Пир попрошаек - Дэниел Худ

Дверь ему открыл Геллус, который сообщил, что госпожи Присциан сейчас нет.

— Леди Окхэм болеет, — сказал слуга, многозначительно кивнув в сторону соседнего дома. — И моя госпожа присматривает за ней. Может быть, вы подождете, господин Ренфорд?

— Нет, ждать я не буду, — решил Лайам. — Но передай госпоже, что сегодня я еще зайду.

Слуга почтительно поклонился, подождал, пока Лайам спустится с крыльца, и только тогда закрыл дверь.

«Я должен составить какой-нибудь план, — думал, неспешно продвигаясь по улице, Лайам. — Это не дело — вот так отираться вокруг места происшествия, ожидая, что все как-нибудь само собой разрешится». Еще он обдумывал вопросы, которые следует задать гостям Окхэмов, но лениво, понимая, что диктовать ход и форму беседы будет ситуация, а вовсе не то, что он сейчас напридумывает. «А как славно было бы их огорошить прямым ударом. Сразу же после того, как Окхэм меня представит. Добрый вечер, граф Ульдерик! Неплохая сегодня погода. Знаете ли, мне кажется, что сокровище Присцианов украли именно вы!»

Он свернул на улицу Герцогов, гадая, как отреагировали бы на такое Фурзеусы, а потом вдруг вспомнил, что где-то тут должен проживать Рейф Кэвуд. Особняк Фрейхетта Неквера Лайам узнал, он тут неоднократно бывал, он какое-то время даже дружил с торговцем и его очаровательной юной супругой. Но обстоятельства сложились так, что дружба распалась. Кессиас, кажется, говорил, что Кэвуд живет ниже по улице — через пару домов. Лайам пошел медленнее, отсчитал два здания от дома Некверов и присмотрелся к третьему повнимательнее.

Простенький особнячок из красного кирпича, с узким и лишенным каких-либо украшений фасадом не слишком бросался в глаза на фоне соседних внушительных зданий, от которых за милю веяло богатством и роскошью. Он казался паузой в вычурной речи, запятой в длинном предложении из больших и значительных слов. Мимо такой малости взгляд праздного наблюдателя просто проскальзывает, если вообще ее замечает.

Со стороны моря повеяло холодом. Лайам зябко передернул плечами и двинулся дальше.

«Может быть, этот Кэвуд мечтает о доме побольше? И тоже хочет, чтобы в нем был театр?» — подумал он. Но продать в Саузварке фамильную реликвию Присцианов нельзя, а если продать ее где-нибудь далеко, не стоит рассчитывать потратить здесь выручку. В таком захолустье не скроешься от завистливых глаз. Доходы каждого распрекрасно известны соседям. Так что же надеялся выгадать похититель?

Может быть, впрочем, им руководила лишь жажда этим сокровищем обладать. Лайам знавал людей, которые делались одержимыми от желания овладеть чем-нибудь, для них недоступным, — женщиной, кораблем, королевством. И, как верно заметил Кессиас, скряги вовсе не строят себе золотых дворцов.

Сокровище Присцианов могли, конечно, украсть и из других побуждений. Например, чтобы отомстить за какую-нибудь обиду или чтобы повредить торговым делам вдовы. Но это казалось Лайаму не очень-то вероятным. Вряд ли Трэзия Присциан могла кому-нибудь так насолить, да и доля ее дела в общем торговом обороте города была невелика. И потом, утрата символа торгового дома мало сказалась бы на его прибылях или убытках. Символике этого рода в Саузварке придают гораздо меньше значения, чем, скажем, во Фрипорте. Там потеря торговой марки означала бы полный крах предприятия. Там, но не здесь.

Постепенно дома становились все ниже, а улицы — уже. Погруженный в свои раздумья, Лайам не заметил, как миновал границу Макушки и спустился в район, где обитали горожане со средним достатком. За какой-то квартал до храма Повелителя Бурь он свернул с улицы Герцогов и направился к городской площади.

Лайам опять думал о Кэвуде и о его более чем скромном по меркам Макушки особнячке. Если камень украл этот торговец, то вряд ли он поспешит с ним расстаться, даже если у него на примете есть покупатель. Сначала ему следует озаботиться поисками надежной легенды, объясняющей, откуда на него свалилось такое богатство, — как, впрочем, и любому другому участнику вечеринки. Правда, Ульдерику там или Квэтвелу в этом смысле полегче. Они владеют землями в других частях герцогства и могут сослаться на них, как на источник доходов. Но все равно продать украденный камень они где-то должны. А это сделать ой как непросто.

Хотя бы потому, что в Саузварке ни у кого из частных лиц таких денег нет. В сокровищницах некоторых храмов достаточные средства, может быть, и нашлись бы, но ни одно святилище не станет связываться с крадеными вещами. Камень Присцианов можно сбыть с рук только в каком-нибудь большом городе — например во Фрипорте, Харкоуте или Торквее. Но для этого нужно поддерживать с такими городами контакты. Допустим, Кэвуд ведет с ними торговлю… А остальные подозреваемые? Все они принадлежат к аристократии Южного Тира, а та не очень легка на подъем. Во всяком случае, за все годы учебы в Торквее Лайам никого из Южного Тира там не встречал. Хотя герцогство почти граничит с Торквеем, а в столичный университет съезжается молодежь со всего Таралона.

«Итак, если камень похитили ради денег, то Кэвуд выходит в подозреваемые номер один», — заключил Лайам и покачал головой. Что-то он слишком спешит с выводами… Такого рода умозаключения не строятся на песке. Нужно выждать, пока у него не накопятся сведения о каждом из гостей Окхэмов. А тем временем следует порыться в других местах.

5

Дух всеобщего веселья на площади ощущался еще сильнее, чем утром. Гуляк вокруг палаток, где торговали подогретым вином, прибавилось. Из окон таверн лилась громкая музыка. Лайам поначалу даже чуть растерялся, он совсем позабыл, что сегодня праздник, причем самый развеселый в году. Что с того, что кому-то под окна море вынесло мертвеца, что кого-то там обокрали, — горожане ничего не желали об этом знать. О мертвецах и о кражах пусть болит голова у эдила.

«И как только Кессиас не свихнется? — спрашивал себя Лайам, направляясь к ларьку, где торговали жареными каштанами. — Ведь он сталкивается со всем этим почти ежедневно. Драки, кражи, убийства. Все празднуют, Кессиас разбирает помойную кучу». Продавец взял у него монетку и насыпал ему полную горсть лакомства, радушно улыбнувшись и пожелав веселых пирушек. Лайам кивнул в ответ и отошел от прилавка, пересыпая горячие каштаны из ладони в ладонь.

Продавец понятия не имел о том, что заботит его покупателя. Он знал только, что сегодня — пиры побирушек и что ему надо успевать поворачиваться, чтобы получить хорошую прибыль. Лайам вдруг ощутил некоторую неприязнь к беззаботным гулякам, гомонящим вокруг, одновременно проникаясь сознанием собственного превосходства. «Они не знают, что случилось, а я — знаю», — подумал Лайам и тут же устыдился своей мысли. Он ничем не лучше этих людей. Даже участие в расследовании не дает ему перед ними никаких преимуществ. Вот Кессиас, тот — да. Тот в Саузварке — весьма значимая фигура. Эдил стоит на страже порядка, и делает это, кстати, очень неплохо. Эдил несет службу, а для Лайама это расследование — всего лишь забава, игра. Конечно же, не пустячная, но все же забава.