Интерлюдия Томаса - Дин Кунц

По направлению к югу в свете фар на асфальте мелькает прерывистая белая линия.

– Ты чувствуешь, как оно тянет? – спрашивает она снова.

Холмы, расположенные со стороны, противоположной морю, тёмные, но впереди справа озерца тёплого света приглашают путешественников в группу сооружений, которые не связаны с городом.

– Там, – говорю я. – Те огни.

В момент, когда я это произношу, я знаю, что мы обнаружим в этом месте смерть. Но пути назад нет. Я вынужден действовать в таких случаях. Кроме того, эта женщина, кажется, становится дубликатом моей совести, мягко намекая мне, как нужно поступить, когда я колеблюсь.

Через сотню ярдов от знака, обещающего: «ЕДА БЕНЗИН ЖИЛЬЁ», расположен съезд с шоссе. Она направляет туда машину быстро, но уверенно и ловко.

Когда мы подъезжаем к подножию съезда и останавливаемся у знака «стоп», я говорю:

– Ты тоже это чувствуешь?

– Я не такая одарённая, как ты, странный мой. Я не чувствую такие вещи. Но я знаю.

– Что ты знаешь?

– Что мне требуется знать.

– И что это?

– То, что требуется.

– И что такое «что требуется» ты знаешь?

Она улыбается.

– Я знаю то, что имеет значение, как это всё работает, и почему.

Улыбка говорит о том, что ей нравится поддразнивать меня своей загадочностью, хотя в её дразнилках нет подлости.

Мне также не верится в какой-либо обман с её стороны. Я убеждён в том, что она всегда говорит правду. И она не говорит загадками, как это может показаться. Она говорит сущую правду, но возможно так, как это делают поэты: косвенно, применяя парадоксы, символы, метафоры.

Я встретил её на общественном пирсе в Магик-Бич. Я не знаю ничего существенного о её прошлом. Мне даже неизвестна её фамилия; она заявляет, что её просто нет. Когда я впервые увидел Аннамарию, то ощущал, что она скрывает удивительные секреты, и что ей необходим друг. Она приняла мою дружбу и предложила свою. Но она надёжно хранит свои секреты.

Знак «стоп» находится на пересечении с грунтовой дорогой, которая идёт параллельно внутриштатному шоссе. Она поворачивает налево и ведёт машину к станции технического обслуживания, которая открыта даже в эти малолюдные часы перед рассветом, предлагая бензин от производителя-дискаунтера[3] и механика по вызову.

Вместо четырёх десятков бензонасосов, которые могла предложить остановка для грузовиков, эта станция предлагает лишь четыре бензонасоса на двух колонках. В это время ни один из них не используется.

Датированное 1930-ми годами, покрытое белой штукатуркой здание с плоской крышей содержит элементы «ар деко»[4], включая фриз[5], слепленный из штукатурки, видимый благодаря свету фонарей, свисающих с карниза. На фризе изображены стилизованные автомобили и бесконечно несущиеся борзые охотничьи собаки, выполненные в жёлтых, серых и ярко-синих тонах.

Это место достаточно причудливое, небольшой самоцвет из века, когда даже скромные строения часто были искусно сконструированы и украшены. Оно поддерживается в безукоризненном состоянии, и тёплый свет в стёклах французских окон[6] без сомнения выглядит гостеприимно для среднего путешественника, хотя ничто здесь не привлекает меня.

Интуиция иногда шепчет мне, но редко когда громко. Сейчас она равносильна крику, предупреждающему меня: несмотря на то, что это место может быть приятно для глаз, под привлекательным видом скрывается нечто ужасное.

Рафаэль на заднем сидении снова низко рычит.

Я говорю:

– Мне не нравится это место.

Аннамария невозмутима.

– Если бы оно тебе нравилось, молодой человек, нам бы не было причин находиться здесь.

За станцией стоит эвакуатор. Одни из двух поднимающихся ворот открыты, и даже в этот час механик работает над «Ягуаром».

Опрятно одетый мужчина с гривой серебристых волос – возможно, владелец «Ягуара», недавно съехавший с шоссе – стоит, наблюдая за механиком и потягивая кофе из бумажного стаканчика. Никто из них не оглянулся, когда мы прошли за ними.

Три восемнадцатиколёсника – «Мэк», «Каскадия» и «Питербилт» – припаркованы в дальней части станции. Эти хорошо отполированные грузовики, по-видимому, принадлежат оператору-владельцу[7], потому что они раскрашены особыми рисунками и на них нацеплено множество хромированных дополнений, двугорбые крылья и тому подобное.

За грузовиками находится низкое здание, судя по всему, закусочная, в том же стиле, что и станция техобслуживания. Забегаловка анонсирует себя красно-голубой неоновой вывеской на крыше: УГОЛОК ГАРМОНИИ / ОТКРЫТО 24 ЧАСА. Перед закусочной стоят два пикапа и два внедорожника, и когда Аннамария здесь паркуется, фары «Мерседеса» выхватывают указатель, информирующий нас, что мы должны навести справки о съёмных домиках.

Третий и заключительный элемент этого предприятия, десять домиков, расположены позади ресторана. Строения расположены по дуге, укрытые зрелыми железными деревьями и красивой акацией, подсвеченные мягким, но магическим светом. Он выглядит как мотель, видавший на своём веку первые автомобильные путешествия, место, где Хамфри Богарт[8] может скрываться с Лорин Бэколл[9] и в конечном итоге оказаться в перестрелке[10] с Эдвардом Г. Робинсоном[11].

– У них будет два свободных домика, – предсказывает Аннамария, когда глушит двигатель.

Когда я начинаю открывать свою дверь, она говорит:

– Нет. Подожди здесь. Мы не так далеко от Магик-Бич. Возможно, они разослали на тебя ориентировку[12].

После препятствования доставке четырёх термоядерных устройств террористам всего лишь несколько часов назад я позвонил в офис ФБР в Санта-Круз, чтобы сообщить, что они могут найти четыре ядерных заряда для бомб среди поношенной одежды в мешках, принадлежащих Армии спасения[13] в Магик-Бич. Они знают, что я не один из заговорщиков, но они всё равно жаждут поговорить со мной. ФБР заинтересованы, и если представить, что всё это похоже на выпускной бал, то они не хотят, чтобы я танцевал с кем-либо ещё, только с ними.

– Они не знают моего имени, – уверяю я Аннамарию. – И у них нет моей фотографии.

– У них может быть хорошее описание. Перед тем, как ты здесь засветишься, Томми, давай посмотрим, насколько сильно раздули историю в новостях.

Я достал кошелёк из заднего кармана брюк.

– Я захватил немного наличных.

– Я тоже, – она отказалась от кошелька. – Для этого достаточно.

Когда я сполз в тёмноту машины, она вошла в закусочную.