Ночная тень - Кэтрин Коултер

— Пет, нет, милорд, я сказала, что ваши ноги ужасно грязные и нужно их получше вымыть.

Он ничего не желал слышать о чувствах и прогонит ее, если узнает, что она видит в нем не только щедрого покровителя. Найт не совершит ничего злобного или жестокого… просто уйдет. Навсегда.

Дэниелла слегка приподнялась и потянулась, выгибаясь всем телом, как кошка, чувствуя на себе его взгляд. Потом таким же лениво-бесстыдным движением вновь скользнула под одеяло.

— Надень что-нибудь или тебе не сдобровать, — внезапно охрипшим голосом пробормотал Найт. Боже, он снова хотел ее, эту соблазнительную женщину, лежавшую на боку в такой небрежной позе, — пышные груди прижаты друг к другу, изящный изгиб бедра вызывал непреодолимое желание сжать ее в объятиях. Волосы такие черные, какие бывают только у итальянок, а кожа белая, как… «Нет, не снег, — внезапно решил он, — слишком банальное сравнение». Просто бледная, и все. А в темных миндалевидных глазах светилась неуемная страсть ее неаполитанских предков.

Бросив ей прозрачный пеньюар цвета персика, подаренный им несколько недель назад, он наблюдал, как она заворачивается в него заученными движениями невинной соблазнительной девственницы, не сознающей своей силы.

— Чай, милорд?

Найт кивнул, неожиданно почувствовав громкое бурчание в пустом желудке:

— Осталось что-нибудь от ужина?

— Разве ты не наелся на свадебном банкете?

— Я слишком нервничал, — поморщился Найт. Господи, жених с невестой просто вцепились друг в друга, истекая патокой. А дамы всех возрастов! Хихикали и оглядывали меня как жирного гуся, словно прицеливаясь, в какое место лучше выстрелить! Открыли на меня форменную охоту! Я собственными ушами слышал, как одна матрона говорила другой, что ее дочь — именно та жена, которая нужна виконту Каслрозу. Вообрази, какая наглая старая идиотка!

Дэниелла рассмеялась и вышла из спальни. Ее горничная, Марджори, давно, спала, а кухарка и экономка были приходящими. Через четверть часа женщина вернулась с подносом, на котором красовались блюдо с холодным цыпленком, нарезанный хлеб, масло, мед и чайник с драгоценным индийским чаем.

Найт успел натянуть халат, помог ей поставить поднос на постель и, пока она перелезала через него, успел шлепнуть ее по соблазнительной попке.

— Ага, — сказала Дэниелла, хихикнув, — значит, вот для чего я вам понадобилась, милорд виконт!

— В данный момент, — невнятно пробормотал Найт, вгрызаясь в ножку цыпленка, — все, что мне необходимо, у меня во рту, и поверь, это сейчас так же важно, как любые другие нужды… в свое время.

Заметив, что Дэниелла не понимает, о чем идет речь, Найт просто улыбнулся и протянул ей крылышко. Несколько минут они молча дружно жевали, пока наконец Дэниелла, наевшись, не попросила:

— Расскажи о венчании и свадебном приеме. Там были твои лучшие друзья?

Найт знал, как она любит слушать о знатных леди и джентльменах, его знакомых, испытывая при этом, по его мнению, что-то вроде зависти, однако, не споря, подчинился:

— Ты имеешь в виду Берка Драммонда и его Жену Ариель?

— Он граф Рэйвнсуорт?

— Да, они, конечно, были, поскольку новобрачная — его бывшая невестка. Он и Ариель выглядят прекрасно, по уши влюбленными друг в Друга.

— Ты не одобряешь их брак? Графу еще нет сорока.

— Запомнила, что я говорил?

— Ты не меньше трех раз повторил эту интересную истину, так что она навеки запечатлелась в моей памяти.

Найт усмехнулся:

— Надеюсь, я не становлюсь занудой, дорогая. Нет, Берку далеко до сорока, он мой ровесник. А его жена…погоди… — Найт помедлил, вызывая в памяти Ариель, какой она была во время первой встречи в Рэйвнсуорт Эбби. — Думаю она сейчас здорова.

— Здорова? Чем же она болела?

— Я бы сказал, скорее болезнь духа. — Он намазал хлеб толстым слоем масла и меда. — Ариель прекрасная женщина. Храбрая и верная. Мне она нравится.

— Означает ли это, что вы изменили мнение насчет женитьбы, милорд?

— Боже милосердный, нет! Она идеальная жена для Берка, но не для меня.

— Лора наслаждалась ночами, проведенными в объятиях графа.

У Найта хватило совести смущенно отвести глаза:

— Я забыл об этом, — признался он, — Берк был в ужасном состоянии, он безумно желал Ариель и не мог получить ее. Тогда они даже не были женаты, сама знаешь. А Лора сейчас с лордом Иглмером, не так ли?

Дэниелла кивнула:

— Он ей не нравится. Свинья, да к тому же требует от нее ужасных вещей! Неестественных…

— Посоветуй ей оставить его, — пожал плечами Найт.

Дэниелла молча посмотрела на него, покачав головой. Временами этот умный человек бывал тупым, как тыква! До него попросту не доходило, что Лора не может уйти от лорда Иглмера… по крайней мере, пока не вытянет из него побольше денег. Решив сменить тему, Дэниелла спросила:

— Ты не любишь детей?

— Вовсе нет. Я просто их не знаю.

— Но себя знаешь?

— У меня пока нет причин связывать себя с детьми. Насколько тебе известно — это, кажется, в четвертый раз мы обсуждаем — отец никогда не обращал на меня внимания, и только поэтому я вырос, обладая собственными достоинствами и не унаследовав его недостатков. Он любил повторять в тех редких случаях, когда видел меня, что я всеми своими несовершенствами обязан лишь самому себе, а он тут ни при чем. Возможно, у Берка и Ариель родятся дети. Тогда я стану хоть и не родным, но любящим дядюшкой. Ну а теперь, дорогая Дэниелла, налей мне еще чашку чая, а потом сними этот противный пеньюар. Вся эта еда и разговоры возбудили во мне более низменный голод.

Тристан Монро Уинтроп, тихо напевая что-то себе под нос, ускорил шаги, весело улыбаясь, как подобает человеку, довольному собственными успехами и изобретательностью.

Подумав о Лили, ожидавшей его дома с детьми, Тристан едва не пустился бежать. Его не было всего три дня, но как же он соскучился по ним! Конечно, желание поскорее увидеть детей совсем не то же, что тоска по Лили. Красавице Лили, которая скоро станет его женой!

Самому себе Тристан не стеснялся признаться, что бесстыдно использовал детей, чтобы получить согласие девушки. Детей и то обстоятельство, что у Лили не было иного выхода. Девятнадцатилетняя девушка одна в чужом городе… Нужно было платить за похороны отца, каким-то образом пытаться удовлетворить его многочисленных кредиторов. Отец Лили, барон Маркхем, азартный, но крайне невезучий игрок, был другом Тристана. Тот несколько раз выручал его из почти безнадежных историй, спасая не столько барона, сколько его дочь: владельцы игорных притонов не задумались бы забрать прелестную девушку в качестве платы за долги, причем без согласия отца.