Поверишь этому – поверишь всему - Джеймс Чейз

Мы были женаты уже более двух лет. Я познакомился с ней в Бостоне, где работал в отделении нашей фирмы.

Торговый дом «Тренди Мисс», с которым Рода имела контракт, располагал филиалами во всех крупных городах страны. Через некоторое время мы поженились. У нее была однокомнатная квартирка в доме неподалеку от меня, и я часто подвозил ее туда на своей машине после работы.

Она была молодая, красивая, веселая и в меру сексуальная.

– Мы можем здорово сэкономить, если будем жить вместе, – сказала однажды Рода.

К этому времени мне уже порядком надоело холостяцкое существование. Я подумал, что, может быть, женитьба на Роде позволит мне забыть Валерию, от которой я потерял голову четыре года назад.

Вот так мы и вступили в законный брак, а вскоре я уже сделал первое печальное открытие. Внешне очень эффектная, всегда безукоризненно одетая на службе, Рода была совершенно неприспособлена для домашнего быта. Она и мысли не допускала о какой-то работе по дому, даже постель не заправляла. Пришлось нам приглашать служанку для этих целей. Питались мы только в кафе.

Когда меня перевели в Парадиз-Сити, Рода тоже переехала сюда и стала работать в местном отделении своей фирмы. Наш общий доход позволял нам жить безбедно и даже кое-что откладывать. Мы вели светскую жизнь и стали членами городского клуба.

И тем не менее этот брак скоро превратился для меня в простую утомительную обязанность, лишенную не только любви, но даже обычной привязанности.

– Рода, – сказал я, когда мы встретились, – завтракай сегодня одна. У меня деловая встреча.

– Хорошо, – безразлично сказала она, – тогда заходи за мной в шесть. – И снова углубилась в чтение журнала.

Спустившись в бар ресторана, я заказал виски со льдом и спросил бармена по имени Сэм, слышал ли он что-нибудь о Генри Видале.

В ответ Сэм лишь недоуменно пожал плечами.

Джо Харкенс опоздал на пять минут. Это был крепко сбитый мужчина среднего роста и примерно моего возраста, непритязательная внешность которого скрывала недюжинный ум и деловую хватку. Я сразу перешел к делу.

– У меня только что был клиент…

– Знаю, – перебил он. – До недавнего времени этот парень был и нашим клиентом. Могу тебе только посочувствовать. Когда я узнал, что он закрывает у нас счет, то чуть не подпрыгнул от радости.

– Ты шутишь, Джо?

– Отнюдь. Тебе, наверное, кажется странным, когда работник фирмы ликует, потеряв клиента, приносящего в год двести тысяч прибыли. Однако это именно так. Эти Видаль и Дайер попортили мне немало крови за те восемнадцать месяцев, в течение которых они сидели на моей шее. Да, да, я говорю серьезно. Они все время требуют кредит на полгода и погашают его с пятипроцентной скидкой. Этот Вернен Дайер тот еще фрукт. Из-за него я потерял отличную секретаршу, которая вынуждена была уволиться, так как совершенно не могла с ним работать. Его надо было постоянно ублажать, у него все время какие-то претензии, то ему одно не нравится, то другое. Один раз нам даже пришлось через суд опротестовывать встречный иск. Он всегда чем-нибудь недоволен.

– А что ты имеешь в виду под «ублажать»?

– Он никогда не приходит решать вопросы в офис. Назначает встречи в самых фешенебельных ресторанах и заказывает самые дорогие блюда и напитки. А счет, естественно, оставляет для оплаты мне. За год это обошлось нам в четыре тысячи долларов.

Несколько минут мы ели молча, а потом я спросил:

– А Видаль, что это за человек?

– Мы никогда с ним не встречались. Знаю, что он живет в Ларго, имеет прекрасную яхту, разъезжает на «роллс-ройсе» и купается в деньгах. Любит проводить время в изысканном обществе, женат на красавице.

– А на чем он делает деньги?

К этому времени Харкенс уже расправился с копченой осетриной и благодушно развалился на стуле.

– Он незаменим для сильных мира сего.

– Что ты имеешь в виду?

– Он создал универсальную коммерческую организацию. На него работают более двухсот человек. Они разъезжают по всему миру. Этим и объясняются огромные расходы на путешествия. Половина людей Видаля вступает в контакт с производителями сахара, кофе, цветных металлов, добытчиками нефти и так далее, а вторая половина выискивает тех, которым можно все это выгодно сбыть.

Затем Видаль выступает посредником между продавцами и покупателями, организует многомиллионные сделки и, само собой, получает с них хорошие комиссионные. Неплохо придумано, а? Он знает всю конъюнктуру, знает, у кого что есть и кому что можно предложить. На днях я прочел в газете, что Ливия закупила у Англии несколько устаревших миноносцев. Могу поспорить, что и за этой сделкой стоит Видаль.

Я был потрясен. У меня просто в голове не укладывались масштабы бизнеса Видаля.

– Дайер просил подготовить расписание рейсов…

Харкенс поднял руку:

– Можешь не продолжать, я сам тебе их назову: Токио, Гонконг, Йоханнесбург, правильно?

Я с удивлением посмотрел на него.

– Ничего особенного. С этих самых маршрутов он начинал и в нашей конторе. Это его первая наживка. Я сделал все как нужно, но Дайер больше никогда не возвращался к этому вопросу. Когда начнется настоящая работа, он примется таскать тебя по ресторанам. Без подмасливания он и пальцем не пошевелит.

– А они хоть платежеспособны?

– Об этом можешь не беспокоиться. Видаль всегда рассчитывается в срок и до последнего цента.

– А в каком состоянии их текущие счета в банках?

– Тут тоже все в порядке. Мы запрашивали сведения об этом и остались довольны. Я даже могу прислать тебе фотокопии счетов, если хочешь.

– Спасибо, Джо, сделай это, пожалуйста.

Принесли бифштексы.

– Давай отвлечемся немного, – сказал Харкенс. – Слюнки текут, когда посмотришь на это мясо.

Некоторое время мы молча жевали, а потом он спросил:

– Давненько мы с тобой не играли в гольф, а, Клэй?

– Что ж, если тебе так хочется быть битым, то давай встретимся в воскресенье.

– Отлично. В девять. Идет?

Так как Рода по воскресеньям вставала только в полдень, у меня и после игры оставалось достаточно времени, чтобы вернуться домой и приготовить завтрак.

После кофе мы расстались. Уже садясь в машину, Харкенс сказал:

– Если тебе понадобится еще что-нибудь о Видале, позвони мне. А вообще, Клэй, откровенно говоря, мне тебя жаль.

Вернувшись в бюро, я позвонил заместителю нашего генерального директора в Майами Хэмфри Лэсингему и рассказал ему о предложении Видаля. Он, конечно, слышал об этом человеке.

– Вот уж никогда бы не подумал, что он может уйти из «Америкэн экспресс».

– Харкенс, кстати, не скрывает своей радости по этому поводу. Не нажить бы нам неприятностей с этим типом.

– Да, но двести тысяч в год! Отказаться от такой суммы? Немыслимо. Придется потерпеть. Вам, очевидно, придется увеличить штат сотрудников. Вдвоем вы теперь не управитесь, раз у вас появился такой клиент.

– Еще неизвестно, какие он поставит условия. Харкенс говорит, что с ним очень трудно работать – бесконечные рекламации, встречные иски и тому подобное.

– Поживем – увидим. Возможно, с нами они будут вести себя по-другому.

– Надо бы поспрашивать о Видале в кредитном управлении. Банки не всегда бывают в курсе дел своих клиентов.

– Если вас волнует вопрос их финансовой надежности, то это я выясню, – ответил Лэсингем и повесил трубку.

Вошла Сью и положила на мой стол смету по заявке Дайера. Все было сделано безупречно. Я продиктовал ей письмо для Дайера, в котором сообщал, что его заказ уже оформляется, и в 18.00 мы закрыли офис.

Попрощавшись со Сью, я направился в «Тренди Мисс» за Родой. Она была еще занята, и в ожидании ее мне пришлось немного поболтаться на улице. Наконец Рода вышла.

– Господи, как у меня болят ноги! – пожаловалась она.

Это я слышал каждый день.

– Тебе-то хорошо, – плакалась моя супруга. – Ты сидишь себе на стуле, а я целый Божий день бегаю.

Эту тираду я тоже пропустил мимо ушей.

– Пойдем вечером в кино? – спросил я, усаживаясь в машину.

– Я посмотрела программу – ничего интересного.

– Ты слышала когда-нибудь о Генри Видале?

– Да, его жена вчера была у нас.

– Что она собой представляет?

Рода подозрительно посмотрела на меня.

– Зачем тебе это?

– Ее муж открыл у нас счет на двести тысяч долларов в год.

Большие деньги всегда производили сильное впечатление на Роду, но она никогда не хвалила других женщин, считая, что они все недостойны ее.

– Миссис Видаль была в твоем вкусе – стройная, темноволосая, умеет одеваться. Ладно, Клэй, поторопись, а то мы попадем под дождь.

Через час Рода уже развалилась в шезлонге на балконе, потягивая мартини и перелистывая какой-то журнал.

Я расположился напротив, но, зная, что кроме тряпок ее больше ничто не интересует, разговор о Видале возобновлять не стал.

Как непохожа она была на Валерию! Та вникала во все мои дела. У нее был острый ум, высокий интеллект, и я не раз получал от нее ценные рекомендации относительно моей работы. Валерия! Шесть лет назад, когда я сменил Роя Кентона на посту управляющего отделением фирмы в Бостоне, он, прощаясь со мной в аэропорту, сказал, что больше всего сожалеет о необходимости расстаться со своей секретаршей, которая была для него образцом во всем.