Перевозчик - Анатолий Батов

А играл он действительно великолепно. Вот бывает, иной игрок с эффектным стуком о лузу вбивает прямого шара и тут же торжествующим взглядом обводит публику. Он же легких шаров вообще не бил, а предпочитал посложнее; играл для себя и совсем не старался привлекать внимания. А оно так и было – все занимались своим делом. Наверно, только я заинтересованно наблюдал его и удивлялся, как можно в семьдесят лет так сохранить себя.

Примерно половина двенадцатого по «ящику» по первой программе началась передача «охота на НЛО». Теперь у нас в моде смотреть всякие под грифом «Секретно», «отдел Х», «Очевидное невероятное» и прочее… Поэтому многие отвлеклись и переключили внимание на телевизор.

Рассматривались две противоположные гипотезы ученых. Одни считали, что НЛО существуют. Показывали фотографии ровных кругов на полях, оставленных якобы летающими тарелками. Рассказывали, как у летчиков, попытавшихся преследовать «тарелку», отказывали приборы и как молниеносно они уходили от преследования. Ну и приводилось много других примеров.

Другая точка зрения, что это игра природы, то есть неизученные атмосферные явления. И тоже приводился ряд доказательств и аргументов в ее защиту.

У нас в зале тоже постепенно разгоралась дискуссия. В пользу последней гипотезы выступил наш балагур-доминошник. Громко отдуплившись, затем взяв конца, прокатил всех и тут же, со стуком сделав «рыбу», встал и авторитетно заявил, что все это фуфло. Как же богат и емок язык просторечия! Одним словом, выражено целое направление в уфологии.

Нечаянно я посмотрел на дядю Колю. Он тоже прекратил играть и, медленно подойдя к окну, смотрел в пустоту. Лицо его поразило меня. Он смотрел вверх, на звездное небо, и видно было, что он был не здесь, с нами, а словно какие-то мысли унесли его куда-то далеко-далеко отсюда.

В это время дискуссия в зале разгоралась, спорили все жарче; очевидно, требовалась разрядка после умственных и физических напрягов. Аудитория разделилась на пессимистов, которых оказывалось больше, но были и верящие. Особенно яростно сцепились двое, наш доминошник и один шахматист, косивший под интеллектуала. Тьфу… ты… как же все-таки прилипчивы слова просторечия и жаргона, но зато часто очень точны! Этот горе-интеллектуал так и сыпал к месту и не к месту терминами, самому, похоже, непонятными, чем привел своего противника в некоторое изумление и даже замешательство, но не тут-то было, как говорится, не на того напал. «Битый час смотрим мы это, – воскликнул он, обращаясь уже ко всем, – и видим, все делается, чтобы напустить интересу к передаче и повесить вам лапшу, сами знаете куда. Нам говорят, что такой-то фермер видел близко… у такого-то летчика отказали… тормоза… а того вообще похищали… но он ничего не помнит. И выходит, что все это голословно. А показать фактического человека, непосредственным образом участвовавшего в каких-либо этих событиях и могущего доказательно рассказать о них, не могут. Нет такого человека! Значит, все это голые слова!» – закончил он во всеобщей тишине…

– Почему же, есть, – произнес негромко дядя Коля, уже отошедший от окна и слушавший последний монолог.

Все удивленно замерли и повернулись к нему. Затем раздались несколько возгласов:

– Как?.. Когда это было?

– И вы были участником?

– Расскажите!

– Вы нам расскажете?

– Что же, рассказать можно… Но уж больно длинная это история… захочется ли вам ее слушать до конца, – задумчиво и с неуверенностью произнес дядя Коля. По нему видно было, что он уже сомневается, стоило ли начинать этот разговор. И продолжил: – Прошло уже десять лет, и я еще никому не рассказывал…

– Нет уж, позвольте, раз уж начали, продолжайте, а мы с интересом послушаем, – сказал пессимист-доминошник.

Его поддержали другие и уже начали переставлять поближе стулья, стоявшие вдоль стен зала. Кстати, народу оставалось всего человек пятнадцать.

Дядя Коля обвел всех взглядом и начал:

– Было это в тот год, когда Москва готовилась принять Олимпиаду. В то время реже, но иногда показывали, – он кивнул на телевизор, – как кого-то взяла тарелка, куда-то его возила, что-то в нем изучала, а затем снова возвращала на Землю. Не очень-то я в это верил, да и не особо мне было интересно, других забот хватало. Но вот что произошло со мной. Сразу предупрежу, если в конце моего рассказа кому-то он покажется слишком невероятным, то особо недоверчивым, – при этих словах он посмотрел на доминошника, – имея большое желание, можно проверить, что пятнадцать лет меня не было на этой нашей земле; ни в одном документе он не найдет никакого упоминания обо мне. Я исчез, когда мне было сорок семь лет, и явился снова уже пенсионером. В конце, если будет интерес, я могу рассказать, сколько хлопот мне, пропавшему без вести, доставило выхлопотать эту самую пенсию.

Все случилось в Первомайский праздник. Отмечали у меня. Гостей было немного. Жил я в однокомнатной квартире на Октябрьском Поле. К тому времени я уже десять лет как был в разводе. Ну вот – были два моих друга с женами, одна из которых пригласила подругу, чтобы познакомить со мной. Не хочу отвлекать вас от сути моего рассказа и описывать подробности этого праздничного вечера. Короче, часам к двенадцати начали собираться по домам. Мужики изрядно поднабрались, особенно Борис; он еле держался на ногах, а он с женой жил в Зеленограде, ну и, естественно, я вызвался их отвезти на своем стареньком жигуленке домой. Забыл сказать, что мне утром надо было на работу, а работал я таксистом и поэтому в этот вечер не пил, исключая один бокал шампанского.

Еду я обратно, ночь теплая, снег уже с неделю, как полностью стаял, поэтому было сухо. Время половина второго. Дорога пустая, ни одной машины, в то время машин было намного меньше, чем сейчас, к тому же перед Олимпиадой Москву закрыли для иногородних. Я прибавил скорость и открыл окошко. Свежий ветерок приятно освежал и привносил запах распускающихся тополей. Светит луна – как-то особенно сильно светит! Мне хорошо! И я почему-то забываю, что скоро на работу, и решаю остановиться, выйти и полюбоваться на просыпающуюся природу. Выйдя из машины, тут же понял, что свет исходил не от Луны. Почти над дорогой, немного в стороне от нее, висел яркий предмет, а точнее не предмет, потому что не видно было никаких очертаний его, а светлое пятно на фоне темного неба. И трудно было определить расстояние до него, в километре он от земли или меньше. «Тарелка!! – была первая моя мысль. А надо сказать, в этом месте Ленинградского шоссе, от Зеленограда до Химок, их и раньше замечали и говорили о них. Да я и сам, раз давно проезжая здесь с пассажиром, обратил внимание, что некоторые машины остановились у обочины, а их водители стоят рядом, задрав головы вверх. Пассажир, заинтересовавшись, предложил остановиться и посмотреть. И мы с ним минут десять наблюдали за хаотическим перемещением световых точек на небе. Их было четыре или пять, но тогда они были достаточно высоко. Сейчас же Оно было близко и светилось мягким, а точнее изливало свет, не било лучом на землю в одно место, а как будто наступал рассвет, хотя до него было еще далеко. Оно постояло некоторое время неподвижно, потом плавно переместилось в мою сторону и оказалось прямо надо мной. Постояв так несколько времени, резко ушло вверх, и, когда удалилось до размеров световой точки, я увидел еще одну такую же. Они медленно двигались навстречу друг другу.

«Что же это такое?» – думалось мне. Интересно, но я не увидел никаких очертаний тарелки, ни каких-то других обрисовывающих конфигураций – это было просто светлое пятно на фоне ночи. Вспомнилась теория, что это неизвестное явление природы.

«Ну вот, – с сожалением и некоторой долей иронии, улыбнувшись, подумал я и о себе, – а ты хотел, чтобы тебя забрала тарелка».

В это время точки сблизились и, слегка вспыхнув, соединились в одну. А после небольшой паузы начали снижаться, вернее, теперь уже одна общая быстро приближалась ко мне. Метрах в ста она замедлила движение. Стало светло – как днем. А Оно опускалось все ниже и ниже и уже начало обволакивать меня. Во мне не было ни чувства страха, ни желания убежать, спрятаться… Сознание мое и воля ослабли, как бы доверяя и подчиняясь неизбежности. И тут я потерял сознание. Вернее, я не терял его в общеизвестном смысле – я просто ничего не помнил, что происходило дальше. Единственное, в последний момент смутно промелькнули очертания странного, непонятного помещения.

Пришел в себя я на берегу реки, лежащим на песке в двух метрах от воды. На мне был надет то ли пиджак, то ли куртка из простого плотного холста и такие же штаны. Все «брезентового» цвета. Под пиджаком теплая водолазка, тоже серо-зеленая. На ногах, если можно их так назвать, кроссовки, из такого же материала, но более толстого, как брезент, даже толще, застегивающиеся на липучках. Мой головной убор напоминал бейсболку, только с более коротким козырьком.