Колдун Нагаш - Майк Ли

И сразу же ветер пустыни закружил вокруг собравшихся воинов, вздымая в воздух жгучий песок. К тому времени как они вскочили в седла своих скакунов, ветер уже кружил яростным вихрем. Боевые крики воинов заглушал голодный рев Ксара, но костяные рога, как клинки, прорезали этот рев, и всадники, перескочив через барханы, понеслись по каменистой пустыне к вражеской армии.

Живые воины Нагаша увидели шипящую песчаную тучу, несущуюся на них, и поняли, что она предвещает. Они в ужасе повскакивали на ноги, хватаясь за оружие и за поводья перепуганных лошадей. Прошло всего несколько минут, и потрепанные отряды тяжелой кавалерии уже мчались прямиком в бурю, а копейщики выстраивались среди разлагающихся тел своих соратников, готовясь отразить атаку.

Из всех богов Ксар Безликий меньше всего был расположен к людям и чтил Соглашение в лучшем случае через силу. Его дары зачастую оказывались палкой о двух концах, поэтому те, кто ему поклонялся, обращались к Ксару только в состоянии крайней нужды. Яростная буря, вызванная жрецом бен Иззедейном, хлестала и друзей, и врагов, скрывая в свистящем вихре все, что происходило между волками пустыни и кавалерией Нагаша. Всадники в буквальном смысле слова сталкивались друг с другом, выныривая из мрака, обменивались несколькими неистовыми ударами, разъезжались и снова исчезали. Вопли умирающих заглушал голодный ветер, трупы превращались в скелет за несколько мгновений.

Однако всадники пустыни были в своей стихии. Прикрыв лица шарфами в знак преданности своему богу, они легко угадывали изменения ветра и знали, как смотреть сквозь мглу, чтобы увидеть врага. Они скакали с таким мастерством, словно их кони читали мысли своих седоков. Кони пустыни были совершенно особой породой, единственным даром, когда-либо по-настоящему преподнесенным Ксаром своему народу, и ценились своими хозяевами дороже рубинов. Снова и снова сталкивались волки пустыни со своими противниками, и кавалеристы Кхемри вылетали из седел и истекали кровью, упав на землю.

Лошади без всадников, спотыкаясь, выбирались из песчаного вихря и галопом мчались в лагерь Узурпатора. Копейщики видели, что буря неумолимо приближается к ним, и со страхом сжимали оружие. Командиры приказывали сомкнуть ряды, создать прочную стену из щитов и копий, чтобы встретить яростный ветер. Песчаная буря пронеслась над воинами шипящей, ослепляющей волной, колола глаза, царапала кожу. Передние ряды отпрянули, словно столкнувшись с вражеской атакой, но арьергард прикрыл головы щитами и пятился, не разбивая шеренги. Из мглы вылетали дротики, неслись в сомкнутые ряды, вонзались в щиты и впивались в плоть. Люди кричали и падали, и в криках их звучали боль и радость, словно смерть была не концом, а освобождением от пережитых ужасов.

Волки пустыни появились из песчаной бури как призраки перед стеной из щитов, заставили своих коней подняться на дыбы и обрушили на врага сабли и боевые топоры. Всадники пустыни отсекали наконечники копий, оставляли вмятины на шлемах, рубили незащищенные руки и шеи. Люди падали, но, прежде чем их соратники успевали отреагировать, всадники разворачивались и опять исчезали в песчаном вихре.

И все же ряды держались, образовав бронзовую дугу между бурей и безмолвными шатрами, стоявшими вдоль дороги. Воины криками подбадривали тех, кто стоял впереди, и заполняли бреши, оставленные погибшими товарищами. Отвага их была отчаянной — каждый помнил, что случится с его семьей, если они не сумеют одолеть армию Бхагара.

И столь велика была их решимость устоять, несмотря на песчаную бурю, что они не заметили молчаливый отряд всадников, вылетевших из предгорья на востоке и напавших на лагерь с противоположной стороны. Только горстка тяжелых кавалеристов преградила им путь, но они быстро пали, пронзенные стрелами из мощных луков. Волки пустыни пронеслись по усыпанной трупами земле и устремились к незащищенным палаткам, находившимся всего в нескольких сотнях ярдов.

В центре лагеря раздались тревожные крики и резкие звуки рогов. Рабы, пошатываясь, выходили из палаток, размахивая ножами и дубинками. Люди Бхагара сметали их, как тростник, или пригвождали к земле зазубренными дротиками, но самопожертвование рабов задержало атакующих на несколько драгоценных секунд. Когда последний раб пал, послышался оглушительный шелест бесчисленных крыльев. Всадники Бхагара в ужасе и отвращении закричали — над палатками возник столб кружащихся скарабеев, которые распространились по небу, скрывая полуденное солнце.

Архан оттолкнул тяжелую крышку саркофага в сторону и вскочил на ноги. Голова раскалывалась от гневного приказа хозяина. Шум битвы раздавался совсем рядом, и визирь тотчас понял, что произошло. Выхватив меч Сузеба из рук коленопреклоненного слуги, бессмертный выбежал из палатки в противоестественную тьму.

Два дротика тут же пронзили его, воткнувшись в грудь справа и слева. Визирь пошатнулся под двойным ударом, но все же вытянул вперед левую руку и прошипел грозное заклинание. Из кончиков пальцев вырвался град магических стрел и пронесся сквозь ряды всадников, пригвождая людей и пронзительно ржущих коней к земле.

Налетевший справа всадник полоснул Архана скимитаром. Визирь круто повернулся, взмахнул массивным бронзовым хопешем и отсек скакуну ноги. Отчаянно заржав, несчастное животное рухнуло. Всадник вылетел из седла, сильно ударился о землю, перекатился на спину и последнее, что увидел в жизни, был сверкнувший меч бессмертного, раскроивший ему череп.

Жужжали дротики и стрелы, раздавались крики. Воины Бхагара носились между палатками, убивая всех, кто подворачивался под руку, крики людей и ржание лошадей эхом отражались во тьме, а бессмертные восставали от сна и присоединялись к битве. Прорычав злобное проклятие, визирь устремился к врагу. Подгоняемый огнем нечестивого эликсира Нагаша, Архан ворвался в ряды всадников пустыни. Люди падали замертво, их придавливало телами собственных скакунов — это визирь прокладывал себе кровавую дорогу.

Вдруг послышался сердитый вой, зловещее зеленое свечение пронзило темноту слева от Архана. Вой призрачного хора делался все громче, доходя до сводящего с ума крещендо, к которому примешивались безумные крики живых. В толпе, окружавшей визиря, что-то произошло, и всадники вдруг припустили галопом в сторону пустыни. Архан резко повернулся в поисках причины их внезапного отступления, и увидел Нагаша, окруженного почти двумя десятками корчившихся от боли, вопящих людей. Некромант воздел руки к небу, его глаза пылали мрачным огнем — он выпустил на врага свою свиту призраков. Визирь смотрел, как духи, подобно змеям, обвиваются вокруг кричащих людей, втекают в открытые рты и в уголки глаз в поисках души. За ними оставались только дымящиеся оболочки, скорчившиеся в позах, в которых их застала мучительная смерть.

Внезапная неестественная тьма и гнев очнувшегося некроманта — вот что заставило волков пустыни бежать.

Почитатели Ксара уносились к барханам, песчаная буря уже стихала. Архан поднял украденный меч, глумясь над удирающими воинами Бхагара, и вдруг едва не упал, услышав безмолвный, гневный призыв хозяина.

Визирь поспешно подошел к царю и опустился перед ним на колени, быстро соображая, чем он мог вызвать неожиданный гнев Нагаша.

— Что прикажешь, хозяин? — спросил он, прижавшись лбом к земле.

— Кватар пал, — объявил Нагаш. — Немухареб и его армия побеждены. — Призраки, окружавшие некроманта, откликнулись на его гнев и зашипели, как клубок разъяренных гадюк. — Мятежные цари поместили его под арест и захватили город.

Эта новость оглушила визиря. Захватили город? Это неслыханно! Сражения между царями всегда проходили на поле боя. Проигравший платил победителю выкуп. Иногда он лишался каких-либо территорий или определенных прав, но свергнуть царя и захватить его город? Беспримерно.

— Эти мятежники не почитают закон, — осторожно отозвался Архан и провел языком по острым зубам. Было понятно без слов, что враг находится всего в нескольких неделях марша от Кхемри, гораздо ближе, чем потрепанное войско Нагаша.

— Они надеются ослабить меня, лишив Кватара, — сказал Нагаш, — но вместо этого попросту идут прямо мне в руки. Цари Нумаса и Зандри не потерпят захвата Белого Дворца и с радостью объединят свои армии с моей, чтобы выгнать мятежников обратно через Долину Царей. — Некромант стиснул кулак и злобно усмехнулся. — Тогда мы пойдем по очереди на Ливару и Разетру и поставим их на колени. И это будет первый шаг в строительстве новой империи Неехары.

Архан кинул взгляд на войско Кхемри. За последние сто лет почти все ресурсы Живого Города ушли на грандиозный проект Нагаша. Эти жалкие остатки пехоты и кавалерии — все, что удалось собрать, чтобы напасть на Ка-Сабар, а ведь и его армия — всего лишь тень былого величия. Визирь слишком хорошо знал, каких трудов стоило обязать Нумас и Зандри платить подать, чтобы получить деньги на строительство величественной пирамиды для живого бога. Их армии едва ли были в лучшем состоянии, чем войско Кхемри, и хотя могущества Нагаша хватало, чтобы оживлять тела павших, Архан прекрасно видел, что тяготы кампании истощили даже невероятные силы царя-некроманта. И если Ливара и Разетра подчинили своей власти Белый Дворец, Нагаш действительно оказался в шатком положении.