричкина появился блеск охотничьего азарта, но хозяйка детективного бюро, словно испытывая умственное проворство своего подчиненного, ответила коротко:

– Мужские браслеты.

– С топазом? – хитро прищурился Бричкин. – Из серебра? Вы видели такой браслет у кого-то? Уверены, что камень не поддельный?

Мура рассмеялась.

– В том-то и дело, что не уверена, – призналась она, – и был он на руке странного типа, смутно похожего на кого-то очень знакомого. На кого –не пойму. Этого типа зовут Васька-Кот, увидев меня, он выпрыгнул в окно. Откуда у него взялась серебряная цепочка с топазом винно-желтого цвета? Не с убитого ли кота нашей клиентки снял?

Бричкин задумчиво почесал щеточку усов.

– Васька-Кот? Кличка известная, воровская, кое-что о нем слышал. Дерзкая персона. Но душить котов даже ради браслета – слишком мелко для мошенника его ранга. Так что этот след – ложный. Не думайте о нем. Отдыхайте! А я займусь мифом о фонтане и монахе.

– Но я не могу оставить вас наедине с сумасшедшей! – возразила Мура. – Все-таки «Господин Икс» – это я! И потом, вы уверены, что она не потребует вскрыть могилку?

– Не уверен, – вздохнул Бричкин. – Эксгумация кота – это серьезно. Хорошо, что подсказали. Но и этот подводный риф мы обойдем.

– Вообще-то меня пригласили сегодня на велодром, – задумчиво произнесла Мура. – А на дачу мы собирались ехать вместе с доктором Коровкиным. Но он забыл о своих обещаниях. Я на него сержусь. Если он придет, скажите, что меня нет и не будет.

– Непременно, – ответил Бричкин, откидывая голову бронзового сфинкса и нацеливая стальное перо в чернильницу. – Когда я служил в артиллерии, был у нас один доктор, то есть дантист, из вольнонаемных, по фамилии Кошкин. Он утверждал, что кошачье мясо по вкусу напоминает кроличье, а тушки почти неотличимы...

Дальше Мура слушать не стала, отправилась в смежную комнату. Ей хотелось побыть одной, хотелось отдохнуть от кошачьего безумия, обступившего ее со всех сторон, а после встречи с трактирным Васькой-Котом в разговорах о кошатине было нечто каннибальское...

Мура рассматривала в зеркале свое отражение и размышляла. Не стоит ли чуть-чуть подсурьмить брови? Если она поедет на велодром, ее ждет встреча с великолепным греком: он богат, неплохо образован, знает древнюю историю и литературу. А его оливковые глаза! А запястья его сильных смуглых рук! На одном серебряный браслет, белоснежные манжеты эффектно оттеняют черный густой пушок. В воображении Муры возник пленительный образ: полуобнаженный, волосатый грек в длинных сиреневых носках на стройке Парфенона...

Приглушенный звук дверного колокольчика возвестил, что в помещение бюро кто-то вошел. Неужели вернулась госпожа Брюховец? Мура на цыпочках пробралась к двери и приложила ухо к замочной скважине.

– Могу ли я видеть Марию Николаевну?

– К сожалению, в данный момент ее нет.

– Жаль. Появится ли она к вечеру?

– Не обещала.

– Попробую позвонить ей на квартиру.

– Если желаете, оставьте записку, я передам.

– В этом нет надобности. Я буду дома, лишь ненадолго заеду в «Аквариум». Об «Аквариуме» Марии Николаевне можно не сообщать.

Голос посетителя Мура узнала сразу – он принадлежал доктору Коровкину! С трудом совладав с нахлынувшим желанием выбежать из своего убежища и осыпать неверного друга убийственными упреками, Мура в изнеможении опустилась на диванчик. Мало того, что в тайне от всех доктор прогуливается по утрам с хорошенькой мещанкой, так он еще и «Аквариум» посещает!

Возмущению Муры не было предела. Она жалела милую Полину Тихоновну, которая, жертвуя собой, вместо достойного человека воспитала ханжу и лицемера! Что толку в его внешней благопристойности? То ли дело прекрасный Эрос! Он говорит о своих чувствах во всеуслышание, не прикрываясь приличиями, прямо заявляет, что любит и красоту души, и красоту тела. Греки – большие дети: все в них открыто, солнечно, жизнерадостно!

Мура, чувствуя необыкновенный прилив сил и невесть откуда взявшуюся злость, металась по гардеробной комнате детективного бюро «Господин Икс».

Старательный Софрон Ильич Бричкин полностью погрузился в сочинение кульминационной части отчета о собрании петербургской масонской ложи. Время для него, как для Создателя в момент творения, перестало существовать. И только каким-то седьмым чувством он понял, что перед ним явилась его юная повелительница. Он поднял голову и обомлел.

Глава 14

Карл Иванович Вирхов вышел от Густава Оттона разочарованным. Какой смысл в чрезмерном волнении банковского служащего? По всей видимости, к взрыву воздушного шара он не причастен. Про деревянные футляры объяснил вполне логично. Вирхов не заметил в речах хозяина и ничего социалистического: вряд ли тот думал о равенстве и братстве. Правда, имелся кот, но вряд ли Мура имела в виду именно этого жирного урода: никто из других участников праздника не упоминал, что Густав Оттон привозил хвостатое чудовище полюбоваться на подъем «Генерала Банковского». И напрасно господин Оттон смущался содержимого своей картонки – эка невидаль! Масонские побрякушки! В Петербурге куда ни плюнь – всюду в масона попадешь.

Впрочем, не одними масонскими заботами жива империя. Хранит ее православная вера да заступничество Божьей Матери со святыми. И не скудеет земля русская на подвижников духа – являет титанов веры. Скромных, кротких да всесильных – и после кончины своей народ воодушевляют, простирают молитву свою благодатную над оставшимися в юдоли земной.

Мягчают нравы русские, душа добром и милосердием преисполняется. О, если б можно было все население за казенный счет отправить в тамбовскую землю, поклониться Саровской обители! Не случайно к старцу и при жизни его не гнушались заглядывать величайшие люди. Семьдесят лет прошло с кончины великого пустынника и молитвенника земли русской Батюшки Серафима, а память о нем никогда не забывалась, терпеливо ждали открытия многоцелебных мощей. Конечно, вокруг останков много недоброжелательного шума – словесного и литературного. Оно и понятно, Николай II и Александра Федоровна большие надежды возлагают, надеются наследника вымолить. Шумят либеральные умники, а простой православный люд с душевной радостью встретил определение Синода о грядущем прославлении Серафима. Комиссия Синода признала свыше ста исцелений от недугов душевных и телесных, полученных по молитве на могиле святого чудотворца.

Размышляя о судьбе последнего русского святого, в миру Прохора Исидоровича Мошнина, сына курского купца, избравшего подвижническую жизнь отшельника, представляя грядущие через две недели Саровские торжества, Карл Иванович так расчувствовался, что не заметил, как оказался у «Гигиены», располагавшейся в этом же Дмитровском переулке. Он не считал ниже своего достоинства заглянуть в гостиницу – испытывал некоторую вину перед приезжим греком.

В вестибюле гостиницы следователя Вирхова встретил портье, и встретил настороженно.

– Могу ли я видеть господина Ханопулоса? – как можно мягче спросил Вйрхов.

– Постоялец, к сожалению, ныне отсутствуют.

– С ним все в порядке?

– Не извольте беспокоиться. – Портье заметно колебался, поправлял очки на курносом носике, большие глаза за круглыми стеклами смотрели с тревогой на стража правопорядка.

– Вы уверены? – Вирхов увеличил напор.

– Недавно являлись в полном здравии. Изволили отбыть по своим делам.

– В благоприятном расположении духа? – тонко улыбнулся Вирхов.

– Совершенно верно, – поклонился портье. – Изволили принести два чемодана с товаром. Коммерсант-с...

– И чем же собирается удивить столицу Российской империи господин Ханопулос?

– Коврами индийскими. – Портье охотно делился своими наблюдениями. – А может, еще чем. Утром в его номер из аптеки доставили бандероль со шприцами, бинтами и ароматическими веществами. Потом потребовал в номер два медных таза. Оплатил вдвойне. – Очки сползли на кончик носа, в глазах, уставившихся поверх оправы на следователя, появилось особое бдительное выражение. – А разве постоялец неблагонадежен?

– Нет-нет, – заверил Вирхов гостиничного служащего. – Наоборот. Я очень рад, что господин коммерсант нашел приложение своим инициативам в российской столице. Прошу оказывать ему всяческое содействие и помогать во всех начинаниях.

Портье замялся, поправил очки и поджал губы. Вирхов насторожился.

– Вы хотите что-то мне сказать?

– Понимаете, – портье перегнулся чрез стойку, – в поведении нашего гостя есть странности... По прибытии он сразу же отправился на кладбище...