Князь во все времена - Валерий Геннадьевич Шмаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот уже не первый десяток лет Слава занимается золотом и разными драгоценными и полудрагоценными камушками в различной степени обработки. Розыском, скупкой и перепродажей. Не гнушается и ворованным у простых граждан и уворованным на различных государственных и частных предприятиях и приисках. Белого медведя на этом съел, причем медведь сопротивлялся. Или это был бурый медведь? Но точно не гризли – до Америки Славка пока не добрался. В общем, неважно, но опыт и связи у моего друга колоссальные.
Трудится наш друг на этом криминальном поприще, разумеется, не один, а с целой командой преданных лично ему геологов, охотников, бандитов, бывших вояк, зеков и прочих головорезов.
Лет несколько назад золото со своих северов он возил десятками килограммов, но потом остепенился и вроде как занялся каменьями. Впрочем, в его дела я не лезу – сам взрослый мальчик и свои проблемы решает самостоятельно. Правда, не всегда законно, но всегда достаточно чисто – трупы конкурентов по улицам не разбрасывает, а пропавшие без вести кадры проходят совсем не по отделу расследования убийств и особо тяжких преступлений. Мало ли у нас в стране народу ежегодно пропадает?
Женька Коктаев уже лет двадцать живет и работает со мной. С девяносто первого года. Ну да. Точно. Двадцать четыре года, однако. Он у меня и телохранитель, и начальник службы безопасности, и правая рука, и командир небольшой группы ликвидаторов, и много чего еще. Есть такие люди, которые воюют всю жизнь. Надо только найти таких людей и предложить им работу. По их душе. К этим людям Женька и относится, и команду себе подобрал соответствующую.
Живет Женя здесь же, в нашем загородном комплексе в своем доме. Это просто удобно – не надо готовить, убираться и вообще. Одно время мы даже одну горничную на двоих делили. Чуть до драки не дошло, но все решилось к обоюдному согласию. В том смысле, что я завел себе пару отдельных горничных – брюнетку и рыженькую, а блондинку оставил Женьке. К тому времени блондинка мне слегонца поднадоела, и я решил сделать подарок своему лучшему другу.
Черт! Время-то как бежит. Казалось, совсем недавно был тот день, когда мы всей толпой возвращались из Афгана на броне «семидесятки»[1]. Женьки только на той броне не было. Он к тому времени уже два месяца как куковал в госпитале под Саратовом.
А, да! Наша неразлучная парочка – Глеб и Роберт, валялись в десантном отсеке в состоянии «полные дрова». Глеб Алексеенко и Роберт Буткус. Украинец и латыш. Друзья не разлей вода. И погибли тоже вместе. В девяносто восьмом. В Риге. Неудачно перебежали кому-то дорогу и взорвались в одной машине. Мы так и не смогли найти их убийц, хотя ищем до сих пор. Пока безрезультатно, несмотря на то, что сумма вознаграждения увеличивается с каждым годом.
Сколько же мы уже дружим? Восемьдесят девятый плюс, грубо говоря, два года минус сегодняшний день. Двадцать восемь лет, однако. В восемьдесят девятом мне было тридцать шесть. Сейчас шестьдесят два. Жаль-то как. Жизнь пролетела, и не заметил.
В этой жизни я видел всё: и гибель друзей, и предательство любимой женщины, и равнодушие детей. Были и взлеты, и падения, и опять взлеты. Сейчас вот вроде как взлет на недосягаемую для большинства в нашей стране людей высоту, а придется падать на пару метров ниже уровня земли-матушки.
Обидно, но не жалко. Если бы у меня была возможность прожить жизнь снова, я прожил бы ее так же. В общем и целом жизнь удалась. Ну, а мелкие разочарования? Покажите мне того, у кого их нет.
Отец у меня трудился военным дипломатом, летая по всему миру за счет государства. Мама погибла, когда мне было четыре года. Где и при каких обстоятельствах, мне так и не объяснили, а сам я выяснить не смог. Бабушка и дед были у меня старые разведчики. Я пребывал в слишком малом возрасте, когда они нарисовались в моей жизни.
Эту тему у нас в семье никогда не поднимали, но покуролесили они по заграницам изрядно – ордена Ленина и Боевого Красного Знамени в их конторе за фу-фу не давали. Бабушка сразу же стала преподавать три иностранных языка в спецшколе Службы внешней разведки. Дед, соответственно, тоже где-то что-то преподавал, в такой же закрытой конторе. Так что мы, мягко говоря, не бедствовали, но и детства как такового у меня не было.
Образование я получил соответствующее семейной традиции. К шестнадцати годам я знал помимо русского еще четыре языка, мог зубами словить мимо пролетающую пулю и попасть под несущуюся на полном ходу электричку. Без особого, впрочем, вреда для себя. Чего не сказать про электричку.
Словом, проблемы выбора профессии у меня не было. Окончил московскую школу КГБ и… дальше не сильно интересно. В восемьдесят шестом попал в Афганистан – была, так сказать, производственная необходимость. В феврале восемьдесят девятого вышел вместе со всеми. Потом много чего было и хорошего, и плохого, и крайне мерзкого, но все кончается рано или поздно. Вот и эта страница моей жизни проворачивается, как морская волна по прибрежной гальке – обыденно и привычно, но, к сожалению, помимо моей воли.
Обычно на наших встречах стол ломится от пойла и всевозможных вкусняшек. Да и девок я выписываю из модельного агентства своего приятеля и делового партнера, не жалея денег. Женька предпочитает французский арманьяк и блондинку, Яшка текилу и рыженькую, а Слава все, что крепче сорока градусов, но в основном водку и не меньше двух брюнеток.
Сам я практически не пью, но предпочитаю португальский кагор, а масть, национальность и вид верхней части туловища очередной партнерши для меня не важны, но объем молочных желез у очередной самки должен быть никак не меньше третьего номера.
Сегодня на столе только минеральная вода и морс. И конверты. У каждого по три объемистых конверта, лежащих перед моими друзьями посредине на удивление пустого стола.
– Сегодня у нас ежегодный праздник, – начал я негромко и замолчал.
Пауза была небольшая, но весомая. Ребята насторожились – начало было необычным, и это настроило их на деловой лад.
– Так уж получилось, что сегодня он будет проходить не здесь. И так получается,
