Прозрение. Том 1 (СИ) - Кристиан Бэд

Метров через пять я снова уткнулся в стальную дверь. Вылез.

— Иди, — сказал я Дерену. — Раз ты её нашёл, тебе и разбираться, как она открывается.

Дерен серьёзно кивнул, установил Айима в центр найденного на полу рисунка, и дверь открылась.

— Так просто? — я сунул морду в проём и тут же вспыхнул свет. Неожиданно яркий, режущий.

— Это классический замок для архивных помещений, — пожал плечами Дерен. Только первая дверь почему-то круглая. У нас — арки. Я арку искал…

Но я уже не слушал его. Перед нами действительно был старинный архив.

Длинная комната, сухая и прохладная, была уставлена стеллажами с книгами, папками, ящиками с бумагами. Я шагнул вперёд, воздух колыхнулся, и запахло бумажной пылью.

— Так нельзя, капитан, — возник за плечом вездесущий Дерен. — Архив давно не открывали, нужно сначала распылить консервирующий состав.

— И где я его возьму?

— Это должно быть предусмотрено конструкцией. У меня на родине примерно такие же архивы, — Дерен подошёл к небольшому пульту у стены, активировал его и стал читать инструкцию.

— Ано, — позвал я заскучавшего Неджела. — Найди командующего. Сообщи, что мы обнаружили архив.

* * *

Келли сверхисполнительный, это у него в крови. Я просил прислать десяток шлюпок для усиления охраны нашего маленького лагеря с воздуха, и ровно через два часа шлюпки с «Персефоны» повисли над поляной, сбросив ещё и полсотни десантников. В массе — совсем молодых парней, с лицами, не замутнёнными степенью риска.

У одного на пальце я заметил узкий ободок голокольца — позволяет смотреть кино в любой обстановке. Келли решил, что у нас тут курорт⁈

Я поймал взгляд мальчишки, зафиксировал и рявкнул:

— Это у вас что, боец? С пальцем отрежу!

И тут же наткнулся на другие, остекленевшие от напряжения зрачки.

Ну, Келли, ну хаттов сын, успел! Или это Мерис подсуетился? Ну, нельзя же за два часа?..

Я был в курсе, что мною в Содружестве пугают детей. У нас в крыле, видимо, и бойцов пугали.

Крепкий кареглазый парень застыл в состоянии, близком к стрессовому шоку. Интересно, смог бы я его узнать, если бы не позаботился посмотреть, какой он теперь?

Брен вырос, повзрослел и вообще здорово изменился. Но вежливая, сдержанная настороженность в нём сохранилась. В ней он и замер сейчас, испуганный непривычным психическим давлением.

Да… И мои сержанты когда-то бледнели, если я на них повышал голос. Привыкли, керпи полосатые. Ничего, и Брен привыкнет.

Я задержал взгляд на его лице чуть дольше положенного. Чего Келли молодёжи-то понагнал? Разве что вышки поставить и парней на них посадить, раз уж зверьё есть, а наземной сигнализации нет?

— Вольно всем, — приказал я. — Лейтенант Неджел, подойдите!

Неджел возник из-за плеча мгновенно, он тоже понимал, что пятьдесят голов нам занять нечем. Мы пошептались.

Я открыл было рот, но Ано сделал «большие» глаза — только не меня, мол. Я оглянулся, поморщился. Дерен мне самому был нужен, Рос — тем более.

Из палатки, зевая, выбрался Джоб, который через час должен был сменить Айима, он мне и показался крайним. Хотя Джоб и по сути подходил больше прочих — неплохо понимал лес.

Я велел ему забрать молодёжь, распаковать запчасти для сбора вышек слежения и провести учения по разбивке лагеря и несению караула в условиях дэля без поддержки с воздуха и полном радиоподавлении. Пусть практикуются.

Джоб кивнул по-уставному. Может, он тоже хотел поучаствовать в раскопках, но разочарования не показал — надо так надо.

Я ещё раз взглянул на брата… И… Ничего не ощутил. Меня отпустило — я не хотел больше делать из него фарш.

Кое-что в себе можно, оказывается, просто переждать. Брен не узнал меня, ну и пусть поболтается пока в неведении. После разберемся, кто кому ху.

— Дерен! — позвал я. — Можно уже?

— Пойдёмте, господин капитан, проверим.

Архив всё ещё бальзамировался, чтоб его Хэд побрал. Мы успели пообедать, сунуться к Дьюпу с Энреком и вылететь с треском…

На душе было неспокойно. Я всегда ощущал, что дэль живёт какой-то особенной жизнью, а сегодня неслышные шорохи и пересвисты птиц словно подключили к звукоусилителям.

Отключение сигнализации обострило чувства. Мне казалось, что вокруг нас всё буквально бурлило и стояло на ушах.

Дерен позвал, и я с облегчением удалился в тишину пещеры, хоть ментальный фон и в ней был не самым спокойным. Коснулся индикатора на двери архива… Красная полоса погасла, можно было входить.

Сердце вдруг дёрнулось. Вот ведь проклятая человеческая природа! Архив меня волнует больше родного брата!

Хотя… О мальчишке отлично позаботится сейчас именно Джоб, он умеет и со щенками, и в лесу.

И вряд ли заподозрит чего. На морду лица мы с Бреном почти не похожи — я в маму, светловолосый и рослый, он шатен, в отца. А фамилия у меня была не такая уж и редкая…

История седьмая. «Дьюп — это такая свинья»

Кьясна, Пояс Дождей, территория Содружества

«Ты должна понять меня, Рина, я не могу оставить семью на Земле. Если бы там было сейчас другое отношение к семьям учёных, я, может быть, как-то смирился бы с тем, что дочки останутся с женой. Но ты сама должна понимать, я рискую их судьбами, а может, и жизнями. Когда Гарди говорил об оглуплении общественного сознания, всё это казалось таким забавным. Но следовало учесть: мифическая часть 'стратегии эго» в обывателе гораздо сильнее, чем в просвещенной части общества. На Земле вот-вот вспыхнет война черни против физиологов и биологов. Религиозная война. Ведь ты же смотришь новости? Что там сейчас, если не охота на ведьм?

Я очень люблю тебя, милая, но на Земле девочки погибнут для человечества. Они не нужны там такие. И ты должна понять, что первое время я не смогу оставить жену одну на ледяных просторах Домуса, мы сами выживаем здесь с трудом. Может быть, скованность космического быта заставляет тебя быть резкой, но поверь — на этих холодных землях ещё труднее. Ученый совет не справляется с упадническими настроениями среди отдельных сотрудников и всерьёз поговаривает о том, что лучшим решением для нас станет монархия. Да, я понимаю, что это смешно — монархия в конце XXI-го века. Но кто меня будет слушать?

Я знаю, ты очень любишь меня. И я тебя люблю. Ты помнишь нашу первую встречу? Когда мы пытались поцеловаться в открытом космосе? Ты сказала, что шлем — это неважно. Важно то, что ты сейчас целуешь меня в своём сердце. Я помню. И знаю, что ты любишь именно меня, с моим болезненным самолюбием и оцифрованным чувством долга. Потому я верю, что ты сможешь меня