Анифа. Пленница Севера (СИ) - Фрост Деметра

— Риксу нравилось это платье… — вздохнув и поглядев вниз и убрав ладонь, проговорила Анифа тихонько.

— Ему нравилась ты, госпожа, — мягко пробормотала Лиа, — Вне зависимости от того, вот что ты одета и какие драгоценности на тебе были.

— Верно… — прошептала женщина, — Ты совершенно права…

Глава 1

Пять лет спустя

Глядя на Рана, упруго и ловко передвигающегося по круглой площадке с кинжалами в руках, Анифа чувствовала гордость за своего подросшего сына. Четырнадцать лет! Еще не муж, но уже не мальчик.

Он с легкой и красивой улыбкой на своих нежных губах боролся с другим подростком, потрясая своей длинной светловолосой гривой, перевязанной простым кожаным шнурком, и умело уходил от каждой атаки. Ран был крупнее и выше своего противника, и в разы выносливее. Капельки пота покрывали его лоб и скулы, а холщовая рубашка прилипла к спине, но дыхание у него было ровное и глубокое, будто он не сражался, а неспешно прогуливался вдоль речного берега, насвистывая знакомый с детства мотивчик.

Анифа любовалась своим сыном, таким красивым и таким могучим, и легко могла представить его взрослым — Ран уже обещал вырасти таким же высоким и такого же крупного телосложения, как и его отец. Может быть, когда-нибудь и его “украсят” такие же уродливые шрамы, как были у Рикса-северянина, но пока его лицо было прекрасным, как у бога. И оно восхищало не только ее, но и молоденьких девушек, которые, бросив свои дела, откровенно любовались Раном и, хихикая, громко переговаривались между собой.

— Вот же глупые курицы, — тихонько прыснула стоящая рядом с ней Далия, тоже не по годам рослая и почти уже догнавшая мать в росте.

— Они восхищаются силой твоего брата, — заметила негромко Анифа.

— Скорей уж, его смазливой мордашкой!

— Разве плохо быть красивым? — спросила женщина у дочери с любопытсвом, искрення интересуясь ее мнением.

— Красота — проходящее явление, — заметила Далия, — Вот получит Ран пару шрамов — на него и не глянут больше!

— Мужчину шрамы украшают. И учат быть сильнее.

— Надеюсь, это произойдет раньше, чем Рана проткнут насквозь. А то самомнения у него — выше княжьего терема!

Но, будто в противовес слов сестра, подросток в очередной раз уклонился от быстрого выпада своего противника, грациозно поднырнул под его рукой и в очередной раз оцарапал и без того израненный бок юноши.

— Пять! — торжествующе выкрикнул Кнудд — наставник юных воинов, бдительно следящий за тренировочным боем. — И ни одного — у Рана! Ран победил!

Люди, окружающие площадку, ликующе завопили. Кнудд довольно ухмыльнулся, и даже Анифа, поддавшись всеобщему настроению, пару раз хлопнула в ладоши. Только Далия, скривившись в своем духе, гордо отвернулась и пошла прочь.

Ран, ее чудесный мальчик, тоже торжествующе закричал, высоко подняв вверх клинки и несколько раз повернувшись, красуясь. Прикрыв от удовольствия глаза, он задрал к небу свое красивое лицо, и холодное солнце, необычайно яркое в этот безоблачный день, осветило и будто поцеловало его сияющий лик.

Как же сейчас Анифа гордилась своим сыном! Ее сердце трепетало и даже билось быстрее, видя, каким красивым и сильным он вырос, как отчаянно он стремился к совершенствованию своих навыков и победе. При этом он оставался очень честным и великодушным, никогда не кичился и не хвастался своими умениями, и был добр к друзьям и близким.

Вот и сейчас он с широкой улыбкой протянул своему противнику руку, и юноши искренне пожали друг другу предплечья, выражая удовлетворение и уважение их поединку.

Потом Ран оглянулся и, заметив мать, с мальчишеским смехом бросился к ней.

— Мама! — прокричал его звонкий голос, — Мама, ты видела?!

Будь он менее сильным и талантливым, а сама Анифа — не сдержанной в проявлении своих чувств, трепетные и близкие отношения матери и сына стали бы предметом всеобщих насмешек.

Но их обоих уважали. А еще привыкли. Поэтому ничего особенно в крепких объятьях юноши и молодой женщины, которая едва доставала до его плеча, жители городища не видели. И даже восхищались.

— Ты же видела, как я его? — хитро ухмыльнувшись, спросил подросток у Анифы.

— Конечно, — кивнула женщина, поборов соблазн коснуться светлой пряди, упавшей сыну на щеку.

— С самого начала? Я не заметил, когда ты пришла.

— Не удивительно, ведь я пришла немного позже. Ты был уже занят.

— И как тебе?

— Я женщина, сын. Я мало смыслю в воинской науке.

— Ага! Ну конечно! — Ран беззаботно рассмеялся, — А какую сказку еще ты мне хочешь рассказать?

— Про дракона? — поддержала шутливый тон сына Анифа.

— Про дракона! — счастливо, как в детстве, заявил юноша и звонко поцеловал мать в щеку.

Та легонько шлепнула его по плечу и, подтолкнув, отправила к его наставнику. А сама, подобрав с земли свой берестяной короб, наполненный всевозможными бутылочками, баночками и мешочками с лекарствами и травами и специальными инструментами, отправилась дальше. У нее, как обычно, были дела.

Старый Хаук, кашляя и содрогаясь всем телом, тем не менее пытливо разглядывал Анифу, будто видя ее впервый. И проницательно следил за каждым ее движением.

Привыкшая к этому пристальному вниманию, женщина совершенно спокойно и привычно вскрыла очередной нарыв, выскочивший на ноге этого старого человека, покрыла заживляющей мазью и сейчас старательно накладывала повязку. Ей было неведомо, что за болезнь сидела в старике, но с каждым месяцем нарывов становилось все меньше, что очень ее радовало. Да и сам Хаук, будто решив пережить всех в городище, чувствовал себя все лучше и бодрее.

— Замуж тебе надо, деточка, — завел старую песню старик, когда Анифа, закончив, принялась складывать свои вещи в короб. — Есть ведь из кого выбрать.

— У меня был муж, — спокойно откликнулась Анифа, — Иного мне не надо.

— Много зим прошло уже. А ты еще совсем молоденькая… И красивенькая…

“Лиа тоже постоянно мне об этом напоминает, — равнодушно подумала женщина, — Упрямые…”

— Что мне с того? — спокойно спросила Анифа, — Я не чувствую никакого желания становится чьей-либо женой. Теперь моя жизнь — в моих детях.

— Да-да… Чудесные детки… — смешно захихикал старик и снова закашлял, — Не видел бы собственными глазами — в жизни не поверил бы, что это ваши дети. Они же так похожи на Рикса!

— Да… — ответила женщина и уже практически не испытала болезненного укола от этого замечания.

Ран, Далия и Инг действительно взяли от Рикса его самые яркие черты — телосложение, светлые волосы, голубые глаза. И потому служили постоянным напоминанием ей и о муже, и о ее вдовьей судьбе.

Но время шло. И постепенно ее раны рубцевались.

Хотя сердце…

Проклятое сердце по-прежнему оставалось холодным и равнодушным к вниманию и предложениям даже самых видных мужчин городищ, а также гостей ярла, которые неизменно покорялись красоте и изяществу чужестранки.

— Сегодня детишки опять тренировались, — продолжил болтать старик, отвлекая Анифу, — Уверен, твой старшенький, как всегда, на высоте.

— Он успешно проходит обучение, — нейтрально откликнулась женщина.

— А дочка растет не по годам, а по часам. Скоро сваты будут порог обивать и надоедать своей назойливостью.

— И я буду рада дать ей возможность выбрать самого достойного.

— Если, конечно, она не посчитает для себя более верным стать девой-воительницей и взять в руки оружие, — криво усмехнулся Хаук.

Женщина равнодушно пожала плечами. Разумеется, она знала об увлечениях и стремлениях дочери и никак это не комментировала. На Севере было нормой владеть оружием женщинам, ведь этот край был опасен и суров. И она знала, что некоторые жены, владеющие достаточным уровнем боевого искусства, сопровождали своих мужей в походах. В Торхилде таких было двое и именно ими Далия восхищалась и старалась подражать им во всем.

Но свою мать она уважала тоже. И с радостью училась у нее знахарству вместе с Ингом, всегда сопровождающего ее в сборе трав и приготовлении разных отваров.