Русуданиани - Без автора

Остался Манучар при дворе, и испытывали его всевозможными делами. Отваге и мужеству его не было предела. Но сторонился он общения с правителем и вельможами, придворной жизни и ратных дел, как повелел ему наставник. Убедился государь, что воистину он таков, остался этим доволен, приблизил его к себе и оказал ему почет и уважение — не такие, какие подобали его роду царскому, но такие, какие полагались верному слуге. Пожаловал ему городище малое и земли из его же наследственных владений. Был Манучар возвеличен и восславлен за свою отвагу и добродетель.

Как услышал Манучар о таких достоинствах Русудан, от любви к ней стал таять словно воск и денно и нощно думал: как добиться ее, что предпринять? Просить ее руки издали — откажут, ехать самому — вдруг не отпустят, убежать тайком — осудят. Так Манучар пребывал в глубоких раздумьях и сомнениях.

Но не выдержал он разлуки с нею. Не тая любви своей, упросил правителя отпустить его и отправился в путь. Шел он много дней и пришел с великими дарами в ту страну. С робостью доложили Аптвимиане его вельможи, что прибыл из страны иаманов прекрасный витязь с сердцем льва, доблестный и славный, по имени Манучар, он царский сын, и ныне его называют бывшим царем. И пришел Манучар испрашивать руки вашей дочери.

Повергла в уныние Аптвимиане просьба Манучара, ибо знал он о его царском происхождении и о его доблестях. Знал, что витязь не отступится, пока не добьется своего, и страшился разлуки с дочерью. Но делать было нечего, и послал Аптвимиане свиту встретить гостя за три дня пути. С большими почестями сопровождала свита Манучара, а как приблизился он на расстояние одного дня пути, сам Аптвимиане встретил его, и они почтительно приветствовали друг друга.

Вошли они в прекрасный дворец и сели пировать, предавшись сладким утехам.

Так шли дни в пиршествах и развлечениях. День ото дня угощали и привечали их все лучше и лучше, щедрее и краше становились подношения. Манучару не милы были дары и яства, вспоминал он погубительницу свою, но не мог никому открыться. Аптвимиане же не скупился на расходы, пусть бы хоть тысячу лет прошло, лишь бы не просили у него руки дочери.

Время шло, и убедился Манучар, что так он ничего не добьется, собрал вельмож и заслал сватов. Ответил Аптвимиане ему так: «Не проси об этом. Недостойна тебя наша дочь. Не пожалею казны и добра, голову и душу свою готов положить за тебя и сыновей пошлю на смерть в битве с твоим врагом, если туго тебе придется». Ответил ему Манучар: «Без Русудан не хочу даже всей земли, зачем мне твои дары, когда свое добро у меня пропадает». И сказал тогда Аптвимиане: «Ты уже зрелый муж, а дочь моя — совсем дитя. Не сможет она повелевать твоим домом и владениями, не ровня она тебе. Нынче ты таков, но неизвестно, что ждет тебя завтра: бог вернет тебе трон отцов и Дедов твоих, тогда и вера твоя изменится, и это служит препятствием. К тому же ты из одного царства, я — из другого, и трудно мне будет вдали от дочери моей, которой я жив. Я недостоин того, чтобы породниться с тобой, и отвергать тебя тем более не смею. Ищи равную себе, и никто не сможет тебе отказать, я же буду для тебя роднее брата, пригожусь тебе более, чем твой раб. Пусть не обижается сердце твое». Тот витязь и слушать не пожелал и сказал: «Да не услышат мои уши подобных речей, да не увижу я светлого дня после такого [твоего] решения, живым оставаться не хочу. Либо отсеки мне голову, либо отдай мне мою возлюбленную. Иного мне не надо».

Много дней прошло в таких разговорах. Не отдавал Аптвимиане дочь. Не щадил себя витязь, одарил драгоценными камнями и жемчугами царей и вельмож, многих просил посредничать и поклялся страшной клятвой, что, если откажут ему, поразит он себя собственным кинжалом. И понял Аптвимиане, что не удастся ему оставить дочь подле себя, иначе быть еще большей беде, и закручинился он, ибо делать было нечего. Собрались многие цари, мтавары, вельможи, пышными речами благословили юношу с девой и соединили их, беспримерно подходящих друг другу. Справили добрую свадьбу, им подобающую.

Справили свадьбу, собрались вельможи и государь той страны. Устроили пиршество. Семь дней и ночей пировали и веселились. А как кончилась свадьба, распрощался Манучар со своим тестем. Отправили с ними приданое несчетное: жемчуга-перлы, злато-серебро, шитое и не шитое, сто верблюдов, двести навьюченных мулов, сто лошадей в золотой сбруе, сотню рабов и прислужниц в шелковых одеждах. Проводили радостного, исполнившего свое желание Манучара с великими дарами и почестями.

Шли они много дней и пришли в их страну. Как разнеслась весть о том, что Манучар везет Русудан — светоч земли, собрались многие горожане, каждый спешил увидеть ее. Кому удавалось пробраться вперед, кто следовал за караваном, кто выходил на крыши домов, а многие взбирались на деревья, чтобы увидеть ее. Как подошли они к своему городу, вышли им навстречу горожане с превеликой радостью и поздравили Манучара, обретшего желаемое. Справили свадьбу, которой дивился сам государь иаманов, завидуя щедрости и величию Манучара. И Манучар больше не скрывал своих достоинств и вел себя по-царски.

Страшило это правителя, и думал он: «Ежели затеять с ним вражду, вдруг не одолеем его, и навечно имя наше сгинет, но ведь подданные наши при виде его нас и за людей не посчитают». В большой тревоге пребывал государь, но старался не обнаруживать этого. Манучар пировал и веселился со своей желанной. Такие почести оказал ей муж, что забыла она заботы и ласки родителей.

Прошло много дней и много лет их счастливого и прекрасного супружества. Послал им бог сыновей и дочерей, равных им по красоте. Однако Русудан, давно не видя родителей своих, стала грустить в разлуке с ними, и от этого немного поблекла ее краса. Заметил это Манучар, опечалился и спросил: «Что тяготит тебя, солнце всей земли и надежда моей души, почто грустишь? Что может хотеться тебе такого, чего бы я не исполнил? Если на земле не достану, то в море песок измельчу и либо убью себя, либо исполню твое желание! Зачем мне жизнь, если даже во сне ты закручинишься, а не то что наяву увижу тебя бледной от печали?»

Отвечала Русудан: «Зачем говоришь такое? Чего я могу хотеть, кроме твоего благоденствия? Чего мне может недоставать! Так велика милость моего отца, что ни в чем не ведаю я нужды и богатства мои неисчерпаемы. Как же я могу печалиться из-за достатка? Но знаешь ты, как изнежена я своими родителями и как неотлучно находилась я при них. И спящую они меня холили, а от бодрствующей и вовсе не отходили. Ныне же меня смущает и удивляет, что они так долго выдерживают без меня и что я жива в разлуке с ними. Вот в чем причина моей печали». И сказал Манучар: «Об этом не тужи, свет очей моих! Разве ты не знаешь, что братья твои путешествуют по дальним странам и многими делами обременены и поэтому не могут тебя навестить. А сами родители твои состарились и не в силах пускаться в столь дальний путь. Мы же посетить их не можем, ибо враги наши не дремлют…»

Получил Манучар письмо от царя иаманов, и писал государь ему так: «Прошло столько времени, а ты не изволил явиться ко мне, изъявил непокорность. Если ты желаешь себе добра, в то же мгновение, как получишь наш приказ, не мешкай, спеши предстать предо мной, дабы не стер я с лица земли само имя твое».

Прочел Манучар сие грозное послание и понял, что не миновать ему разлуки с близкими. Пошел он к Русудан с веселым ликом, но с грустью в сердце, сел рядом со своей желанной и, отпустив свиту, пожелал остаться с ней наедине. В ту ночь пребывали они в покое и радости.

Как только рассвело и солнце украсило этот мир, Манучар встал со своего ложа. Сердце его наполнилось тоской, а из глаз полились слезы. Обнял он Русудан за хрустальную шею, поцеловал в уста, подобные розе, и молвил: «Русудан, свет очей моих и мощь тела моего! Ты по ветру развеиваешь мою беду и вносишь радость в душу. Открою я тебе свою тайну, не печалься, и пусть разум твой, тихий и кроткий, не возмутится и не станет грозным, выслушай меня спокойно. Не стоит горевать из-за того, что мой престол и венец у других, а я состою при них рабом. И до сих пор мне трудно было это выносить, но я воспитан в христианской вере и уповал на бога и не осмеливался пойти к тому неверному, ибо он заставлял меня стать идолопоклонником. Не думай и того, что из трусости не вступал я в борьбу со своими врагами. Не потому я терпел, что не могу управлять своими владениями. Дело в том, что бог за грехи наши послал нам этого свирепого волка на погибель нашей души и сделал нас паствой дьявола. И не откупиться от него, и силой не избавиться. Чем от христианской веры отрекаться, я предпочел жить в бедности и находиться в рабстве у своих врагов. Ныне же вспомнил нечестивый обо мне и пожелал видеть меня, чтобы вернуть мне мои владения. Много раз прибывал гонец и требовал незамедлительного отъезда. А тебе я до сих пор не говорил, потому что искал средство, чтобы как-нибудь уладить все так, дабы не омрачить твой светлый лик. Теперь же избавления нет, нельзя мне не ехать. Оттого тяжко мне, что долго не увижу тебя и, быть может, придется мне веру истинную преступить, но зато есть и польза для меня: и врагов смогу поработить, и владения свои возвратить. Ты же пребывай в радости и покое, не ведая тоски, и моли бога о моей удаче».