Орхидея съела их всех - Скарлетт Томас

И что, Нина не может вызвать такси? Или поехать на метро? Ей четырнадцать гребаных лет! Хотя, если в этом возрасте человек еще не способен свыкнуться с мыслью о расставании или разводе, он, наверное, и до балетной школы сам не в состоянии добраться. Бедная тупая Нина. Когда Флёр было пятнадцать лет, она одна полетела в Бомбей. Там она познакомилась с Пи, привезла его с собой в Англию и сделала для него книгу английских поговорок, чтобы ему проще было освоиться в чужой стране. Как жаль, что их самолет тогда не разбился, – тогда ничего этого не произошло бы и все были бы намного счастливее. Если бы Пи сейчас умер, Флёр была бы свободна. Правда, она не смогла бы даже побывать у него на похоронах. А ведь он, черт возьми, ее ЛЮБОВНИК. Тайный, конечно. Флёр думает о мышах в том пне. Ну да, именно так она и поступает с Пи. Выковыривает ему глаза своими коготками. Он-то с ней, по меньшей мере, честен. Если только не считать того случая, когда он обещал уйти от Кам; в ту пору Сай, их старшая дочь, отправилась перед университетом в годовое путешествие. Обещания Пи оказались пустыми словами, он осознал, что на самом-то деле сможет уйти от Кам, только когда Нина поступит в университет, а этого ждать, извините, ЧЕТЫРЕ ГОДА. Сможет ли Флёр терпеть еще четыре года? Она вздыхает. Она не уверена, что сможет терпеть все это еще четыре года. Или хотя бы четыре секунды.

Он стирает все ее сообщения, да и вообще просит, чтобы она их не присылала. Он рвет все ее поздравления с днем рождения, и глупые смешные открытки вроде “Счастливого понедельника!”, и записочки, которые Флёр вкладывает в баночки с чайным сбором, составленным ею специально для него. Когда она спросила Пи – почему, он спросил, а что делала бы она на его месте. Что делала бы она? Ну, во-первых, она ушла бы от нелюбимого человека в ту же секунду, когда поняла, что любит другого. А во-вторых, она арендовала бы огнестойкий сейф или прекрасную уединенную комнатку, где хранила бы все, что присылает ей возлюбленный. Возможно, в этой комнатке она могла бы сидеть и размышлять. Это было бы что-то вроде храма ее любви. Будь у Пи такая комната, он держал бы там телефон, на который она присылала бы ему сообщения в любое время дня и ночи. Правда, сам он, конечно же, не заглядывал бы в ту комнату, потому что постоянно возил бы Нину в школу (это происходит каждое утро по будням), а потом он работал бы в своем кабинете дома, и Кам иногда заскакивала бы домой в обеденный перерыв. ПОЧЕМУ он не может просто взять и снять офис где-нибудь в Лондоне и хотя бы там оставаться иногда наедине с собой – неразрешимая загадка. Ну, хорошо, ладно, не такая уж неразрешимая, ведь офис в Лондоне стоит целое состояние, а у Пи пока вышел только один успешный роман, да и то – больше десяти лет назад. И роман этот был, по сути, про “Дом Намасте” (который теперь принадлежит Флёр, это такое странное чувство) и про вещи, которым научила его Флёр, про все, что дала ему именно она, – А ЕЙ-ТО ЧТО ВЗАМЕН? Он даже не упомянул ее имени в списке людей, которым выражал благодарность в конце книги. А это ведь такой естественный жест, учитывая, что она в самом деле очень помогла ему с книгой, к тому же они выросли вместе, и все такое прочее. Но Пи сказал: раз уж он не может поставить ее имя первым и посвятить книгу ей (он посвятил ее своим умершим родителям), тогда лучше не упоминать ее вовсе. Впрочем, в те времена загвоздка была в его дяде и тете, и еще в Сай, а потом внезапно появилась Нина, хотя он вроде как уже давно не занимался сексом с Кам. Да, нежданная Нина, еще восемнадцать лет ада. Но теперь-то Флёр знает, что Пи никогда не уйдет от Кам. Она же не дура.

Даже похороны Олеандры пришлось подстраивать под расписание Кам и Нины. Интересно, как бы им это понравилось, если бы они узнали? Похороны обязательно нужно было назначить на четверг или пятницу, поскольку Пи приезжает в “Дом Намасте” почти каждые выходные – проведать дядю и тетю, поработать над книгой и, конечно, заодно трахнуть Флёр (ему нравится делать это жестко, в темноте, сзади, когда она еще не совсем готова). Если бы похороны выпали на вторник или среду, бедняге Пи пришлось бы ПРЕРВАТЬ РАБОТУ и приехать в Кент дважды за одну неделю. А это было бы, конечно, неблагоразумно. Интересно, что, по мнению Кам, он делает тут каждые выходные? Возможно, ее это не волнует. Они с Ниной теперь все выходные проводят с ее родителями. И для любовницы это, разумеется, очень удачный расклад. Все выходные – твои! Флёр должна быть благодарна. Но она не испытывает никакой благодарности. Пи вообще, по правде говоря, начинает ее бесить. Пора с ним расстаться. Когда он проснется, надо сказать ему…

Он кладет руку ей на бедро и затаскивает Флёр обратно под одеяло.

– Ты удивительная, – доносится до нее.

– Правда? – спрашивает она.

Электронный дисплей “Орал Би Триумф СмартГид”, заправляющего чисткой зубов Олли (да, такая вещь существует, это кусок пластмассы, который висит на стене на Оллиной половине ванной), недавно сошел с ума. В него вселились демоны или кто-то вроде того, честное слово. Это теперь дисплей-зомби. В прошлом месяце, а может, даже в позапрошлом, у машинки сели батарейки. Ясное дело, батарейки на точно таком же “СмартГиде” у Клем не сели, а она-то уж точно чистит зубы больше, чем Олли. Но так сложилось. Батарейки у Олли сели, и он неделю за неделей чистил зубы без всякого “СмартГида”, дисплей оставался черным, мертвым, в отключке, никаким, и он стоял и думал, что надо бы попросить у Клем новых батареек, но все время забывал об этом, едва заканчивал чистить зубы. Но потом, с неделю назад, дисплей вдруг начал мигать и через несколько дней внезапно ожил. В нормальных обстоятельствах, ну, то есть когда у него хорошо заряжены батарейки, “СмартГид” отводит по тридцать секунд на каждую четверть рта и следит за тем, чтобы были почищены все четыре, после чего демонстрирует счастливый смайлик и четыре звездочки. А может продемонстрировать даже пять, и есть еще ямочка на счастливом смайлике, которая зажигается, если ты выбрал режим “интенсив”, но у кого есть на это время? – или же рисует огорченный смайлик и красный восклицательный знак, если жмешь щеткой на зубы чересчур сильно. А во время бездействия, когда никто не чистит зубы, дисплей работает обыкновенными электронными часами.

Теперь, когда мертвая батарейка вдруг ожила, “СмартГид” выделывает черт знает что. Например, проводит воображаемые чистки зубов на безумной скорости. Вы прижимаете щетку чересчур сильно! Нет, не прижимаете! А теперь снова прижимаете! Теперь вы почистили три четверти зубов, но прошло всего ДВЕ СЕКУНДЫ от начала чистки. Погодите-ка, нет, вы не почистили ни одной четверти. А теперь вы ЧИСТИТЕ ЗУБЫ ЗАДОМ НАПЕРЕД! Грустный смайлик. А теперь – веселый! ☺ ☺ ☺ Смайлик веселый, но и красный восклицательный знак тоже горит!!☺!! На часах 07:17. А теперь – 13:09. Теперь “СмартГид” снова огорчен. На часах – 12:23; 14:34; 06:14. И так далее. Зомби “СмартГид” занимается разработкой сценариев воображаемой чистки зубов в режиме путешествий во времени с куда большим рвением, чем при жизни, когда следил за рутинной чисткой зубов. Зомби-дисплей пашет с утра до ночи. В последнее время он стал частенько демонстрировать, как на часах 07:16 переходит в 07:17. Почему время 07:17 так важно для “СмартГида”? Возможно, это момент его рождения? Или, наоборот, то мгновение, когда он умрет? Интересно, выбор значков на дисплее хаотичен (в математическом смысле слова) или рандомен (в том смысле, какой вкладывают в это слово студенты)? Ну и вообще, может, он пытается что-то Олли сказать?

Вообразите, что вы очень бедны. В один прекрасный день вы возвращаетесь в свою захудалую комнатенку, которую снимаете за гроши, и обнаруживаете в почтовом ящике письмо. В письме говорится, что некий анонимный благодетель организовал для вас каникулы в прекрасном отеле класса “люкс” где-то на юге Европы. Первый день каникул – истинное блаженство. Вы с упоением валяетесь на пляже и читаете книги, которые поднимают вашу самооценку, плещетесь в бирюзовой воде и любуетесь золотым песком и разноцветными рыбками. Возвращаясь в номер, разглядываете гобелены на стенах и мозаику в ванной, вы в восторге от полотенец, которые для вашей кожи, давно не знавшей заботы, – нежнейший кашемир. Каждый день горничная оставляет на постели две шоколадки и цветок. Но однажды цветка рядом с шоколадками не оказывается, и вас охватывает необъяснимая печаль. Книги уже не кажутся вам такими уж оптимистичными, и на небе собираются тучи, которых раньше там не было. На следующий день и шоколадок на постели тоже не оказывается, и вы недоумеваете, с какой стати проклятой горничной вздумалось испортить вам день – да какое там день, жизнь! И полотенца уже не такие уж нежные. К тому же на следующий день горничная забывает их сменить. Правда, потом приходит новый день, и шоколадки вместе с цветком снова появляются на кровати, но теперь вы боитесь, как бы они не исчезли снова, – уж лучше бы их там не было с самого начала.