Перед грозой - Александр Сергеевич Харламов

крышам. Полуторка, громыхая на кочках, покатилась прочь из города, а Говоров так и остался стоять возле открытого окна, подставляя свое морщинистое лицо ледяным струям ледяного ливня, словно пытаясь смыть с себя то, что не давало ему покоя уже очень долгое время – ощущение безысходности, тревоги, волнения.

2

– Шурка, смотри, как я умею!– Коля залез на самую верхушку дерева и спрыгнул оттуда с высокими брызгами, разлетевшимися во все стороны. Маленькая щупленькая девочка с длинной черной косой наблюдала за купанием брата с берега. Сашка плавать не умела, о чем в тайне от всех горевала, предпочитая бросать мелкие камешки с берега в воду, да сопровождать в постоянных купаниях брата.

– Попробуй! – предложил ей брат, широкими косыми саженками подгребая к обрывистому берегу, поросшему толстыми тугими корнями плакучих ив, обильно разросшихся по всему берегу реки.

– Коль, ты же знаешь…– покачала головой отрицательно Шурка, чутко прислушиваясь к шороху шагов, раздавшихся где-то позади в кустах.

– Вот они – малолетние козявки!– раздвинув густые кусты высокой травы, к реке вышел Митька – местный дурачок, над которым все потешались и насмехались. Шурке его было даже немного жаль, особенно когда тетка Варька или дед Федор плохо отзывались о нем.

– А Митька вас ищет, ищет…Думает уж не найти! – самодовольно усмехнулся здоровый увалень, потирая раздутое от постоянного недоедания пузо.

– Тебе чего?– строго спросил Коля, выходя на берег. Его худое, поджарое тело светилось на солнце миллионами мелких водяных капелек, растекавшихся по бронзовому загару серебристой волной. У него были крепкие разбитые от тяжелой работы руки, чуть раскосые мамины глаза и хорошо сложенная отцова фигура.

– Митька искал вас, чтобы передать слова деда Федьки!– заулыбался дурачок.– Он сказал, что если эти два прохиндея не явятся домой, то хворостины они отведают точно!

– Спасибо!– поблагодарила его Шурка, собирая букет нарванных полевых цветов.– И правда, Коль, что-то мы загулялись сегодня…

– Митька-дурачок! – из кустов в след за Митюшей выскочили трое ребят постарше с Масловки. Их Шурка знала плохо, только главного среди них Ваську Полухина – сына Колькиного крестного.

– О-о-о…-протянул этот самый Васька нудным голосом.– А тут и Подерягины здесь! С дурачком якшаетесь? Может вы сами такие же?– трое парней, стоявших позади своего лидера противно захихикали. – Митюша? Скажи «а»?– рассмеялся Васька, подняв с земли большой угловатый камень.

– «А»!– заулыбавшись, протянул Митька.

– Камень в рожу на!– крикнул Васька, со всего маху влепив его в дурачка. Острый угол расшиб тому колено, брызнула алая кровь.

– Ах ты, гад!– Колька, сжав кулаки бросился вперед, но Шурка его удержала.

– Оставь ты их…

– Что струсил?– вперед выступил второй мальчишка, уперев руки в бока.– Трус! А Колька Подерягин – трус!– запел он, строя противные рожицы.

– Я…– брат бросился вперед, но тут же на половине пути остановился, чутко прислушиваясь к тишине. Где-то далеко, на самом пределе слышимости, ему показался незнакомый звук, который становился все громче и громче, медленно и неотвратимо, как лавина, приближаясь.

– Что застыл, трусишка?– хмыкнул Васька, закатав рукава линялой клетчатой рубахи, доставшейся ему от отца.– Ссышь?

– Тихо!– прикрикнул на него Коля, всматриваясь в ярко-голубое небо, прошитое белоснежными перистыми облаками.– Слышите?

Все подняли голову наверх. Звук стал отчетливо слышен, будто работал двигатель трактора в МТС.

– Самолет кажись…– пробормотал один из ребят, задрав голову вверх. Плоская кепка с длинным козырьком слетела на землю.

– Какой самолет, дурень!– вскинулся на него Васька.– Наши-то еще неделю назад ушли…

– Самолет!– закивал радостно головой Митюша.

– Молчи хоть ты!– рявкнул на него Полухин, вглядываясь в синеву чистого неба.

– Самолет!– Шурка увидела его первая. Из-за пушистой кроны дерева выглянул острый нос с проппелером, а потом и размашистые длинные крылья с черными крестами в белой окантовке.

– Немцы!– вырвалось у Полухина, неотрывно смотрящего за полетом бомбардировщика.

– Фашисты идут…– убитым голосом согласился с ним Колька.

– Бежим!

– Стой!

За первым самолетом показался еще один, а за ним еще и еще, и еще…Они плыли по небу, как лавина, от которой не было спасения, вскоре заполонив весь небосвод от края до края, куда хватало взгляда. Моторы надрывно гудели, а самолеты шли мелко покачивая крыльями в знак приветствия.

– Бомбить едут…– кивнул Колька, сжав губы от злости.

– На город пошли!– кивнул Полухин, злобно прищурившись, а потом земля вдруг встала на дыбы, поменявшись местами с небом, взлетев высоко вверх. Оглушительно бахнуло в стороне деревни, потом снова и еще, и еще. Застрочил пулемет. Кто-то отчаянно запричитал.

– Бежим!– Ваську дернули за руку и потянули прочь. Ссора была забыта. Короткими перебежками вся троица исчезла за кустами.

– Ба-бабах!– радостно оскалился Митюша, хлопнув себя по коленке.

– Сиди уж, дурень!– отмахнулся от него Колька, ужом скользнув в кусты.

– Коль!– позвала его напуганная бомбежкой Шурка.

– Глянь-ка, Шур! – позвал ее из кустов брат.– Ты только посмотри!

Обдирая коленки о ребристые камни, девчонка подползла к брату. Из их импровизированного укрытия была хорошо видна дорога к центру села. По дороге, сыто урча мощным двигателем, катил немецкий танк. Противно лязгали гусеницы. В башне, высунувшись наполовину, торчал самый настоящий фашист в черной пилотке и запыленной гимнастерке. Он скалился своими белыми зубами, мерно покачиваясь в такт ухабам. Позади танка ехало несколько доверху забитых солдатами бронетранспортеров, грюкала подцепленная длинноствольная пушка, за ней еще одна и еще. Широкой цепью, посматривая по сторонам, шли автоматчики. Из штабного автомобиля с установленным на крыше громкоговорителем слышалась бравурная мелодия, наподобие какого-то марша.

– Это ж немцы!– прошептала брата Шурка, вытирая покатившиеся по щекам слезы.

– Немцы, Сань…Фашисты…

Позади них раздался шелест листвы и на пригорок выбрался Митюша.

– Солдаты!– тыкнул он пальцем в сторону дороги.– Ура!

Колька не успел закрыть ему рот ладонью. Ближайший к ним фашист резко развернулся в их сторону, внимательно прислушиваясь.

– Тихо ты!– ругнулся на него Коля.

Косая автоматная очередь прошла намного выше того места, где они лежали. Пули с легким чмоканьем впивались в толстую кору деревьев, срывая нижние листочки.

– Ахтунг! – прокричал незнакомое слово немец и выпустил еще одну очередь. Кусты затрещали под напором свинцовых пуль. Шурка укрылась вместе с братом за небольшим камнем, оттуда наблюдая за немцами.

– Ба-бах!– снова проговорил Митюша, выглядывая из-за кустов, но Колька дернул его назад, стянув вниз.

– Сиди тут!– строго приказал он дурачку, поглаживая того по голове. – Скоро мы вернемся назад и принесем тебе сахара. Понял!

Митька закивал, осклабив рот счастливой улыбкой, а брат с сестрой медленно стали продвигаться вслед за немецкой колонной, въезжающей в деревню. На пол пути к сельсовету из-за угла раздался одиночный