Волонтер: Нарушая приказы - Александр Александр

-Я прощаю все ваши предыдущие прегрешения, – молвил он. – Хочу сдержать слово, данное вам майором Шредером. Может пожелание, какое есть?

-Ваше величество, – проговорил Фрол, понимая, что дерзит. Получив награду, и что-то требовать еще большая наглость. – Я бы хотел попросить…

-Что? – Недовольно поинтересовался царь. Он не ожидал, что после получения прошения, те что-то еще потребуют.

-Разреши Семену, брату моему на службу к тебе поступить!

-К Христофору Шредеру в полк пойдет?

-Пойдет государь.

-Ну, так тому и быть. Эй, Иван, пиши приказ о назначении Семена, – государь посмотрел на Фрола, – как вас по батюшке?

-Лукич.

-Пиши приказ о зачислении Семена Лукича…

-Самохвалова, – подсказал атаман.

-Самохвалова, в Белозерский полк. – Петр на секунду задумался, – надеюсь он высоты не боится.

Глава 2. Авантюра I

На берегу речки Шексна, возле мужского Воскресенского монастыря, построенного еще в четырнадцатом веке монахами (учениками Сергия Радонежского), раскинулась небольшая деревенька. Вокруг нее леса да болота, но ежели с возвышенности спуститься в пойму реки, то можно попасть на заливные луга. И все бы ничего, да вот только до ближайшего города полдня пути, а поэтому главный в этой местности – отец настоятель. Всякий, кто в этот край приезжает (по делам или на постоянное место жительства) с монахом дело имеет.

Но в середине августа тысяче семьсот седьмого года, в этих местах появился иноземец.

Случилось это в тот момент, когда две кареты, груженные под завязку, остановились у избы местного старосты. Человек в фиолетовом кафтане и высоких сапогах ботфортах, явно иноземного покроя выбрался из одной из них. Вошел в переулок и остановился у двери. Несколько настойчивых ударов и ему открыли. Хозяйка поинтересовалась, что путнику надо? Тот объяснил, что желал бы видеть местного старосту. Женщина впустила его в дом.

Снимать треуголку не стал. Миновал сени. Распахнул дверь и вошел в просторную гостиную. Перекрестился на икону, что висела в красном углу и огляделся. Справа от дверей русская печь. На ней несколько чугунков, в которых варилась похлебка. Запах был восхитительный, гость невольно облизнулся. Староста явно не бедствовал. Вверху на печи торчали голые пятки ребятишек. За столом, у самого окна, сидел сам хозяин – мужик лет сорока. Борода у него черная, ладно стриженная и к тому же аккуратно причесанная. Сам же староста одет в белую рубаху, полосатые штаны и лапти.

-Кто таков? – Поинтересовался мужик, оглядывая с головы до ног гостя и ставя кружку с квасом на стол.

-Граф Андрей Золотарев, – представился вошедший. Минуту думал, стоит ли так уж прогибаться перед мужиком, пусть даже и главным в этой деревне. Решил, что стоит, – Прибыл в вашу деревеньку по приказанию государя.

-Ну, так это, не ко мне, господин граф.

-А, к кому?

-К местному отцу настоятелю. Ведь здешними землями и деревнями монахи владеют.

-Ладно, к настоятелю, так к настоятелю. А, где бы я мог со своими разместиться, пока все не наладится? Я, ведь сюда не один прибыл. Со мной супруга и дети.

Староста задумался. Почесал затылок.

-Так это того. Пока у меня поживете, пока избу себе не отстроишь. Слава богу, дом у меня большой. Места всем хватит.

Гость ушел, вернулся уже не один. Мужичок оглядел семью графа. Жена у того симпатичная, явно в деревне раньше не жившая. Ну, и детишки: мальчик и девочка. Совсем еще маленькие. И чего это государь сего графа в «Тмутаракань» сослал? Может, что натворил? Староста отхлебнул из кружки кваса и произнес:

-Располагайтесь гости дорогие. Федька, олух иди сюда! – прокричал он.

Через минуту в гостиную вбежал мальчишка лет десяти. Рубашка в одном месте порвалась, брюки перепачканы в грязи. А на руки и ноги, смотреть страшно, черные, как у черта.

-Сын, – пояснил староста, Затем погладил, подошедшего к нему, ребятенку по голове. Протянул леденец и молвил, – Федька, отведи барина к отцу настоятелю.

Федор взглянул на странно одетого господина и сказал:

– Пойдемте дяденька.

Для того, чтобы попасть в монастырь, нужно было пройти по деревенской улице и пересечь огромную поляну. У самых стен обители граф остановился. Огляделся. Архитектура собора ни сколечко не походила на ту, что ему приходилось видеть. Из-за деревянного забора, окружавшего обитель, было видно основное здание и колокольню. У ворот привязь.

-Если пройти чуть дальше, – проговорил Федька, – и спуститься с горки, то можно увидеть речку.

Молвил и стукнул несколько раз со всей силы, что была у него, в ворота монастыря. В них отворилась калитка и высунулся тучный монах. Обдал своим дыханием пришедших (лук и перегар) и поинтересовался, что тем надо. Андрей, сказал Федьке, чтобы тот возвращался домой.

– Дорогу до дома старосты сам отыщу, – затем взглянул на инока, – Граф Золотарев с письмом к настоятелю. – Подумав добавил, – от государя Московского Петра Алексеевича.

Монах побледнел и отойдя в сторону, пропустил человека в странных одеждах внутрь обители. Закрыл калитку и сказал:

-Следуйте за мной ваше сиятельство.

Преодолели дворик по диагонали и оказались у дверей храма. Эстонец снял треуголку, перекрестился, вошел в собор. Полутьма. Сотня, если не тысяча горящих свечей. На стенах иконы святых. Вдалеке у алтаря стоял монах и читал молитву. Направились к нему. Служка кашлем привлек внимание того, и проговорил:

-Прибыл его сиятельство граф Золотарев, от государя.

Настоятель перестал читать и повернулся. Совсем старик, отметил про себя Андрей. Борода седая почти до пояса. В руках посох.

-Ну, пойдем отрок поговорим, – проговорил тот, и открыл невидимую для обычного человека дверцу в алтаре, за которой оказалась небольшая комнатка.

Вошли внутрь. Золотарев вновь огляделся. Маленькая уютная келья. Отец настоятель здесь занимался делами связанными с обеспечением спокойной жизни обители. Свет, пробивавшийся сквозь небольшие окна, освещал небольшой стол, стул и небольшую лавку у самой стены. Удобно, подумал Андрей, если монах вдруг уставал, то спокойно мог на этой скамеечке прикорнуть. Сейчас вот именно на ней и пришлось присесть бывшему коменданту.

Настоятель монастыря, человек замкнутый и добродушный, и как любой грамотный человек, а он изучил не одну летопись, что хранятся в монастырских архивах, сперва прочитал грамоту царя, а затем выслушал просьбу Андрея.

-Так-так, – молвил монах, подошел к окну. Распахнул его и позвал, одного из иноков, что сидел в это время под сосной и о чем-то сосредоточенно думал. Тот явился незамедлительно.

-Возьми несколько монахов, – велел тому настоятель, – да ступай к старосте деревни. Пусть он мужиков выделит, да место укажет, где дом для графа ставить будете.

Инок учтиво поклонился. Ушел.

-Как насчет трапезы, граф? – обратился в Золотареву монах.

Ответ был положительный. Андрей пожаловался, что давно с супругой и детьми ничего не ели. И если тех, староста, скорее всего, накормил, то он так и ушел сюда, чтобы пообщаться с настоятелем, голодным.

Покинули собор. Обошли колокольню и оказались у монастырской трапезной. Настоятель пустил его первым.

Огромный, но еще не накрытый стол. Две лавки по бокам. Два инока, поклонам приветствовали пришедших, и тут же притащили вино, огурчики, капусту квашеную, рыбу, миску с лесными ягодами и тарелку с солеными грибочками. Из всего этого Андрей только в своей жизни стерлядь не пробовал. В Архангельске он наслаждался ухой из трески, под Нарвой осетром и форелью.

В этих же местах стерлядь считалась – царской рыбой.

Темой разговора, непроизвольно, стала именно рыба. Андрей восхитился стерлядью, и посетовал, что раньше никогда ее не пробовал. Тогда уже настоятель поинтересовался, откуда граф был родом. Когда узнал, спросил не скучает ли тот по родным местам. Ответ лаконичный – скучает. Да вот только, как заметил эстонец, против воли государя не попрешь. Один раз ослушался и вот он итог.

-И, что ты такое сделал, граф, – осведомился монах, – что тебя царь батюшка в места наши глухие сослал?

И пришлось Золотареву рассказать, как вынужден был защищать город Нарву, когда как государь велел его шведам сдать.

-А, ты, не сдал?

-Не сдал святой отец. Так как считал, что не правильно это. За город тот, года три назад, столько жизней людских было положено.

-Слыхал, слыхал, – вздохнул батюшка. Он налил себе в кружку вина. Сделал глоток и вдруг спросил, – А может, господь желал проверить твой дух, твою решимость?

-Если и так, то тогда и действия мои были правильные, – проговорил граф. – И если бы я был совсем уж не прав, то не сидел бы сейчас с тобой отче.

-Что верно, то верно, – согласился настоятель, – Петр Алексеевич не прощает предательства. Не любит измены, и тех кто идет против его воли. Что-то есть в тебе такое, что заставило государя сослать тебя сюда. Так, что я тебе скажу, – проговорил батюшка, – выходка твоя с нарушением царского указа, для тебя обошлась легким испугом.