Дневник Алисы - Аноним

Сегодня кто-то запустил в мой шкафчик горящего таракана, и даже директор, вызывая меня из класса, знал, что я не опустилась бы до такой глупой выходки. В моем новом пиджаке дыра, а несколько сгоревших листков бумаги задымили все вокруг. Директор спросил меня, кто мог это сделать, но хоть я и подозревала Яну, не посмела ее назвать, и, уж конечно, я не собираюсь называть всех, кто употребляет наркотики в нашей школе. Чтобы иметь право показывать пальцем, нужно самой быть чистой. К тому же они могут меня просто убить. Я очень боюсь.

Я так рада, что занятия скоро заканчиваются. В следующем году, может, мне разрешат поехать пожить к тете Джинни и дяде Артуру в Сиэтл и там ходить в школу. Жалко, что бабушка продала дом, хотя она так больна, что я все равно не смогла бы там с ней жить.

P. S. Ходила в университетскую библиотеку. Мы с Джоэлом немного посидели на лужайке, но все уже не так, как раньше. С каждым днем все становится чуть хуже. Вот бы Джоэл был папиным сыном, тогда я, может, и не родилась бы.

Вечером танцы, но я, естественно, не пойду. Даже Джордж, который раньше меня приглашал, смотрит на меня с отвращением или проходит мимо, не замечая. Видимо, слухи расползаются. Даже не представляю, что они обо мне говорят и как это прекратить.

Похоже, мои старые приятели, с которыми я курила траву, хотят довести меня до полного безумия, и у них это неплохо получается. Сегодня мы с мамой были в супермаркете и встретили там Марси и ее маму. Пока мамы разговаривали, Марси повернулась ко мне и с милой улыбкой на лице сказала: «Сегодня вечером у нас вечеринка, и это твой последний шанс».

Я спокойно, как только могла, сказала «нет, спасибо», но чуть не задохнулась при этом. Ее мама стояла в двух дюймах от нее! На что она опять так же мило улыбнулась и сказала: «Тебе лучше прийти, мы все равно тебя достанем». Можешь в это поверить? Пятнадцатилетняя девушка из образованной, уважаемой семьи не может угрожать другой девушке на людях, только не в таком симпатичном, чистеньком овощном отделе. Мне показалось, что я вот-вот сойду с ума. Правда! В тот момент мой мозг был готов разлететься на мелкие кусочки.

По дороге домой мама заметила, что я все время молчу. Потом она спросила, почему бы мне не подружиться с этой милой Марси Грин, мы могли бы гулять вместе и все такое. Милая Марси Грин, ха! Может, я схожу с ума. Может, это не происходит на самом деле.

Ночью умерла бабушка, умерла во сне. Я пыталась себя убедить, что она отправилась к дедушке, но я в таком расстройстве, что не могу ни о чем думать, кроме как о червях, поедающих ее тело. Пустые глазницы, заполненные копошащимися личинками. Больше не могу есть. Весь дом сошел с ума из-за приготовлений к похоронам. Бедная мама, оба родителя за два месяца! Как она еще держится? Если я сейчас потеряю родителей, я, наверное, умру. Я пыталась ей помогать, чтобы ей было легче, но я так измотана, что каждый шаг дается с трудом.

Джоэл позвонил и сказал, что слышал о смерти бабушки и что он искренне соболезнует. Он придал мне сил, а еще предложил зайти послезавтра после похорон. Я так рада, что он придет. Начинаю ощущать в нем потребность.

Единственное, что помогало мне держаться сегодня, – это знание того, что Джоэл будет ждать. Каждый раз, когда я готова была разреветься, я представляла его, сидящего в нашей гостиной, и от этого становилось легче. Хорошо бы, если бы маме было о чем думать, чтобы отвлечься, она была такой расстроенной. Никогда не видела ее в таком ужасном состоянии. Папа делал все, что мог, но не думаю, что она слышала его.

Когда мы вернулись домой, мы с Джоэлом сидели на заднем дворе и долго разговаривали. Его папа умер, когда Джоэлу было семь, и он с тех пор много думал о жизни и смерти. Его чувства и мысли настолько зрелые, что кажется, что ему уже сто тысяч лет. К тому же он очень духовный человек, не религиозный, а именно духовный, и он очень глубоко чувствует. Мне кажется, что многие ребята нашего поколения глубоко чувствуют. Даже во время наркотических трипов многим кажется, что они видят Бога или что они общаются с небесными созданиями. В общем, уходя, Джоэл впервые очень нежно поцеловал меня в губы. Он такой хороший и замечательный, и я надеюсь, что когда-нибудь мы будем принадлежать друг другу. Правда надеюсь.

Самым худшим сегодня было видеть, как хрупкое тело бабушки опускают в эту темную, бездонную дыру. Казалось, она проглатывает ее, а когда стали бросать землю на гроб, я думала, что закричу. Но Джоэл сказал мне не думать об этом. Потому что смысл смерти в другом, и, наверное, он прав. Просто я не могу не думать об этом.

В школе проходит много всяких мероприятий, и я стараюсь не расстраиваться из-за того, что я не могу в них участвовать. Мне кажется, это в каком-то смысле неприличным – хотеть куда-то пойти сразу после смерти бабушки. Но, сказать по правде, милый друг мой Дневник, я устала быть отщепенцем и притворяться, что меня это не расстраивает. Я так устала, что иногда мне хочется снова убежать и никогда не возвращаться.

Вчера на вечеринке арестовали ребят, и сегодня они обвиняют в этом меня. Яна подошла ко мне в аптеке и сказала, что в этот раз мне это так не сойдет. Я сказала, что ничего не знаю об этом, но она, как обычно, и слушать не стала.

Не знаю, что делать, если они опять начнут меня доставать. Не думаю, что смогу выдержать это, даже при поддержке Джоэла и моей семьи. Просто это уже слишком.

Я так больше не могу, это просто ужас. Не могу! Сегодня, когда я шла мимо парка, какой-то парень, я его даже не знаю, схватил меня и стал угрожать. Он выкрутил мне руку и обзывал самыми последними словами. Кругом было полно ребят, и я хотела позвать на помощь и не смогла. Кто бы заступился за меня? «Правильные» ребята даже не знают о моем существовании. Потом он затащил меня в кусты и поцеловал. Это было так омерзительно. Он засунул мне в рот свой язык и вращал им, пока я не разревелась и не закашлялась. Потом он сказал, что все, что мне нужно, это чтобы меня как следует оттрахали, и что мне лучше никому не говорить о нем, а то он вернется и сделает это со мной.

Я так испугалась, что побежала в адвокатскую контору к мистеру N и попросила отвезти меня домой. Они с мамой решили, что мне плохо, и мама уложила меня в постель. Мне плохо. Меня до сих пор тошнит, и я не могу собраться с мыслями. Что мне делать? Что мне делать? Маме я сказать не могу, после смерти бабушки это будет последней каплей. Что же мне делать!

К дому, мигая фарами и сигналя, подъехала машина, все выбежали из дома, чтобы узнать, в чем дело, все кроме меня. Мне теперь все равно.

Сегодня за завтраком я сказала своим домашним, что меня снова достают некоторые ребята. Папа предложил сходить и побеседовать с их родителями, но я стала его умолять не делать этого, от этого будет только хуже. Я даже сказала папе, чтобы он стал запирать свою машину, потому что кое-кто грозился подбросить ему марихуану. Еще я, конечно, снова предостерегла Тима и Алекс. У меня было ощущение, что мы находимся в осаде, но, кажется, никто не воспринял это всерьез. Папа считает, что ребята не перейдут от слов к делу. Не могу рассказать ему, что произошло вчера, так что, похоже, мне только остается позволить ему остаться при своем мнении, что все о'кей.

Милая мама отвезла меня в университет, чтобы я смогла встретиться с Джоэлом. Она сказала, что ей нужно забрать кое-что из папиного офиса, но, я знаю, она просто заботится обо мне. Она такая хорошая.

Потом мы немного поговорили с Джоэлом, и, не знаю зачем, я попросила его прогуляться со мной и в совершенно расстроенных чувствах рассказала ему часть правды. Я не собиралась этого делать, но теперь я даже рада. Его реакция была именно такой, как я и ожидала. Он сказал, что уверен, что я справлюсь с этим, потому что я хороший и сильный человек. Может, он сказал это только потому, что уезжает домой, его первый год в университете кончился, но он дал мне золотые часы, которые подарил ему папа, а я дала ему бабушкино кольцо. Это было замечательно. А теперь на меня навалилась серость всех серых дней в мире.

Сегодня наш район превратился в сумасшедший дом. Все носятся как угорелые, готовятся к ежегодному балу «Конец школе». Никто из моих «травяных» приятелей не обращает на меня внимания, чему я рада. Наверное, у них свои планы. Странно, что такая большая школа может делиться на два совершенно разных мира, ничего не знающих друг о друге. Или их больше? Может, школа это маленькая галактика, в которой существуют маленькие миры для отдельных групп? Один мир для бедных детей, другой – для богатых наркоманов, третий – для наркоманов из небогатых семей.

И все мы не замечаем других миров, пока кто-нибудь не попытается шагнуть из одного мира в другой. Это грех? Или проблема в том, что нельзя пытаться вернуться в настоящий мир? Но ведь у тех, кто когда-нибудь употреблял наркотики, такой проблемы нет. Или есть? Наверное, я узнаю это в будущем, по крайней Мере я попытаюсь. Крис повезло, ее родители переехали в город, где ее никто не знает.