Еще один глоток - Питер Чейни

– Благодарю вас, инспектор, – сказал Беллами, – я хотел бы рассказать, что произошло прошлой ночью. Готов сделать заявление, но прежде позвольте попросить вас об одолжении.

Мейнел поднял брови.

– Вы уже виделись с миссис Берингтон? – спросил Беллами.

– Да, сегодня утром, мистер Беллами, – ответил Мейнел. – Она подтвердила ваше алиби.

– А, черт! – выругался Беллами. – Какой я был проклятый дурак, когда втянул ее в это дело!

Мейнел улыбнулся.

– Ну, ладно, сэр. Все понятно. Поскольку никому это не причинило никакого вреда, это не имеет значения. Конечно, мы не любим, когда из нас пытаются делать дураков, но если человек вовремя все осознал и хочет исправить вот как вы сейчас, если не ошибаюсь, и если его ложные показания не помешали нам выполнять свой долг, мы тоже не хотим быть занудами.

– Это очень любезно с вашей стороны, – Беллами вздохнул облегченно. – Я говорил вам, что нравлюсь миссис Берингтон. Вот я и попросил ее подтвердить мое алиби еще до того, как она узнала об убийстве. Она, наверное, думала, что мне это алиби нужно для какого-нибудь ревнивого мужа – не более того, согласилась и, судя по всему, сдержала слово. Я страшно рад, что у нее не будет из-за этого неприятностей.

Мейнел выбил золу из трубки и посмотрел на Беллами – в его глазах прыгали искорки.

– Многие женщины предоставляют нам фальшивые алиби, мистер Беллами. И всегда делают это ради мужчины. Трудно представить себе, чего только женщина не сделает для мужчины, которого любит. Но вам нечего беспокоиться о миссис Берингтон… пока.

Он нажал кнопку у себя на столе. Быстро вошел констебль Грирз.

– Мистер Беллами желает дать показания в связи с убийством миссис Вэнинг, Грирз, – обратился к нему Мейнел. – Будет быстрее, если вы запишете с его слов.

Грирз сел за свой стол и распахнул блокнот. Мейнел сказал Беллами:

– Расскажите все своими словами, сэр.

Беллами кивнул.

– Вчера вечером сразу после одиннадцати часов, как раз в тот момент, когда я уходил от мисс Эверард, мне позвонила миссис Вэнинг. Она попросила меня передать мисс Эверард, что не сможет прийти, так как простудилась. Она также попросила меня немедленно к ней приехать, сказала, что дело срочное.

Я поехал в такси, остановился у фасада дома, но вошел через боковую дверь. Так она велела. Я вошел в квартиру через второй вход, прошел в гостиную, но миссис Вэнинг там не было. Когда я позвал ее, она ответила из спальни и велела мне войти. Я вошел. Она лежала на кровати в шубе.

Мы немного поговорили. Она сказала мне, что я слишком много пью и теряю всякие шансы на брак с мисс Эверард. Я был немного раздражен тем, что она читала мне нотацию. Она попросила принести виски из столовой. Я пошел, но, идя назад с подносом, споткнулся и два стакана разбил. Они упали на ковер. Оставался только один. Я принес его, графин и сифон в спальню, приготовил виски с содовой, выпил. Она попросила сделать и ей и сказала, что будет пить из того же стакана. Затем она снова попыталась читать мне проповедь и я сказал, что больше этого терпеть не могу. Я немного выпил в тот вечер, словом, я взял шляпу и вышел из квартиры тем же путем, что и вошел. Я оставил ее лежащей на кровати со стаканом виски в руке.

– Так или иначе ваши показания нам помогут.

– Как вы думаете, я вам еще понадоблюсь? – спросил Беллами.

– Не сегодня, сэр, – ответил Мейнел. – Если вы нам будете нужны, мы свяжемся с вами. Разумеется, сэр, вы не собираетесь покидать город?

– Нет, – заверил его Беллами, – я никуда не еду.

– Превосходно, – сказал инспектор. – Итак… До свидания, сэр…

– До свидания, – попрощался Беллами, улыбнулся Мейнелу и вышел.

Когда дверь за ним закрылась, Грирз посмотрел на Мейнела. Мейнел сардонически усмехнулся и начал набивать свою трубку.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вторник

РАСПЛАТА ДЛЯ АЙРИС

I

Беллами полулежал в парикмахерском кресле, ему делали массаж лица. Он любил эту процедуру. Можно было подумать – пока лицо покрыто полотенцами, массажист не может не разговаривать с вами, ни ожидать ответа от вас. Не то, чтобы Беллами возражал против того, чтобы парикмахеры разговаривали с клиентами. Вовсе нет. От парикмахеров можно многое узнать, особенно от этого. Мендел был очень хорош.

Сняв холодное полотенце с лица Беллами, парикмахер продолжил с того места, на котором остановился:

– Я сказал ей, что не стану этого больше терпеть, мистер Беллами. Я сказал ей: "Убирайся отсюда, сука, пока я не дал тебе раз". Это ее жутко поразило, честное слово. Она попыталась что-то изобразить из себя и голосом Греты Гарбо сказала: "Что?… Неужели вы ударите женщину?!" "Почему бы и нет? – ответил я. – Ведь вы же ударили бы меня, если бы случай подвернулся, что, нет?"

Она немножко подумала, а потом говорит: "Да, ударила бы. Если бы не была леди. Но я – леди – и потому игнорирую вас и ваши грязные оскорбления. А если вы хотите знать, кто вы есть, я вам скажу". Ну, я говорю: "Ну, давайте, скажите". А она: "Скажу". И сказала: "Вы – ублюдок, вот кто вы такой". Я ей: "О'кей, леди. Значит я – ублюдок, да? Отлично. Теперь все стало на свои места. И я тоже кое-что вам скажу. Если вы родились в законном браке, то я рад, что я – ублюдок. Ну, что, съели?"

Она говорит: "Мосье Мондел, вы считаете себя джентльменом? Вы заманили меня сюда под предлогом, что бесплатно сделаете "морскую волну". Вы стали приставать ко мне, а когда я сказала, что не сегодня, вы пригрозили вылить всю краску на мой перманент. И у вас хватает чертова нахальства золотом писать на своей вывеске "Придворный парикмахер?!"

Затем она вскидывает голову и заявляет: "Ну, погодите, пока мой друг мистер Жюль Деларуш вернется с отдыха. Подождите, подождите! Я приведу его сюда и заставлю вас повторить некоторые ваши оскорбления. И если он не оторвет ваши грязные уши, я очень удивлюсь".

А я ей отвечаю: "Вы действительно удивитесь, потому что, если под своим другом мистером Жюлем Деларушем вы подразумеваете Джимми Мака – а именно таково его настоящее имя, то вчера вечером люди из отряда по борьбе с проституцией и игорными домами Скотленд-Ярда замели его в его собственном притоне на Мэддокс-стрит. Не думаю, чтобы отдых его скоро закончился. Эти ребята подержут его, по крайней мере, годика два, а к тому времени душ из хны станет для вас так же привычен, как сальные пятна на завивочных щипцах Вам остается только обесцветить тогда свои волосы до голубизны и всем говорить, что ваша мать была французской маркизой".

Ну, она встала, гордо выпрямилась и говорит: "О'кей, Мондел, я пыталась обращаться с вами как леди, но вы этого не понимаете". А потом так надменно продолжает: "А что касается того, что Джимми замели, мне что до этого? У меня других друзей полно, влиятельных друзей".

Она идет к двери и с тоской так произносит: "Я делала ошибки и я за них расплачивалась. Но я должна поблагодарить вас, мосье Мондел. Вы кое-чему меня научили. Преподали мне урок. Никогда в жизни я больше не буду поддерживать отношений с такой низкой личностью, как вы, ради каких-то шести сеансов косметического массажа и окраски волос хной". И выкатилась. – Парикмахер вздохнул: – Она была славная девчонка, мистер Беллами, клянусь!

Беллами согласился:

– Должно быть, именно так.

Откуда-то с верхних этажей отеля до него донесся неясный шум.

Парикмахер начал спрыскивать волосы Беллами одеколоном, Беллами спросил у него:

– Мондел… а что сталось с тем игорным залом, который Лайли Пурселла с мужем держали на Джермин-стрит? Они еще в деле?

– В деле ли они, мистер Беллами? – переспросил парикмахер. – Еще как! У них теперь заведение в Найтрсбридже. Фаро, железка – все, что хотите. К двум часам утра там яблоку негде упасть и становится жарковато. Вы ведь не ищете приключений, мистер Беллами? – улыбнулся он.

– Как знать, – с улыбкой ответил Беллами. – У меня есть приятель, который хочет проиграть немного денег… Ему нравится железка.

– Ну, если так, сэр, – сказал парикмахер, – вам нужно лишь позвонить по телефону Найтсбридж 78654, добавочный 2, и спросить Лайли. Я буду с ней говорить и предупрежу, что вы можете позвонить. Она позаботиться о вас, сэр… и о вашем друге.

– Спасибо, – поблагодарил Беллами.

Он встал с кресла, дал парикмахеру фунт, надел пальто, черную мягкую шляпу чуть-чуть набекрень и вышел. В лифте поднялся в верхний вестибюль, прошел к телефонной будке и позвонил в "Малайский клуб". Спросил, нет ли там мистера Марча. Блондинка сказала, что он там. Беллами поинтересовался, в каком он состоянии.

– Мне кажется, немного подавлен, – ответила барменша. – Похоже, ему не повезло в чем-то. Позвать его?

Беллами ответил утвердительно и стал ждать. Спустя какое-то время Марч взял трубку.

– Привет, Харкот, – сказал Беллами, – это Ники. Страшно холодно, вы не находите?