Наше шаткое равновесие - Мария Николаевна Высоцкая

— Да ну… н-е-е… не даст. Спорю на два ящика.

— Ох, Яков, ваша наивность вас доведет.

— Дядя Яша сам знает, как и куда.

— Еще бы. Спорим. Четыре дня.

Именно после этого разговора я купил эти дурацкие билеты. После него. Она мне действительно понравилась. Хорошая. Дерзкая, зараза. Но я не тот, кто играет в любовь. Мне, по сути, фиолетово. У меня другие цели и планы. Бабы на «и в горе, и в радости», меня не прельщают. Чисто провести время.

И все очень неплохо, если бы я о ней не думал. Просто… невзначай. И таскаюсь я сюда именно поэтому. Наверное, и спорю для того же, чтобы доказать себе, что она очередная. Одна из.

А потом этот разговор у нее в комнате, с губ сами слетают эти проклятые слова. Не знаю, что это было. Не понимаю. Прошу ее не отталкивать. Потому что второй раз к ней точно не подойду. И это на самом деле так. Не подойду. Она меня наизнанку выворачивает, и совсем неясно, хорошо это или плохо.

И я, как полный баран, начинаю жалеть об этом тупом споре.

Утром встречаюсь со злобным Алкиным взглядом. Она молчит. Ест свои идиотские хлопья, смотря мне в спину. Мы вместе больше четырех лет, а она так до сих пор не поняла, что на меня это не действует. Да ни хр*на на меня не действует. Мне плевать.

Все наши отношения строятся на ее «любви». Она вечно причитает, как любит, и как не может без меня жизнь. Будь я наивен, поверил бы. А так…

— Сядь и позавтракай нормально. Мама в гостях, а ты ведешь себя как скотина.

— А разве было по-другому? Ты сама весь этот цирк вокруг себя вечно устраиваешь.

— А ты здесь и ни при чем, да, Мурас?

— А разве не так? Какого черта ты ее просила приехать? Слезы тебе утереть? Так знала же, чем все закончится!

— Я тебя попросила позавтракать с нами по-человечески. Я что? Так много прошу? Тебе сложно? Я не понимаю, как можно быть таким…

— Каким?

Вздыхает, отводя взгляд. А после уже смотрит с улыбочкой и тупой надеждой в глазах.

— Так ты останешься?

— У меня дела.

Выхожу из кухни. Убираю телефон в джинсу, надевая пиджак. Гончарова тащится следом.

— У нас завтра годовщина, если ты не забыл.

— Какая?

— Четыре с половиной года, — заявляет с умным видом.

— Ты серьезно?

Она совсем башкой там двинулась? Годовщина у нее. Оригинальный повод собрать всю эту ораву.

— Да. Ресторан уже заказан. Надеюсь, хотя бы туда ты не опоздаешь?

— Как пойдет.

— Игорь!

Выхожу за дверь.

— Если раскрываемость останется прежней, пеняйте на себя, со всех шкуру живьем спущу. Свободны.

Генерал брезгливо кидает папку на стол, сжимая пальцами ручки кожаного кресла.

— Мурас, останьтесь.

Киваю, дожидаясь, пока все свалят. Волков делает то же самое. Когда дверь закрывается, он какие-то секунды смеряет меня взглядом, а потом, широко расставив руки, идет в мою сторону.

— Игорь, наконец-то зашел, а то столько времени уже, как перевелся, а я ни сном ни духом, и видеть тебя не видел, — хлопает по спине.

— Прости, Иннокентий Петрович, дела. Осваиваюсь.

— Это хорошо, — тянется к шкафчику, вытаскивая бутылку виски, — присаживайся, выпьем за встречу, так сказать.

— Выпьем, конечно, — откидываюсь в кресле, закидывая ногу на ногу.

— Ну, — разливает по бокалам жидкость, — как ты? Обустроился? Как Аллочка?

— Обустроился. Нормально Аллочка, — усмехаюсь, — лучше не придумаешь…

— Ну и хорошо. Зря ты ко мне не захотел, такие кадры теряем.

— Иннокентий Петрович, вы же знаете… мне это не нужно.

— А то как же… — усмехается, — ты, Игорь, из меня дурака не делай. Знаю я прекрасно, почему ко мне не пошел. Знаю…

— За встречу, — приподымаю бокал.

Волков сверкает глазами, одобрительно кивая.

Думает, врасплох застал? Не застал. Я тоже знаю, что он знает.

И то, что он начальник городской полиции, исключением его не делает. Да даже то, что он меня с ясельного горшка воспитывал, с отцом моим служил. В общем, исключений не бывает, и неважно, насколько высокопоставлен чин.

— С Симоновым, говорят, ты быстро общий язык нашел.

— Нашел. Не то чтоб быстро… но не жалуюсь.

— Хитер бобер. Он мужик мутный, жесткий… к нему на хромой кобыле не подъедешь.

— Ну, я, видимо, нашел не покалеченную…

— Иннокентий Петрович, — девчонка из приемной просовывает голову в дверь после стука, — там с отчетами по районам приехали. Вас ждут.

— Иду, Олеся, — кивает, — ну, дела не ждут, — встает, протягивая мне руку, — удачи, Игорь, забегай, не только по работе.

— Хорошо.

После совещания в управлении, куда мне пришлось переться, потому что Симонов в запое, еду к этому недобизнесмену. Мохов должен уже быть на месте. Завьялов давно покушался на эту забегаловку. Вчера узнал, что я в теме, приперся просить об одолжении. Должников я люблю. Мы с Владиком давно знакомы, чего ни сделаешь ради старого знакомого? Да и процент будет очень и очень приличным. Поэтому — почему бы не помочь хорошему человеку. К тому же у меня, кажется, появился и свой интерес. Лунга явно не бросит эту избу-читальню. Будет бегать, беситься. Ей полезно, дуре.

Это даже смешно, я столько времени хотел устроить ей ад, что сейчас даже не знаю, с чего начать. Да и главный вопрос тут в другом — а нужно оно мне? Через столько лет? Мне уже давно ровно. Ни злости, ни ярости, ни любви… безразличие. Тогда какого хрена я еду после этой идиотской встречи к ее дому?

Почему полночи прокручивал вчерашний вечер в своей голове? Даже Алка со своим нытьем не сбила ни с одной мысли. Даже не взбесила, я ее просто не видел. Она сидела рядом и орала, а я не