Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

Ответ пришел быстро, и мистер Хонифут со свойственной ему душевной щедростью сразу же послал за мистером Сегундусом, дабы и тот мог прочесть письмо. Мелким почерком маг писал, что рад будет свести знакомство.

Мистер Хонифут удовлетворенно улыбнулся и тут же пошел сказать Уэйтерсу, кучеру, в какой день тот будет им нужен.

Мистер Сегундус остался в комнате один на один с письмом. Он прочел: «Признаться, я в легкой растерянности, ибо затрудняюсь понять, чему обязан столь неожиданной честью. Трудно поверить, что Йоркские волшебники, коим выпало счастье жить в окружении множества высокоученых коллег, сочли нужным советоваться с таким одиноким отшельником, как я…»

В письме сквозил тонкий сарказм; казалось, автор в каждом слове смеется над мистером Хонифутом. Мистер Сегундус порадовался, что мистер Хонифут этого не заметил, иначе он не пошел бы в таком воодушевлении говорить с Уэйтерсом. Послание было выдержано в столь недружелюбной манере, что мистеру Сегундусу решительно расхотелось встречаться с его автором. Впрочем, подумал он, какая разница, я поеду, коли того желает мистер Хонифут. В конце концов, что мы теряем?

За день до визита погода выдалась дождливая, на бурых опустелых полях образовались глубокие лужи, черепичные крыши домов превратились в каменные зеркала; экипаж мистера Хонифута ехал через мир, в котором пасмурного неба было куда больше, а твердой земли куда меньше, нежели в обычные дни.

С первого вечера мистер Сегундус намеревался расспросить мистера Хонифута об Ученом обществе манчестерских волшебников, которое доктор Фокскасл упомянул в споре. Сейчас он наконец исполнил свое намерение.

— Общество было основано в самое недавнее время, — сказал Хонифут, — и состояло из бедных священников, владельцев небольших мануфактур, аптекарей, адвокатов, отошедших от дел негоциантов, вызубривших пару латинских слов, и тому подобных людей, которых обычно именуют полуджентльменами. Полагаю, доктор Фокскасл был рад, когда общество распалось: он считал, что у людей такого сорта не может быть ничего общего с магией. Впрочем, среди них попадались умные люди. Они, как и вы, начали с того, что решили возродить практическую магию. Люди деловые, они решили применить принципы разума и науки к чародейству, как применили к производству, и назвали свое направление «Рациональное волшебство». Когда ничего не получилось, они были сильно разочарованы. Понять их, конечно, можно, однако, поддавшись разочарованию, они пришли к самым нелепым выводам. Им начало казаться, что магии вообще нет и никогда не было. Они объявили, что маги-ауреаты обманывали себя либо других, а Король-ворон вообще выдуман северными англичанами для защиты от тирании южных. Каких только доводов они не насочиняли!.. Забыл, как они объясняли эльфов и фей[1+]. Общество самораспустилось, а один из членов, по фамилии Обри, если не ошибаюсь, решил все записать и опубликовать. Впрочем, когда дошло до дела, на него напала жуткая меланхолия, и он так и не смог приступить к работе.

— Бедняга, — вздохнул мистер Сегундус. — Может быть, сейчас просто не время для магии, сэр? Коммерция процветает, мореходство и политика тоже, да все что угодно, только не магия. Наше время ушло. — Он задумался. — Три года назад, в Лондоне, мне встретился уличный чародей, сомнительного вида фокусник со странным шрамом на шее. Этот человек убеждал меня расстаться со значительной суммой денег, обещая взамен раскрыть величайший секрет. Получив деньги, бродяга поведал мне, что когда-нибудь два волшебника возродят английскую магию. Не то чтобы я верил в пророчества, однако именно его слова заставили меня задуматься о причинах нашего нынешнего упадка, не странно ли?

— Вы совершенно правы, все предсказания — чепуха, — рассмеялся мистер Хонифут. Внезапно он замер, пораженный своей мыслью. — Нас двое волшебников, Хонифут и Сегундус, — произнес он, словно представляя, как будут смотреться их фамилии в газетах и учебниках по истории. — Хонифут и Сегундус… звучит неплохо.

Мистер Сегундус покачал головой.

— Фокусник знал, что я волшебник. Ему естественно было бы мне польстить, сказав, что я — один из этих двоих. Однако под конец он ясно дал понять, что это не я, хотя в начале разговора, кажется, еще сомневался. Что-то во мне… Он попросил меня написать мое имя на бумажке и довольно долго на нее смотрел.

— Наверняка он просто решил, что больше денег из вас не вытянешь, — сказал мистер Хонифут.

Аббатство Хартфью лежало в четырнадцати милях от Йорка. В самом его названии ощущался аромат старины. Когда-то, очень давно, здесь действительно было аббатство; нынешний дом воздвигли в правление королевы Анны. Живописная и прочная усадьба стояла в красивом парке, полном призрачных деревьев (ибо начал спускаться туман). Речка, носящая название Харт, неторопливо пересекала парк, над нею красивой дугой изгибался классических очертаний мост.

Волшебник (фамилия его была Норрелл) ожидал гостей в холле. Он был мелкий, как и его почерк, а говорил так тихо, словно не привык выражать свои мысли вслух. Мистер Хонифут, чуть туговатый на ухо, не расслышал, когда хозяин сказал: «Я стар, сэр. Недостаток довольно распространенный, так что не обессудьте».

Мистер Норрелл провел гостей в уютную гостиную, где ярко пылал камин. Свечи были погашены; свет лился через два больших окна, впрочем, серый и безрадостный. Мистеру Сегундусу все время казалось, что в комнате горят свечи или второй камин, поэтому он часто оборачивался, ища их глазами, однако ничего такого не видел — разве что зеркало или старинные часы.

Мистер Норрелл сообщил, что ему доводилось читать отчет мистера Сегундуса о волшебных слугах Мартина Пейла[3]:

— Добротное исследование, сэр, однако вы не упомянули о мастере Феллоусоте. Безусловно, малозначительный дух, чья полезность для великого доктора Пейла весьма сомнительна[4]. Тем не менее без него ваша работа неполна.

— Эльф Феллоусот, сэр? — повторил мистер Сегундус после непродолжительного молчания. — Ммн-нн-н… Что-то не припомню такого — в этом мире или в ином.

Впервые с их встречи мистер Норрелл улыбнулся, однако как будто про себя.

— Ну конечно. Простите, запамятовал. Пикль и Холгарт рассказывают о нем в книге, которую вы вряд ли читали. И хорошо — отвратительная была парочка, скорее мошенники, нежели маги, чем меньше о них знать, тем лучше.

— О, да, сэр! — воскликнул мистер Хонифут, полагая, что волшебник рассказывает об одной из своих книг. — Мы наслышаны о вашей библиотеке. Все маги Йоркшира умирают от зависти, когда разговор заходит о вашем великолепном собрании!

— Неужто? — холодно бросил мистер, Норрелл. — Вот уж не думал, что мои дела столь широко обсуждаются… Наверное, это Торогуд. — Волшебник назвал человека, продававшего книги и разные диковинки в Йорке. — Чилдермас несколько раз предупреждал меня, что Торогуд — болтун.

Мистер Хонифут не понимал недовольства хозяина. Будь у него самого столько магических книг, он бы радовался, что их обсуждают и превозносят; ему трудно было поверить, что мистеру Норреллу это неприятно. Поэтому он вообразил, будто тот робок, и дабы его подбодрить, продолжил:

— Простите, сэр, не позволите ли вы нам взглянуть на вашу прославленную библиотеку?

Мистер Сегундус был уверен, что мистер Норрелл откажется, — но тот, еще раз внимательно оглядев гостей (глаза его, маленькие и голубые, смотрели словно из какого-то укрытия), согласился почти любезно. Мистер Хонифут рассыпался в благодарностях, убежденный, что угодил и хозяину, и самому себе.

Мистер Норрелл повел их по коридору (самому обычному, подумал мистер Сегундус), обшитому дубом и с дубовым же, пахнущим воском полом, затем по лестнице в три или четыре ступени и по другому коридору, где воздух был холоднее, а пол вымощен добрым Йоркским камнем. Все выглядело совершенно непримечательным. (Только вот был второй коридор до лестницы или позже? И была ли вообще лестница?) Мистер Сегундус обладал счастливой способностью всегда знать, где север, а где юг. Он ничуть не гордился своим талантом — это было столь же естественно, как знать, что голова по-прежнему находится у него на плечах, — однако в доме мистера Норрелла мистер Сегундус полностью утратил свой дар. Он не мог восстановить в памяти последовательность комнат и коридоров, не мог даже сказать, сколько времени они шли. И еще он не чувствовал направления, как будто мистер Норрелл открыл новую, пятую сторону света: ни запад, ни восток, ни север, ни юг, а какую-то другую, и в эту сторону как раз их и вел. Впрочем, по мистеру Хонифуту нельзя было сказать, что он заметил какую-нибудь странность.

Библиотека казалась чуть меньше гостиной. Здесь тоже жарко пылал камин, и все дышало спокойствием и уютом. Однако освещение комнаты опять не соответствовало трем высоким решетчатым окнам, и у мистера Сегундуса вновь появилось неуютное чувство, что должен быть второй камин, еще окна, свечи или что-нибудь в таком роде. За теми окнами, которые он видел, лил серый английский дождик, и мистер Сегундус не мог определить, в какой части дома они находятся.