Отвечая за себя. Записки философа с вредным характером - Владимир Мацкевич

И что он имеет в виду?

Вчера у меня возникло подозрение: он считает, что модерн – это нечто существующее или существовавшее в реальности, в исторической реальности.

Но это ошибка. Или наглая ложь.

Никакого модерна никогда не существовало. Или не так: модерном каждый мог называть время, которое непосредственно предшествовало тому, новейшему времени, в котором живёт и осознаёт себя говорящий.

Поэтому каждый, кто произносит слово «модерн», автоматически помещает себя в постмодерн.

Все всегда живут в состоянии постмодерна.

В этом смысле слова «модерн» и «вчера» означают примерно одно и то же. Это прошедшее время. Поскольку сказать «вчера» можно только сегодня. А завтра это уже будет позавчера, а словом «вчера» будет называться совсем другой день – тот, что вчера был сегодня.

Это понимают даже маленькие дети, но профессора культурологии об этом прочно забыли. Ведь они же не дети!

Так вот, не было никакого модерна. Этим словом называется время с середины XVIII века и до того, как в моду вошло слово постмодерн. То есть от забора и до обеда.

И когда повторяют банальную фразу «нация – проект модерна», думают, что этим что-то объясняют. Может, и объясняют, но уж точно ничего не понимают.

А чего не понимают?

Состояние культуры и мышления второй половины XVIII века современники (те, для кого тогда были свои «сегодня» и «вчера») характеризовали как эпоху Просвещения.

Что они имели в виду?

Они думали, что все общественные проблемы можно решить просвещением людей. Или образованием.

Если в предшествующее время (которое для Канта, Гёте, Русо, Дидро, Вольтера и их современников было «вчера») людьми считались аристократы, дворяне, священники, образованная публика, а все остальные никого не волновали, то тогда (для них «сегодня») людьми стали признавать всех без исключения (то есть белых европейцев, но ещё не рабов).

При таком расширении состава людей быстро выяснилось, что массы тёмные и тупые. Но они люди. Их надо вывести из темноты – просветить. Отсюда – Просвещение как главная задача и ценность эпохи.

И они стали учить. В Пруссии король, министры и чиновники задумались о всеобщем начальном образовании.

Несчастный одинокий Ян Амос Коменский думал об этом ещё «вчера». Евреи всех детей поголовно учили читать и писать. Протестанты в Америке тоже пошли по этому еврейско-коменскому пути.

Но это были частные партикулярные традиции. В Европе же царили абсолютистские государства и без указа, декрета, разрешения короля ничего не делалось.

Старый Фриц (Фридрих II Великий) начал строить нацию сначала из прусаков – даже не всех, а потенциальных солдат для регулярной армии. Ввёл всеобщее начальное образование. Отменил принцип религиозной идентичности.

Даже в те времена высокого Просвещения в разных частях Европы и мира всё было не так.

Для строительства нации (да-да, именно строительства, нации не заводятся от сырости) следует учитывать несколько важнейших характеристик и факторов культурно-исторической ситуации:

– Структура общества и хозяйственного уклада.

– Уровень массового образования народа, из которого делается нация.

– Состояние и скорость массовой коммуникации в этот период.

Можно учитывать и ещё множество факторов, в том числе и мешающие созданию нации, но я не диссертацию пишу сейчас.

Предположим, что первой нацией стал народ восставших Штатов Северной Америки, провозгласивший республику США. Что про это нужно помнить:

– Эта нация создавалась в доиндустриальную эпоху. Создавалась плантаторами-рабовладельцами, купцами и мануфактурщиками Новой Англии, мелкими лавочниками и пионерами, осваивающими новые территории.

– Начальное образование в североамериканских штатах хоть и не было всеобщим и обязательным, но было широко распространённым, почти все умели читать и писать, и им было что читать – Библию.

– Коммуникация в это время у них была самой интенсивной по сравнению с другими – раз в неделю они собирались в церквях своих общин, и им всем рассказывались одни и те же проповеди.

Хороший, классный опыт. Прецедент, достойный подражания.

Но после НТР, которая началась примерно в это время в Англии, этот опыт был уже мало полезен для других.

Другие стали брать пример с Франции, которая первая начала строить так называемую гражданскую нацию.

Это немного странное определение, потому что все нации гражданские, других не бывает. Этнической бывает только национальная мифология и политическая идеология. Но это особый разговор. Можно напомнить только трактаты того же Старого Фрица, которого ещё называли королём-философом: в отличие от его папаши-солдафона, он даже турок и язычников готов был признать гражданами. Такая вот Ангела Меркель трёхвековой выдержки.

Французская нация создавалась буржуазией, которая возжелала почти по-беларусски – «людзьмі звацца».

До этого (во французском «вчера») людьми считались аристократы и священнослужители, а горожане, буржуа и крестьяне были податным сословием, не очень-то считавшимися людьми.

Французы отменили сословия, признав всех равными, если у них была собственность и они умели зарабатывать. Но хозяйственный уклад Франции этого времени всё ещё был феодально-земледельческим, доиндустриальным, хотя и с развитыми городами. Потом это обстоятельство аукнулось в эпоху Реставрации и контрреволюции.

Французы развернули сеть начальных школ, где детей лупили розгами за то, что они не умели «гаварыць на нармальнам языке», а лепетали по-правансальски, по-баскски, по-кельтски, по-эльзасски. Насаждали единый унифицированный язык.

Но у французов – по крайней мере, грамотных – были газеты, листовки, книги, даже большущая энциклопедия всех наук. Коммуникация уже была достаточно интенсивной. А вот в церкви французы ходить перестали, и этот фактор коммуникации перестал им мешать.

Одним из последствий строительства французской нации из аквитанцев, шампанцев, гасконцев, бургундцев, нормандцев, бретонцев и проч. стало создание гибридных наций в Нидерландах, Бельгии, Швеции, Дании и целой кучи немецких княжеств, где насадили Кодекс Наполеона. Про них пока не будем.

Потом пришла очередь немецкой нации и итальянской.

Тут пришлось из самоопределённых и политически активных этнических, религиозных, городских сообществ создавать нечто общее и единое. Это страшно интересная история, но пусть её кто-нибудь другой расскажет.

Мне важно другое.

Немецкая и итальянская нации создавались из регионов и общностей с разным хозяйственным укладом, по большей части архаичным. Но создавали их социальные группы, активно участвующие в промышленной революции в эпоху заводов, газет, пароходов и железных дорог. Главными действующими лицами в строительстве нации были генералы (кайзеровские – в Пруссии, самозваные, как Гарибальди или Раморино, – в Италии) и капиталисты.

Это происходило в эпоху массового распространения начального образования. Можно сказать, что это были нации начальной школы и ликвидации безграмотности.

И это было время массовых газет, которые доносили новости с минимальным опозданием – в одну неделю.

И что общего тут можно найти между Францией и Италией с Германией? С какой стати всё это называть одним словом – модерн?

Это совершенно разные эпохи и времена.

Можно рассмотреть прецеденты создания наций из крестьянских народов: финнов, эстонцев, латышей, литовцев, беларусов и прочих чехословаков.

Тут совсем другая ситуация.

Чтобы вообразить себя нацией, у этих народов не было самого главного – материала и повода для воображения.

Материалом и поводом для воображения вообще и для