Сад лжи. Книга 1 - Эйлин Гудж

Беда, однако, в том, решила Роза, проползая следом за Брайаном под нависающей над входом доской, на которой выжжено: «Наблюдательная вышка» (Брайан имел в виду, конечно же, холм, откуда вели свои наблюдения герои «Острова сокровищ»), что они оба переросли свое детство. Худенький мальчик, с которым она когда-то играла в индейцев здесь на крыше, превратился в сильного красивого юношу шести футов ростом, с литыми мускулами. Поэтому сейчас, полулежа на пенопласте и упираясь в одну стену головой, а в другую — ногами, он выглядел несколько забавно. Почти как Гулливер в стране лилипутов.

И все равно Роза почувствовала на душе странное спокойствие. Боже, сколько блаженных часов провели они тут вдвоем, скрытые от посторонних глаз. Чаще всего играли в карты. Большей частью в подкидного дурака. А иногда курили сигареты, если Брайану удавалось стащить у отца несколько штук. Однако главным для них были беседы о будущем: что ждет их, когда повзрослеют.

Что касается Брайана, то он в мечтах воображал себя писателем — вроде Эрнеста Хемингуэя. Свой первый роман Брай написал в тринадцать лет. Речь в нем шла об охоте на диких зверей, в основном в Африке. Роман изобиловал сценами кровавых схваток героев с носорогами или львами. А героиня в это время неизменно падала в обморок. Притом в самый неподходящий момент — например, на тропе, по которой спасалось бегством стадо слонов. Иногда Роза, читая, не могла удержаться от хохота, так это было смешно, но ей все равно нравилось.

Розины планы не отличались ни подобной ясностью, ни особой амбициозностью. Единственное, чего ей хотелось, это уехать из дома куда-нибудь подальше. Совсем далеко. Она мечтала, скажем, о побеге в Калифорнию, где Нонни, как она надеялась, ни за что не сможет ее разыскать. Или еще о том, чтобы пробраться на борт корабля (в крайнем случае просто на поезд) и зайцем ехать до тех пор, пока ее не высадят.

Проблема заключалась лишь в одном. Убежать — значило расстаться с Брайаном.

— О чем задумалась? — прервал ее воспоминания Брайан.

— О, слишком долго перечислять, — вздохнула Роза в ответ.

— Да, чувствую, дело серьезное, а?

Подтянув колени к груди, она прислонилась головой к стене «форта». От дождей и снега стену немного повело, но они в свое время все предусмотрели и поэтому сделали ее достаточно толстой — не меньше трех дюймов. К тому же стену намертво прикрутили проволокой к трубе. «Такая, — подумалось Розе, — выдержит настоящий ураган».

Она поглядела на Брайана. Он сидел, заложив за голову сцепленные руки. В сумеречном свете, пробивающемся сквозь рваную занавеску для ванны, видны были лишь контуры лица, все остальное тонуло в тени. Но вглядевшись, Роза узнала и линию длинного узкого носа, и его глаза. Для нее они были главным в его лице. Глаза святого — такие видишь на картинах в церкви: серебристо-серые, горящие внутренним светом, который поднимается неизвестно из каких глубин. О нет, Брайан отнюдь не был святым — она тут же подумала обо всех сигаретах, что он «одалживал» у своего отца, и о том, как он привязал машину брата Пола к пожарному гидранту. Но все равно он был единственным по-настоящему хорошим человеком, которого Роза знала, единственным, кто по-настоящему о ней заботился.

Роза отвернулась. Мысль о том, что эти глаза могут смотреть на нее с презрением, казалась невыносимой.

— Ты думаешь когда-нибудь о своих родителях… ну знаешь… что они занимаются этим не только друг с другом? — спросила Роза.

Брайан рассмеялся:

— Это с семью-то детьми? Даже если б они и хотели, откуда бы у них время взялось?

— Я вот все думаю… ну, о других людях. Могут ли они заниматься этим, если не женаты? — Роза отщипнула кусочек грязного серого пенопласта, служившего здесь подушкой, и добавила: — Да, Мария и Пит женятся.

— Вот здорово!

— Она беременна.

— О-о… — И, помолчав минуту, спросил: — Ты из-за этого плакала?

— Нет. Я за нее просто счастлива. Пит нормальный парень. Ей как раз этого-то и хочется. Я просто… — И в порыве чувств Роза рассказала ему о Нонниных обвинениях.

Брайан долго смотрел на нее, прежде чем ответить, а потом сказал как обычно — неторопливо и задумчиво:

— Даже если это правда, зачем ей понадобилось говорить об этом тебе?

— Чтобы выместить на мне свою злость.

— Но за что? Что плохого ты ей сделала?

— Она думает, это я убила своих родителей. На мать мою ей плевать. Это все из-за отца, на котором она была просто помешана.

— Господи! Ты же тогда только появилась на свет!

— Он был тогда в море. Радистом на эсминце. После того, как моя мать… После того, как я родилась, он вернулся… но всего на несколько дней. Я всегда думала, это потому, что он тоскует по матери и, когда смотрит на Марию, Клер и меня, он вспоминает о ней. Поэтому он дома и не задержался. Потом, когда его убили… он стал для меня самым большим героем. И моя мать тоже. Я воображала, что она святая, как Жанна д'Арк. И вот теперь Нонни говорит… — Рыдания подступили к горлу, и Роза замолкла.

— Забудь, что она сказала, — сердито сказал Брайан. — Это неправда. Ты сама это знаешь. Нонни всегда старалась тебя унизить.

— А что, если она говорила правду? Ну посмотри на меня, Брай! Ведь я же совсем не такая, как мои сестры. Как будто… я… свалилась с неба или что-нибудь в этом роде. Из всей семьи я одна такая смуглая! Знаешь, как меня называют некоторые девочки в школе? Для них я тетушка Джемайма. Один из моих предков, так они думают, наверняка был цветным.

Брайан сжался, лицо его в сумерках казалось совершенно белым.

— Ты никогда раньше мне этого не говорила.

— Я знала, что тебя это приведет в бешенство. И потом, я им уже отомстила, — в голосе Розы, несмотря на печаль, промелькнула нотка тайного удовлетворения. — Взяла и записала их фамилии в список желающих поехать на автобусную экскурсию в монастырь Святой Марии — на целый день! Когда сестра зачитала список, она так и сияла от счастья, а ни у кого из них не хватило духу отказаться от поездки.

Роза рассмеялась. Смех, однако, тут же застрял у нее в горле. На глазах выступили слезы — она горько зарыдала, уткнув голову в колени.

Брайан присел рядом с ней на корточки и обнял ее за плечи:

— Пошли их всех куда подальше! Разве важно, что они там думают? Главное — это ты.

Роза подняла лицо — зареванное, опухшее от слез.

— А сам ты как думаешь, Брай? Это правда? И я внебрачный ребенок, как будет у Марии?

— Нет, но мне наплевать, законно ты родилась или незаконно. — Он пригладил рассыпавшиеся по его свитеру Розины волосы: свитер пропах детской присыпкой, шампунем и крепким мужским потом. — Что за беда, если ты и отличаешься от других? Да ты в тысячу раз лучше любой из девчонок, которых я знаю.