Файерфокс – Огненный лис - Людмила Файер

— Мяу, ты наверное еще нездорова, раз видишь такие странные сны. Надо сказать Ма, чтобы она тебе надрала соснового подкорья и полечила еще…

Мяу ничего не ответила, только снисходительно, словно зная тайну, недоступную живым, посмотрела мне в глаза, положила мордочку на передние лапы и снова уставилась в пространство перед собой, грезя наяву…

Я пошел наверх и отловил Мау, беззаботно скачущего вокруг заснеженного куста и «охотящегося» на яркие плоды, маленькими кисточками висящими на ветках. После того, как выпал снег, эти плоды сменили вкус с терпких и кисловатых на почти сладкий. Мы иногда жевали их. Мы видели, как птицы расклевывают эти плоды и понимали, что они съедобны. Наша еда была однообразной и питательной. Но иногда хотелось пожевать зеленой, мягкой и нежной луговой травки. Эти ягоды, цвета маленького закатного солнца, заменяли нам траву. Организм сам знал, чего он хочет. Ма учила нас прислушиваться к своим потребностям, чувствам и желаниям.

Мау сильно вырос. Он немного перерос меня. Его грудь расширилась, шерсть стала очень густой. Спина бугрилась мышцами, перекатывающимися под шкурой во время ходьбы. Мощные лапы с крепкими когтями не оставляли грызунам и мелким птицам шансов выжить. Мне думалось, что скоро он мог бы попробовать сразиться и с некрупным лисом… Честно сказать, лис был хитрым и изворотливым, а Мау не отличался острым умом и особой сообразительностью. Он был просто хорошим братом и сыном, сильным, верным и добрым.

Со временем Мяу стала ненадолго выходить наверх, чтобы отдышаться от спертой вони старой лисьей норы. Она садилась недалеко от входа и с наслаждением втягивала трепещущими ноздрями морозную свежесть, остро пахнущую хвоей и еще чем-то неопределимым. Так пах свежий снег. Легкий ветерок иногда доносил до нее и запахи других животных, пометивших территорию или просто находящихся неподалеку. Мой отец, Огненный Кот, лениво катился по небу, гоня отары белоснежных, пушистых облачных мышей. Мяу щурила на него глаза и подставляла похудевшую остренькую мордочку под его ласковые, почти неощутимо тёплые усы.

Вдруг мирно сидящую Мяу накрыла тень, и прямо на нее сверху беззвучно спикировало что-то огромное, растопырившее широкие крылья. Мяу была ослеплена светом глаз моего отца, но все же успела заметить тень, затмившую на миг само Солнце. Она резко отскочила в сторону, и тень мягко приземлилась рядом, подслеповато мигая круглыми, как у кота, глазами. Она хищно раскрывала кривой клюв в поиске близкой добычи, так некстати сбежавшей. Птица была огромной, похожей на вытянутый шар, с кошачьими устрыми ушами и кисточками на них. Она напоминала огромного серого кота с крыльями. Но вместо пасти у нее был кривой, загнутый вниз, очень твердый и острый вырост, который то и дело раскрывался и издавал громкий, пронзительно хохочущий крик.

Это был Уух, страшный и ужасный. Враг всех мелких животных, вор птичьих яиц, беспощадный и хладнокровный убийца. Обычно он нападал по ночам, плавно и беззвучно планируя на своих широких крыльях. Хватал жертву сильными, когтистыми лапами и так же тихо взмывал вверх. Лишь последний крик несчастного обреченного существа тревожил ночную тишь.

Ма называла его Тихой Смертью. А мы назвали между собой Уух Ужасный.

Как раз в это самое время мы с Мау точили когти о мягкую древесину сосны, готовясь к будущей охоте.

Когда мы увидели опустившуюся рядом с сестрой Тихую Смерть, наши сердца чуть не остановились от ужаса. Мау на несколько секунд оцепенел, замерев и повиснув на когтях на сосне. Я понял, что каждый миг дорог и кинулся с криком на Ууха, пытаясь отвлечь его от сестры.

— Мау, истукан, очнись, нападай на него сзади! — кричал я на бегу брату.

— Ты, убийца слабых, мешок перьев и костей, уродливый кот, ужас, летящий на крыльях ночи, — орал я во весь голос, плюясь, рыча и фыркая, — я, сын Огненного Кота, самого благородного создания в мире живых, вызываю тебя на смертный бой! Сразись со мной, если ты не трус! Или ты можешь сражаться только со слабыми больными девчонками?

Уух повернул ко мне свою странную круглую голову без шеи и уставился попеременно хлопая плохо видящими на ярком солнце круглыми глазами. Только то, что он скверно видел днем спасло меня от молниеносного и смертельного удара его крючковатого клюва. Он целился мне в голову, но промахнулся, не успев рассчитать момент нападения. Я кинулся прямо ему на грудь и стал рвать перья когтями и грызть зубами.

Уух истошно заверещал и захлопал огромными крыльями, которые только выглядели, как бесшумная тень, но на поверку оказались снабженными жесткими, хлещущими меня по морде маховыми перьями. Уух подскакивал на месте, пытаясь стряхнуть с себя помеху, пронзительно кричал и бил меня крыльями. Уворачиваясь от них, я вгрызался в перьевой покров на мощной широкой груди птицы, отплевываясь и рыча.

Мау, наконец, пришел в себя и запрыгнул на спину чудовища, подбежав сзади. Мощными когтистыми передними лапами от бил его наотмаш по ушам и глазам, зубами хватал за кисточки на ушах, выдирая перья на спине, работая задними лапами.

Уух пытался стряхнуть нас и взлететь, но наш солидный совокупный вес и цепкость когтей не давали ему этого сделать. Наконец ему удалось резким движением сильных мускулистых ног оттолкнуться от земли и подпрыгнуть. Мау, не удержавшись, полетел кубарем в снег. Почувствовав облегчение, Уух заворочался, забил крыльями и попробовал взлететь. Я тоже свалился в снег, залепивший мне глаза, и на миг я ослеп. В ту же минуту Уух собравшись с силами резко оттолкнулся от земли и, напоследок слегка скребанув мне по морде когтистой лапой, роняя выдернутые перья, тяжело взлетел, обиженно ухая и пронзительно крича.

— Победа! — завывал ему вдогонку Мау. — Мааааауууууу, маааааааууууу! Блохастый пожиратель дохлых мышей! Ты трус и слабак! Мау, великий охотник на Уухов, победил тебя!

— Не кричи так, брат, — сказал я ему, выбираясь из сугроба, куда меня скинул Уух. — Ты созовешь своим криком всех хищников леса. И нам не выстоять против многих. Ты обнаружишь нашу нору, и волки и лисы, услышав тебя, будут знать куда идти, чтобы поохотиться. Потише, брат. Мы не победили. Мы только отпугнули его. Сегодня. Может он поймет, что мы не такая уж лёгкая добыча, как ему казалось. И он больше не станет пытаться нас атаковать. Кто знает… Мы сработали, как одна команда. И защитили Мяу. В общем-то нам просто повезло,