Девять рукописей - Владимир Попов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сказки Лаврентия. Бедный поэт
1.
– Каждый поэтдолжен дописаться до сказки,иначе он не поэт! —сказал мне Лаврентий.– Сказка – это рождённое чудо:ты как бы с Музойв близких отношениях.
Сказки пишутсязимними вечерами,когда за окномвоет вьюга,а в каминегорит огонь.Но я люблю писатьсказки в августе,когда ветки яблоньгнутся под тяжестью,и ночами стоитодурманивающий запах.
– Что Вы тянете резину, —пора бы уже иприступить к главному! —возмутился я.– Ну, тогда слушай, недоумок!Слушай и запоминай…
«В городе Э,на Старой Площади,каждый деньвозле памятникаФрансуа Вийонусидит Бедный Поэти продаёт свои стихи:маленькие книжечки,величиной с ладонь ребенка;тоненькие, как блинчикитётушки Бетисты.Старый, когда-то синий, зонтот солнца и дождяпревратился в голубой, или,вернее сказать, – в белёсый.На плече у Бедного Поэтавозлежит вечно беременнаятрёхцветная кошка,Крошка Доррит,и поёт бесконечнуюпечальную песнюна магическом языке.У ног Поэтастоит оловяннаясолдатская мискавремён Первой Мировой,и иногдаодинокие прохожиебросают в неёодинокие монеты.Глухой звон монетраспугивает сизых голубей:они взлетают, шумят крыльями,и тогда Поэт отрываетсяот своих мечтаний,а Крошка Дорритоткрывает левыйзелёный глаз…
Иногда на Старую Площадьзаезжаеттуристический автобус,и из него вытекаютлюбознательныеи жадноватые японцы,наводят фотоаппаратына скульптурную композициюи прочее…В это времяпоявляетсяЗлая Старуха…
Злая Старуха —единственная поклонницаБедного Поэта —представительницаПервой русской эмиграции:графиня Мумук-Хибинская,о которой ходили сплетни,что она былаученицей Гумилёваи любовницей Блока,или наоборот.Что именно«Она пришла с мороза…»Хотя, в эмигрантском гадюшникееё зовутпросто Злая Старуха.В молодости онабыла похожа на Кустинскую,и из-за неё даже стрелялсякорнет Арнольд Сивцев-Вражек,но, к старости,когда красота исчезла,и она стала похожана Раневскую,она возненавидела весь мири даже начала делать гадости.
…И в это времяпоявилась Злая Старухаи начала кричатьскрипучим голосомуличной торговкина углу Невскогов 1911 году:– Идиоты!Спешите купитьгениальные стихи! —и бегалаза изворотливыми японцами,как за подросткамииз школы им. Лассаля…Одинокий шекельзвякнет о днооловянной миски,вспорхнут жирные голуби,автобус втянет потокчерноголовых туристов,мягко закроются двери,объедет вокруг памятникаи свернётна Сиреневую улицу.Но вот, однажды…
2.
Но вот, однажды…
В августе былоеще тепло, а иногдавыдавались и жаркие дни.На Медовый СпасБедный Поэтсидел у памятникаи потихонькусочинял сонет«Над Ратушей проплыли облака».На площади было тихо:ворковали голуби,воды фонтана пелиторжественную песню,и только два оболтуса —конопатые отпрыскикондитера Любке —горланили во всю мощьпапину песню:«Тройе либе бис пум грабе…»и швыряли в Поэтаогрызками яблок…
Подъехал автобус,и из него вышладевушка с цветами.Из автобуса вышлии другие люди, ноПоэт увидел только её:в лёгком голубом платье,с букетиком сине-рыжих цветов,вся солнечно-загорелая,она сама быласловно прекрасный цветок.Стоит толькоодин развзглянуть на неё —и ты в её власти.Во власти красоты!А уж еслиона улыбнется Вам,то Вы, как единороги,становитесь на колении целуете её босоножки.Стоит увидетьеё один раз —и хранишь образвсю жизнь,словно последнюю спичкув непролазной тайге.
Возле неё,как шмель,вертелся и жужжалдлинноносый субъектс острыми глазками…– Добже!– Добже, пани Эльжбетта.Она отмахнулась от него,как от насекомого,и пошла к памятнику.Она посмотрела на Франсуа,подмигнула емуи рассмеяласьзвонким смехом —степным колокольчиком.Она погладила кошку,и Крошка Дорритизящновыгнула спинку.– Сколько стоит? —она взяла книжку.– Один поцелуй, —сказал Бедный Поэти нахмурился.Смотреть так близков её синие глазабыло невозможно —пропадёшь навсегда…Она нагнуласьи поцеловала Поэта,и этотвлажный поцелуйдолго-долгооставалсяна его губах.Она уходила,но потом вернулась,поцеловала цветыи протянула их Поэту.Всё! Финита!
Ох, уж эти полячки!Вспомните гоголевского Андрия,вспомните пушкинскуюМарину Мнишек,и вы поймете,что нет прекраснеена этом белом светепольской колдовской красоты!
Автобус уехал…И, видя печальноелицо Поэта,Крошка Дорритобняла егообеими лапами за шеюи прижалась мордочкойк его кадыку.
3.
Прошло полгода…И вот,как-то по веснеу памятника Франсуавосседали наши знакомые:Бедный Поэт,Крошка Доррити Злая Старуха.Злая Старухаявлялась центромэтой композициии продавалановую книгу Поэта:«Влажный поцелуй»,фиалкии четырёх котят,спавших в корзиночке.Оловянная мискабыла пуста,не считаяодного шекеля,который был приклеенко дну миски«на счастье».Одинокие прохожиеспешили по своим делам,изредка косясьна Франсуа Вийона.Иногда появлялсяогромный облезлый котяра,Папаша Фридрих —торжественнообходил Площадьи ночевалв узких лабиринтахСиреневой улицы.
Подъехал автобус…И из него вышлилитературные гиганты:Роберт Фрост,Чеслав Милош,Вислава Шимборскаяи примкнувший к нимИосиф Бродский.Они медленно подходилик Франсуа Вийону…– Идиоты! – закричала Старуха, —купите гениальную книгу!Литературные гигантыбыли любознательными —они стали перелистывать книжку.– Э! – сказал Роберт Фрост.– У! – сказал Чеслав Милош.– О! – сказала Вислава Шимборская.Иосиф Бродский промолчал,потому чтоу него не было слов.Начала собираться толпа…Любопытные японцыи доброжелательные евреизащёлкали фотоаппаратами.В считанные минутыбыли распроданы книги,фиалки и котята.В опустевшую корзинудождём посыпалисьевро и доллары.Длинная очередьвыстроилась за автографами.Злая Старухаеле успевалапересыпать мелочьв свой фартук.Примчалось ТВ.И Крошка Дорритвзобраласьна голову Поэта,чтобы еёбыло лучше видно.Правая рука Поэтанастолько устала,что ему приходилосьписать левой,что придавало почеркуособую изысканность.
В течение месяцавсе мировые СМИжужжали оботкрытии Нового Гения.Крупные издательства,включая «Ардио» и «Эксмо»,выпустили книгу«Влажный поцелуй»огромными тиражами.«Влажный поцелуй»представлялизумительную лирику, —вернее сказать, —целомудренную эстетику.Там не былопостельных сцен,
Конец ознакомительного фрагмента.
