Светлолесье - Анастасия Родзевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, пошел вон! – Минт на ходу дал подзатыльник вихрастому парнишке. – Жулья развелось!
– Ты что, забрал у него монетку? – возмутилась я.
– Я забрал ее у вора, она моя. Хочешь, куплю тебе пирожок?
– Давай и его тоже тогда украдем, чего уж!
– Посмотри-ка, какая честная, – Минт со смехом повысил голос. – Будто не знаю, откуда твой наряд!
Я вспыхнула. Минт остановил лоточницу и купил мне пряник, а себе – ватрушку с ревеневым повидлом.
– Ну, Сёнка, не время быть ханжой.
Голод взял свое, поэтому я протянула руку за угощением, и Минт довольно хмыкнул.
Мы уселись на каменные ступени и какое-то время ели молча, изредка бросая друг на друга косые взгляды. Есть приходилось медленно, отщипывая кусочек за кусочком и просовывая их под сетку.
– Что с ним произошло? – Минт отряхнул руки от крошек и утер рот ладонью. – Фед так изменился…
– Может, ты не заметил, но он стал ящерицей.
– Да я не про это. – Наемник смерил меня строгим взглядом. – А про то, что произошло. Почему он надломился?
– Надломился?
Минт кивнул. Я покосилась по сторонам.
– Елар… Он был учеником Феда еще до меня и так же, как он, странствовал. Елар был лекарем с Пути Созидания и не хотел сидеть в Обители. Он считал, что мы должны делиться знаниями. Помогать. Исцелять.
Я остановилась, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. Минт молчал.
– Совет не хотел его отпускать, но Фед настоял. И Елар лечил людей в Дубравре, пока две зимы назад его не схватили червенцы. Фед бросился к нему на помощь, но опоздал. Елара казнил Алый Ворон. – Я проглотила вставший в горле комок. – Ты слышал о нем?
– Да, – с горечью сказал Минт. – Червенец, который стал наместником Ардонийского царства.
Я завернула оставшийся кусок пряника в холстину и провела рукой по своим наручам.
– Их подарил мне Елар, – сказала я. – С наружной стороны они расшиты маками, а внутри отделаны чешуей аспида. Видишь?
– Вижу, что вашему народу с каждым годом все опаснее находиться в тех землях.
– Поэтому я и еду, разве не понимаешь?
Минт покосился на меня и сдержал вздох.
– Ты это… Прости тогда за сапоги.
– Ничего. – Я улыбнулась. – Еще сочтемся.
Больше никто из нас не проронил ни слова, так и сидели, глядя на море. Царапина на ладони – словно одна на двоих. Так странно было ощущать что-то, связывающее меня с другим человеком… Нареченным братом? Неспроста я, похоже, помянула Елара. Одного брата в Светлолесье я потеряла, но Сиирелл послал нового, и теперь мы оба возвращались на неприветливые земли.
Я знала, что половину Светлолесья покрывали лесные дебри. Они тянулись от снеговых цепей на севере до пустошей на юге, где обитали воинственные кочевники Екадии. От одного царства к другому через лес шло множество дорог: самая длинная начиналась у хребтов Ардонии, рассекала Светлолесье пополам и упиралась в золотые копи Святобории.
Светлолесье помнило век Полуночи, но и в нынешние времена людям довелось воевать. Пятнадцать зим назад царь Ардонии объединился с всадниками Екадийских пустошей и пошел на Святоборийские земли. Говорят, не так страшна была бы эта война, если бы не тайная тропа Мглистого леса, ведь именно по ней незамеченным прошло вражье войско. Когда неприятель ступил на земли Святобории, было уже поздно созывать знамена верных княжей. Война Трех Царств длилась всю осень и унесла много славных мужей. Сам могучий царь Святобории сложил голову на поле брани, и на царский трон сел его младший брат, но, весь за весью, падали они под напором объединенной рати из Ардонии. И не устоять было бы Злату, стольному святоборийскому городу перед этой волной, если бы не случай. Одна ночь изменила ход всей войны, когда царя Ардонии уличили в колдовстве и казнили в своей же ставке.
Во главе его войска встал жрец-воевода, который пошел на мировую с новым царем Святобории. Воеводу того звали Драург Алый Ворон. Он был одним из самых прославленных червенцев, а после войны стал наместником Ардонии. Его кровавая слава бежала впереди него. Палач колдунов стал палачом царей и дела своего не бросил…
Я очнулась от мыслей, когда Фед ухватился за припасенный остаток пряника.
– Сегодня отходит еще одно червенское с-с-судно, – сказал наставник с набитым ртом. – Слыхал, что скоро с Черного мыса поплывут работорговцы. Опасные ребята, но…
– Нет, – резко сказал Минт. – Они тесно дружат с морскими разбойниками с Луч-Поясов, и с каждым годом плыть мимо тех островов все опаснее. В том месяце сгинули сразу три купеческие ладьи. Сказывают, что всех вырезали.
Я подавила дрожь. Морская дорога всегда была опасной. Неспокойные волны того и гляди утянут на дно, но и им не сравниться с лютым разбойничьим племенем, орудующим на островах. Как быть?
Минт вскочил на ноги.
– У меня появилась восхитительная идея. Одно жаль: вам она не понравится.
Он обернулся ко мне и сжал губы, превратившиеся в четкую полосу, взгляд снова потяжелел.
– Нам нужно сесть на червенское судно.
Я решила, что ослышалась.
Это безумие.
Фед, похоже, тоже лишился дара речи.
– Поднимайтесь. – Минт втиснул свою ладонь в мою. Пальцы сомкнулись, опережая шедшую по пятам тошноту. Горло словно сдавило.
– Это же верная гибель, – едва слышно произнесла я. – Фед?
Наставник прожигал глазами наемника, но ничего не предпринимал. Казалось, Фед без слов понял замысел Минта и теперь просчитывал его сам.
– Я думаю, это может сработать.
Корабль червенцев был больше тех, что обычно прибывали в Сиирелл: могучий, четырехмачтовый. Рядом с ним терялись и купеческие лодчонки из Святобории, и торговые, похожие на толстых рыб, двухпалубники из Аскании. Я как в дурмане шла за Минтом, страх уступил место чувству острой безнадежности.
– Держись у врага на виду, – со смешком, будто отвечая на мои мысли, сказал Минт и потянул меня вслед за собой.
– Как… как, чудь тебя раздери, ты себе это представляешь? – наконец выдавила я.
– Тебе ничего не придется делать: просто молчи! – Минт все сильней распалялся, в карих глазах затеяли пляску озорные огни.
– Давай попробуем найти другое судно? – Я освободила руку. Остановилась. Наверное, это был порыв малодушия или, наоборот, здравомыслия, но воин ему не внял. Он обернулся, вместо ответа поправил на мне очелье и с шальной ухмылочкой пошел к червенцам.
– Иди, – коротко сказал Фед, и я сдалась.
На судне красовалась многообещающая резная надпись: «Стрела веры». Трюм зиял провалами черных окон, но ни весел, ни гребцов не наблюдалось, хотя слух тревожило мужское многоголосье. Команда, судя