Sindroma unicuma. Книга 2. - Блэки Хол

— Не нужно, — радостно откликнулся мужчина. — Расписываетесь в ведомости, получаете деньги — и вперед.

— А как же… анкета, справки, анализы? — ошеломленно промямлила я. — Не бывает так просто.

— Бывает, милочка, — подтвердил декан. — Сами понимаете, как обычно у нас происходит: не успело начальство сказать, как подчиненные сделали «под козырек» и приняли к исполнению. Так что дело побежало впереди слова.

— Ну, не знаю… — меня продолжало разрывать на противоречивые части.

— Эва Карловна, из-за вашего отказа придется переделывать ведомость и заново переоформлять в Департаменте, — пробасил мужчина. — Предстоит волокита на три дня. Пожалейте, милочка.

— Хорошо, — согласилась я растерянно. Расписалась подсунутым пером в ведомости, сжала хрустящие купюры и в сомнамбулическом состоянии выползла из кабинета.

В воображении полезли жуткие сцены обмана. Вдруг перо оказалось заговоренным, и когда подпись исчезнет, меня обвинят в махинации? Вдруг рядом с пятеркой проявится пара-тройка лишних нулей?

Придет же в голову подобная чушь! Стопятнадцатый не поступит подло.

Взглянула на руку, крепко вцепившуюся в бумажки, я закричала: «Ура-а-а-а!». Хорошо, что молчаливо.

После того, как за студенткой закрылась дверь, Генрих Генрихович Стопятнадцатый, выждав, вернулся в кресло и вытер вспотевшее лицо платком. Положил ведомость на выдачу льготных денег в папку под заголовком «Личное» и засунул в нижний ящик стола. Покачал головой, дивясь тому, что позволил вовлечь себя в сегодняшнюю авантюру. А еще порадовался, что убедил сократить еженедельную помощь в четыре раза, чтобы исключить вопросы и подозрения, ибо холодная рассудительность приносит порой больше пользы, чем горячность влюбленного сердца.

2.4

В попытке охолодить голову и вернуть соображательные процессы, я направилась на чердак, чтобы заодно проверить, получил ли Марат мой подарок, или несчастные ахтулярии замерзли в бесплодном ожидании горниста.

Горка плодов исчезла, зато на столе лежал бумажный свиток. Развернув его, я поднесла к слуховому окну, чтобы разглядеть получше. Помятый тетрадный лист был занят карандашным наброском. Сходство портрета с оригиналом оказалось достоверным, и я мгновенно узнала модель, позировавшую анонимному художнику. На рисунке, подперев голову рукой, растеклась по столу моя персона, грызя перо с мечтательным взглядом, устремленным вдаль. Летящие карандашные линии изобразили растрепанные волосы и хвостик, сбившийся в сторону. В уголке стояли инициалы автора: то ли буква М, то ли А, то ли Г.

Я задумалась, вспоминая, когда очутилась в неряшливой позе, и каким образом художнику удалось запечатлеть мою внешность. В любом случае набросок получился великолепным. Куплю рамочку и повешу портрет на стену.

Кстати, о покупках. Сегодня же верну долг Олегу, а то совесть вот-вот задушит.

Оставалось еще одно неоконченное дело, пусть и растратное.

В столовой я прошла царственной походкой к раздаче, набрала на пять висоров уйму тарелок, едва уместившихся на поднос, и направилась к столику для избранных. Сегодня Мэл разнообразил скучное обеденное время, заняв мое привычное место. Напротив Мелёшина уминал пищу его бритый товарищ. Протолкавшись между стульями, я бухнула поднос на стол и села между парнями.

— Здрасте.

Бритый кивнул, жуя, а Мэл, не отозвавшись на приветствие, уставился на продуктовое изобилие передо мной, и, показалось, облегченно вздохнул. Наверное, от радости нового витка развлечений.

— А я-то думаю, почему сегодня ночью луна шаталась, — сказал Мелёшин. — А это она раздумывала, упасть ей с неба или еще повисеть. Надо же, к Папене вернулся аппетит. Надолго ли?

— Терпи, пока буду чавкать над ухом, — огрызнулась и отважно обратилась к бритому бугаю: — Я Эва.

Надеюсь, не размажет меня за наглость легким взмахом руки. В конце концов, неприлично встречаться за одним столом, не познакомившись с человеком.

— Дэн, — ответил, растерявшись, товарищ Мэла и посмотрел на него.

Мелёшин почему-то весело ухмыльнулся ему, а потом поделился хорошим настроением со мной. В уголках его глаз собрались мелкие лучики, и лицо сделалось теплым и домашним. Я поймала себя на том, что любуюсь Мэлом, поэтому строго свела брови и перевела взгляд на тарелки.

— Ты, Мелёшин, обещал унести мой поднос. Не забыл?

Мэл опустил глаза, продолжая улыбаться.

— Пока помню.

— За то, что сегодня утром без предупреждения не явился в столовую, требую расторжения долгового договора.

Улыбку на лице Мелёшина точно ветром сдуло.

— Нет, Папена, у тебя недостаточно баллов, — поджал губы.

Он в своем уме? Какие баллы? Не слышала такого, чтобы на ходу менять правила. Не успела я и рта раскрыть, чтобы возмутиться наглой выдумкой, как Мэл хмуро сказал, поглядывая на товарища:

— Компенсирую несознательное поведение тем, что впредь буду уносить твои подносы на мойку.

— Правда, что ли? — не поверила я своим ушам. Воистину сегодня день чудес: Мелёшин добровольно согласился надсаживать холеные ручки. — А как быть с твоей короткой памятью?

— Напоминай каждый день.

— Обязательно. Не поленюсь ради такого дела.

— Заведи блокнотик и отмечай, — продолжал раздражать Мэл.

— И заведу! И буду обводить кружочками в календаре! — вспылила я.

— Хочу, чтобы по утрам кружочки были красные, а на обеде — черные, — закапризничал будущий уборщик подносов.

— Лучше у тебя на лбу крестики ставить, — разозлилась и схватила ложку.

На лице Мелёшина снова возникла непонятная ухмылка, и он поспешно уткнулся в свою тарелку. Бритоголовый Дэн покачал головой, словно умудренный жизнью старец, а я, не дождавшись ответа, чтобы применить ложку по назначению, принялась баловать вкусовые рецепторы картофельной запеканкой с мясоовощной прослойкой.

Перед походом в квартал невидящих я решила привести себя в пристойный вид. Умылась, намазалась воздушными духами и собралась обновить хвостик на голове. Чуть зубцы у расчески не сломала, пока расчесывала, и бесполезно — сзади образовался спутанный клок волос.

Я побежала к зеркалу у раковины. Вертела головой по сторонам и косила глазами в попытке разглядеть воронье гнездо, но без толку. В коридоре мелькнуло Аффино пальто.

— Аффа! Иди сюда! Посмотри, а то ничего не вижу.

— Привет, — отозвалась она, появившись в проеме.

— Глянь, у меня в волосах какое-то пугало появилось, — попросила я девушку.

Некоторое время она перебирала прядки.